В Европе каннибализм был более развит, чем некогда в Южной Америке или Новой Гвинее

Людоедство — прошлый век. Совсем прошлый — каменный. Уж тогда-то каннибализм благоденствовал. И у Homo sapiens, и у наших «двоюродных братьев» — неандертальцев. Ну максимум это развлечение для дикарей. Жителей каких-нибудь Маркизских островов, которые называли человеческую плоть не иначе как «удлиненной свиньей». Или знаменитого воина индейского племени кайова, которого так и звали — Поедатель Сердец. Еще бы — за свою жизнь он только на народности пауни (индейское племя, враждебное кайова) сделал 27 «ку», то есть 27 раз съел кусочек сердца каждого из убитых им врагов. Для цивилизованной Европы людоедство немыслимо. Так думает большинство. И ошибается. Потому что различают три основных типа каннибализма: голодный, медицинский и ритуальный. Вот последним как раз и занимались (а есть сведения, что продолжают заниматься, хотя и очень редко) дикие племена.

«Айю, не ксе пее ремиурама!» — вынужден был кричать дикарям в декабре 1533 года немец Ганс Штаден, состоявший на португальской военной службе. В переводе с тупинамбского (индейское племя, враждебное португальцам) это означало: «Встречайте меня — вашу еду!» После чего он принялся плакать и молить о пощаде. Неудивительно, что, когда Штаден сбежал, его не очень-то ловили: зачем, в самом деле, поедать трусливого врага? Быть съеденным в традиционных сообществах — это вам не баран чихал. Это честь.

Тот же Штаден замечал, как хорошо обращаются тупинамбцы с пленниками, которые уготованы для особых пиршеств. Холят их, лелеют. Приставляют к каждому женщину, которая живет с ним и всячески ублажает. Даже разрешают заводить детей! А в это время организуют торжество: готовят разные сосуды для напитков, разрисовывают и украшают пленника. И испытывают. Ведь он еще должен доказать, что достоин быть съеденным. А то как же. Жертву поедают исключительно для того, чтобы перенять ее силу и храбрость. В этом и заключается ритуальный каннибализм. Так что истеричный Ганс Штаден вряд ли был удачной находкой для тупинамбцев. Поэтому остался жив.

И это еще «благородное» людоедство. Чего не скажешь о каннибализме медицинском. Им-то и занимались в Европе. Долго и повсеместно.

Вкусный европеец. Лики каннибализма

Медицинское людоедство тоже исходит из идеи, что мертвое тело сохраняет все достоинства умершего человека. Например, здоровье. Правда, европейцы при этом никого не убивали. Просто ели трупы казненных или убитых (только не тех, кто умер от кровопотери, — медики тех лет верили, что вместе с кровью из тела утекает душа).

Торговля трупами, а еще лучше — мумиями (особенно египетскими) начиная с XVI века становится в Европе доходным бизнесом. А главное — легальным.

Впрочем, труп — продукт скоропортящийся. Как и его целебные свойства. Три-четыре дня — и все, души как не бывало. Так что употреблять его надо «свеженьким». И вообще выбирать тех, кто помоложе.

Этим и руководствовались эскулапы в 1492 году, когда отпаивали умирающего папу Иннокентия VIII кровью, только что взятой у трех мальчиков. Все трое, к несчастью, умерли. Но и папа, к счастью, тоже. Что заставило главного идеолога медицинского каннибализма, знаменитого швейцарского алхимика Парацельса сделать «уточнение»: «Полезнее всего плоть и кровь казненных преступников».

Торговля трупами, а еще лучше — мумиями (особенно египетскими) начиная с XVI века становится в Европе доходным бизнесом. А главное — легальным

И это, увы, не связано с соображениями гуманности (если о ней вообще уместно здесь говорить) — мол, достать труп казненного человека проще и убивать никого не надо. По мнению культуролога Анны Бергман, автора книги о медицинском каннибализме «Бездыханный пациент», это связано с христианскими ритуалами казни. Инквизиторы, кстати, для того и пытали людей, дабы те «очищались» от грехов. Логика простая: пытки — аналог Христовых мук. Поэтому тела таких «очищенных» ценились особо. Но самое ценное — кровь (душа казненного). Так что, когда кому-то отрубали голову (любая казнь, даже если она совершалась не инквизицией, уже рассматривалась как пытка), тут же к палачу прибегали люди с бутылями. Это эпилептики. Считалось, что причина эпилепсии — «утечка души» из тела. Кровь казненного возвратит им душу.

И это не какие-то Темные века— это 1858 год (конкретно — город Геттинген в Германии)! В это время уже изобретен электромагнитный телеграф. Фарадей открыл свой принцип электромагнитной индукции, а в Англии запущена первая железная дорога.

Но малой кровью дело в буквальном смысле не ограничивалось. Самое ценное, как ни ужасно, — трупы. Врачи достают их через палачей, простой люд ворует по ночам из могил.

Особенно ценится подкожный жир. Немецкий энциклопедический словарь книготорговца Цедлера 1739 года описывает множество рецептов того, как в домашних условиях приготовить из него целебную мазь. Еще более ценен порошок из мумий. Желательно, конечно, египетских, но таковых на всех не напасешься, поэтому аптекари не брезгуют сушить трупы бродяг, жертв эпидемий и даже мертворожденных детей.

Немецкая фармацевтическая фирма «Мерк» предлагала в своем каталоге «настоящие египетские мумии» вплоть до 1912 года!

Немецкая фармацевтическая фирма «Мерк» предлагала в своем каталоге «настоящие египетские мумии» вплоть до 1912 года! Использование порошка из перетертых частей мумифицированных тел — не удел свихнувшихся оккультных служителей, а обыденная жизнь знати. Стоит ли удивляться, что известный историк медицины Ричард Сагг считает, что каннибализм цвел куда более пышным цветом не в диких племенах, а в «цивилизованной» Европе.

Но есть ведь еще третий вид людоедства — голодное. Оно существовало (и, вероятно, будет) всюду и всегда. И в Европе, и в Африке, и в России. Даже в тех случаях, которые были вызваны пресловутыми благими намерениями.

Например, во время первого крестового похода. Крестоносцы тогда не гнушались трупами врагов из захваченного арабского города Маарра. Хронист Ральф Коэн писал: «Некоторые люди говорили, что им, ограниченным в пище, приходилось варить взрослых мусульман в котлах, а детей насаживать на вертела и зажаривать».

В своей книге «Смутное время» польский историк Казимир Валишевский рассказывает об осажденных в 1612 году в Кремле поляках и литовцах: «...Они выкапывали трупы, потом стали убивать своих соплеменников. ...Лейтенант и гайдук съели каждый по двое из своих сыновей; другой офицер съел свою мать!.. Ссорились из-за трупов...»

Похожую картину рисуют очевидцы отступления в Литве армии Наполеона в 1812 году. Из книги историка Евгения Тарле «Нашествие Наполеона на Россию»: «...Часто встречали французов в каком-нибудь сарае... сидящих около огонька на телах умерших своих товарищей, из которых они вырезали лучшие части, дабы тем утолить свой голод. ...Сами тут же падали мертвыми, чтобы быть, в их очередь, съеденными новыми едва до них дотащившимися товарищами».