Американец в русской бане

«В России, приятная расслабляющая баня это совсем не то, что вы подумали» - именно так называется его статья на страницах Los Angeles Times, в которой ему удалось передать достаточно много эмоций от первого посещения нашей страны:


"После тяжелой недели ‘горячая баня’ звучало, как хороший способ отвлечься.

Я был в Москве на свадьбе друга, и все шло не так хорошо, как хотелось бы. Это был первый раз, когда я приехал в Россию и совсем не говорил по-русски, что позволило официанту и двум таксистам ободрать меня как липку. Я спутал две остановки метро, название которых было написано только на кириллице, и 40 минут ждал, пока мой друг разобрался, где я нахожусь.

Итак, когда мой друг из колледжа, теперь живущий в Москве, спросил, не хочу ли я присоединиться к нему и сходить в традиционную русскую баню, я ухватился за возможность. Я и не подозревал, что кроме горячего пара и воды, основной частью ритуала являются серьезные физические страдания – некоторые даже сказали бы, мазохизм".

Дальше Джонатан в метафорах – красочно и эмоционально охарактеризовал всё, что пережил в русской «парилке», которая «выглядела как пьющий отец обычной сауны»:

"Баня может означать как сауну, так и, собственно, русскую баню, и посещение бани в конце долгой недели, чтобы оздоровиться и пообщаться, является стариной русской традицией. Не такая старая как давящая сталинская архитектура города; старинная как Восточная православная церковь".

Американец даже углубился в историю… Древнерусскую:

"«Диво видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные…» написал апостол Андрей в путешествии по территории нынешней России согласно летописи, составленной в 1113 году…
«…и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами», продолжает он, …и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то творят омовенье себе, а не мученье».

Место нашего назначения, Селезневские Бани, оказалось довольно непримечательным зданием из красного кирпича на севере центра Москвы. Оно определенно нуждалось в ремонте, свет был приглушенный, к тому же, там слегка пахло плесенью. Стоило посещение бани 20$ за 2 часа".

Тут американец Джонатан Кайман подошел к самому интересному. Возникает ощущение, что образы, увиденные им, до сих пор мелькают перед его глазами и снятся «с четверга на пятницу»:

"В субботу вечером место было полно обнаженных мужчин, молодых и старых, перемещавшихся по помещениям с ленцой и панибратской уверенностью. В первую же минуту я увидел больше улыбок, чем за много дней. За раздевалкой находилась выложенная белой плиткой душевая. Душевая оканчивалась толстой, напоминающей средневековую, деревянной дверью, за которой находилась парилка.

Парилка выглядела как пьющий отец обычной сауны. Шаткие деревянные скамейки поднимались аж до самого потолка. В одном углу примостилась печь, похожая на промышленную, свет был какой-то желтушный, а стены почернели от жара.

Посещение бани состоит из нескольких сеансов. Несколько десятков нас столпилось в комнате вместе, и расселись плечом к плечу на скамейках. Ветераны, или постоянные посетили, подогревали камни в печи и поливали их водой. Пар пах горелыми апельсинами. Некоторые мужчины стояли в углах и били себя пучками березовых веток с листьями. «Это полезно для кровообращения», - сказал мой друг.

Один из постоянных посетителей взял гигантский веер, похожий на лопатку с длинной ручкой, и начал кружить по комнате, распределяя пар. Он размахивал веером медленными уверенными движениями и в приглушенном свете был похож на греко-римского артиста. Он ходил от посетителя к посетителю, обмахивая их веером, а они вздрагивали и напрягали мышцы, сопротивляясь жару".

Потом началась самая «жара»:

"Постепенно температура в комнате выросла где-то до 200 градусов по Фарангейту, почти достаточно, чтобы кипятить воду. Мы все были в остроконечных войлочных шляпах, чтобы защитить наши мозги от закипания, что придавало происходящему сюрреалистический и комичный эффект. Мы были похожи на гномов в печке.

Когда человек с веером добрался до меня, я запаниковал. Ветер от его веера резал как ножи. Я не мог дышать. Моргать стало больно. Я начал переживать за мои внутренние органы".

И снова американский гость сверкнул знаниями русской литературы:

"Цитата о России, туманная и неполная, пробежала сквозь мой мозг. Позже, я нашел ее в Интернете. Она была написана Федором Достоевским. «Самая главная, самая коренная духовная потребность русского народа есть потребность страдания, всегдашнего и неутолимого, везде и во всем», написал он в 1873 году.
Мы находились внутри около 10 минут.

Затем, внезапно, как по команде все разразились аплодисментами. Сеанс окончился; все вместе мы вышли из парной в соседнюю комнату, где располагался небольшой бирюзовый бассейн. Сквозь открытое окно проникал холодный Московский воздух. Мы прыгнули в бассейн. Вода была холодна как лед. Я задохнулся. Это чем-то напоминало экзорцизм.

В сельских банях, как мне было сказано, посетители просто прыгают в снег".

Да, жаль, что Джонатану не довелось испытать на себе именно снежный "душ"…

"После этого, мы вернулись в раздевалку, чтобы выпить пива и пожевать сушеной рыбки. Я поднял голову и увидел человека, обмахивавшего нас веером. Несколько мгновений назад он казался всемогущим, а теперь стало ясно, что он совсем молодой, вероятно, подросток. У него был неправильный прикус, к тому же он заметно сутулился – скорее хакер, чем греческий бог".

Так же как жизнь проносится перед глазами за одно мгновение, американца после посещения бани потянуло в философию:

"После нескольких сеансов в бане, я чувствовал себя одновременно уставшим и совершенно обновленным. Снаружи, извилистые улочки обледенелыми, но красивыми под тонким слоем снега. Холод обострил мои чувства. Я понял, что никакие проблемы прошедшей недели более не беспокоят меня, что баня смыла их. Внезапно я почувствовал себя укрепленным, практически удовлетворенным.
Вероятно, в этом и заключается смысл, я понял. Так много страданий в жизни бесконечно тянутся без какой-либо пользы или награды в конце. Как редко, и как прекрасно, что иногда они оканчиваются приятно, и в конце всех страданий вы чувствуете себя не поверженным, а просветленным".