Без названия

Замечательный летний день, солнце уже давно взошло, но его лучи еще не успели убить утреннюю свежесть. Легкий ветерок ласкает кожу. Ворота автомойки открыты, я готовлюсь к встрече первого клиента, прямо на улице перебирая инструмент. Вот уже едет вдалеке, что-то рановато, по идеи, у меня еще было полчаса. Надо же – нет, это моя Женя, не моя конечно, но именно она. Машина остановилась, не доезжая метров пятнадцать до меня. Из авто, как всегда грациозно выпорхнула нимфа. На это раз на ней был розовый спортивный костюм, с прикольными заячьими ушами на спущенном капюшоне. Волосы сплетены в две короткие косички, черные слюдяные глаза сияли, расплывающаяся улыбка обнажала идеально белые зубки.
- Привет!!! День какой чудесный! – расставив руки в стороны, она сделала глубокий вдох. – Как дела?
- Нормально, как у тебя, чего не спишь в такую рань? – как же хотелось её обнять.
- Так я в Приморье еду к деду, вот по пути решила заскочить к вам, как там мои рыбы?
- А… рыбы… - видимо мое лицо поменяло выражение.
- Ну ты прям расстроился, не переживай по тебе я тоже соскучилась, дракоша. – она игриво схватила меня за щеку.
– Почему "дракоша"? - я попытался натянуть улыбку.
- Ну как: длинный, худой, большие глаза и борода. Дракон. – видимо имелась китайская версия зверя, в моих представлениях дракон выглядел по-другому. – пойдем к рыбкам?
Свет в аквариуме я включить забыл, так что, как всегда, в момент наступления дня его обитатели оживились. Игорь приветственно махал плавниками, сомы засосали стены, боции и мастацембелы полетели по укрытиям, астрики клянчили еду, и только лягушки не шелохнулись.
- А у мамы на работе тоже есть жаба... А это кто? Этого как зовут? А кушает он что, а друг друга? Нет?... – и еще бесконечная вереница вопросов.
Я послушно рассказывал, вообще люблю говорить о них, а с ней….
Очередной мой рассказ прервал хлопок по плечу со стороны спины. Клиент, про которого я и думать уже забыл, зашел через открытые ворота. Я занялся приемом машины, а Женя, достав мобильный, ловко проскользнула на улицу под закрывающимися воротами. Через пару минут с улицы раздался многоголосый лай и женский крик. Мы с клиентом, переглянувшись, побежали на улицу, так как ворота были уже закрыты, пришлось бежать через парадный вход. На этом были потеряно несколько драгоценных секунд. На улице в шестидесяти метрах от нас прислонившись спиной к стене стояла перепуганная нимфа.
Между ней и сворой собак, охранявших соседний гаражный кооператив, стояла демонстрирую ужасающие зубы и решимость порвать наша Чара. Все это напоминало неравный бой львицы (окрас у нашей любимицы золотисто-желтый), защищающей детёныша от стаей гиен. Когда самая смелая из нападавших осмелилась приблизится, мгновенно оказалась в зубах старой суки. Остальные же набрасывались с флангов, целясь в ноги и живот. Потом, отбив товарища, отступали и действие повторялось еще и еще. Львица проигрывала и в возрасте, и в количестве. Однако не отступала, поджав хвост, которого у неё нет с детства, как и ушей. Тело Чары покрывалось кровью своей и вражеской, шкура местами висела как тряпки, ноги стали дрожать от десятков пропущенных укусов. Гиены пошли в последнюю атаку, вот защитница уже повалена на землю, еще пару атак и собаки переключатся на детеныша.
Удар моего берца пришелся в грудную клетку предводительницы своры. Зубы последней соскользнули с шеи поверженной, и оторвавшись от земли, она полетела в овраг. Подоспевший клиент с размаху всадил подобранный на бегу кирпич в голову самой здоровой псины. Та отбежала на несколько шагов, кровь из пробитой черепушки била фонтаном. Еще один шаг, падение, смерть. Остальные шавки, помельче успели разбежаться.
- Ты цела, они тебя не покусали? – я обнял её забыв о приличиях.
- Нет, со мной все в порядке… Просто испугалась… - она отстранилась. Явный шок: кожа побледнела, руки слегка тряслись, глаза были пустыми.
Женя подошла к лежавшей практически неподвижно заступнице и, сев на корточки, положила ладонь на морду собаки.
- Бедная, девочка… Ей же доктор нужен…
Тяжелодышавшая собака с огромным усилием смогла встать, задние лапы задрожали. Она села. Женя взяла ладонями окровавленную голову Чары, та стала лизать прекрасное лицо. Тут Женя расплакалась и крепко обняла собаку за шею пачкая в крови дорогой костюм: «Не бойся мы тебя вылечим…»
Чуть позже, когда спасенную удалось убедить отпустить собаку. Чару погрузили в багажник универсала кузовщика Анвера и отвезли в ветеринарную клинику. Красавицу же, которой явно не стоило садиться за руль в таком состоянии, Сергей (тот самый клиент) вызвался на её машине отвезти домой. Я крепко пожал ему руку, попрощался с Женей сказав, что все будет хорошо.
Вот уже вечер, работа завершена. Собираюсь домой. Надо бы позвонить Жене – не решаюсь...Вдруг неправильно поймет или наоборот правильно. В углу бокса лежит перевязанная Чара, рядом нетронутыми стоят импровизированные миски с молоком и колбасой. Кладу руку на шею собаки: «Что же ты не ешь? Надо есть. Доктор сказал будешь есть - будешь жить». Собака не открывает глаз, лишь тихонько скулит. «Спишь? Спи… Что тебе снится, интересно?»


Небольшой дачный поселок на левом берегу Амура. Он ушел в понедельник. Прихватил с собой пару пузырьков паленого спирта, краюху хлеба и банку сайры. Взял рюкзак с принадлежностями для рыбной ловли. Поцеловал потрескавшимися губами дочь, велев ей не уходить с участка. Приказал Сюзи охранять дом и больше не вернулся.
Хлеб и молоко кончились в тот же день. Три пачки китайской лапши к вечеру вторника были съедены в сухом виде. В среду с огорода исчезли горох и ягоды, которых было не так уж много. Огурцы картошку и помидоры в этом году сеять было не кому. Большую часть участка покрывала трава. Вечер пятницы - на огороде уже нет даже лука. Сюзи, так и вовсе, не ела с воскресения. На противоположной окраине поселка в небо устремилась струйка дыма. Дачники. Убедившись, что маленькая Женя спит в доме, собака осмелилась нарушить последний приказ хозяина.
Рядом с небольшим костерком метрах в десяти от калитки, стоял небольшой столик походного образца. Большая чаша с салатом из огурцов и помидор, шпроты, вареная колбаса и хлеб, нарезанные толстыми ломтями. Венчала картину початая бутылка «NemiroFF». Подле стола сидела супружеская пара уже в годах, это Михалыч и Евлампиевна, давние знакомые пропавшего рыбака. Обратный путь в город, которого пролегал через эту улицу. Здесь ему иногда удавалось разжиться парой червонцев, на очередной флакончик «Трои», правда все реже и реже. Зато дочке Женьке обязательно доставался пакет конфет или печенья. Ну и Сюзи нет-нет что-нибудь перепадало.
Может и на этот раз ей повезет, и удастся раздобыть что-нибудь съестное. Собака на брюхе проползла под забором, подбежав к людям, начала с максимальной частотой мотать обрубком хвоста и поскуливать.
- Смотри Сюзи – мужчина взял шпротину и стряхнув масло в банку кинул.
В воздухе клацнули зубы, со стороны могло показаться, что рыбеха залетела напрямую в желудок животного, которое довольно облизнулось.
- Петрович, совсем охренел: уже собака побираться ходит. Гляди, как похудела. Дай ей колбасы. - - женщина погладила Сюзи по голове.
-Ха, колбасы. Еще чего: псину сколько не корми - все равно жрать просить будет, - Михалыч взял еще одну шпротину - показав животному, дал команду, – Сидеть, сидеть я сказал. Сиде-е-е-еть… Тупая! – бросил.
Клац…
- Вот же, жмотяра, – Евлампиевна, внимательно осмотрела тарелку с колбасой, выбрала самый толстый кусок, положив его между двумя кусками хлеба и протянула собаке. – кушай Сюзи
Сюзи, приняв угощение, скрылась тем же путем, что и появилась.
- Закапывать побежала. – усмехнулся мужчина.
Меньше чем за пару минут собака была уже на родном участке. Как всегда, лапой открыла дверь в дом. Положив бутерброд перед спящим ребенком, Сюзи тявкнула. Маленькая Женя едва открыв глаза, взяла еду и начала жевать. Собака уже летела обратно в надежде поесть сама.
Диалог за столиком продолжался:
- Да он же спивается, с работы выгнали, это же где видано корреспонденцию пьяным на казенном имуществе развозить. На новую он так и не устроился. Прав то нет, а он пятнадцать лет водилой, кем идти? Не хренашеньки же не умеет! – выдохнув, женщина выпила рюмку.
- Смотри, вернулась сучка. Не получишь больше – копает она. – мужчина последовав примеру жены, вылил в себя водку.
- На меня тоже не смотри - плохая девочка, фу! Федя, принеси мои сигареты они в доме, не могу я твою дрянь курить!
Мужчина послушно исполнял приказ, командовала парадом в этой семье жена.
Клац…
На этот раз кусок колбасы был съеден на месте. – Моя девочка, где твой козлина-хозяин?
- Так и знал! – пытался возразить Михалыч, успевший заметить эту хитрую манипуляцию жены.
- Ты мне потявкай, наливай давай. – она тискала собаку за морду.
- Нет выйду на работу в понедельник, узнаю его адрес, наведаюсь к ним. Женьке еще семи нет, а этот жену не сберег. Не дай бог, девочку загубит. Со стола полетел последний кусок колбасы.
Клац..
- Таня… - пытаясь изобразить упрек…
- Ты мне потанькай, давай убирай со стола, и спать пошли. Жид недобитый, колбасы пожалел.
Выбора у Михалыча, собственно, не было. Он начал собирать посуду.
- Бутылку не тронь: хватит тебе на сегодня.
Последний кусочек хлеба был извалян в масле из под шпрот и полетел в чрево животного.
Клац…
- А ну сдрыснула. Я сказала, не тронь. – последнее уже мужу.
Сюзи поняла, что больше не обломится, но на всякий случай дождалась конца уборки. Когда вся еда, как и сам стол исчезли, она ретировалась. Забежала в дачный домик и легла рядом с девочкой, на стальную шконку основанием, которой была сетка-рабица. Женя открыла глаза. Выдернула одеяло из-под собаки, им же накрыв животное. Обняла теплый калачик и опять уснула. Вдвоем оно всегда лучше и теплее, еще бы тату вернулся.
Суббота. Утро, одиннадцать. Сюзи уже в засаде перед домом Кормановых. Евламиевна занята прополкой, Михалыч, под предлогом ремонта крыльца, ищет недопитый вчера пузырь. Нашел. Он достал бутылку из тайника, осторожно заглянул за угол - не видит ли «ведьма». Прямо на крыльце отрезал кусок от Краковского рогалика, попытался глотнуть с горла. Не вышло – дозатор, пошел в дом за стаканом. Выход Сюзи - палка колбасы украдена, ранее собака никогда не шла на сделку с совестью.
Вот она опять в родном домике, колбаса перед спящей девочкой. Сюзи призывно фыркнула. Девочка, не говорившая не слова, схватила колбасу. Собака не могла не облизываться, пока тащила, чуть слюной не захлебнулась – Краковская все-таки. Женя откусив кусок посмотрела на друга. Отломила пол рогалика и отдала добытчице. Через две минуты та уже была в той же засаде, что и утром.
- Сучара, бухнул с утра. Собирайся – едем домой. – женщина заметила собаку.
- Иди сюда, девочка – Сюзи вышла из укрытия.
- Так что, она? Или на фунфырик совесть променял? – злобный взгляд испепелял мужа.
- Она, чертовка!!!! – Михалыч пытался изобразить правдивое лицо.
Полетели оплевухи, сопровождавшиеся оплевухами. А потом еще чуть-чуть оплевух. Семейная пара собирала вещи. На крыльце оказался пакет, из которого очень сильно пахло полукопченым салом.
Вторая кража за один день?Не будь Сюзи собакой – ей бы было стыдно. Сюзи, была собакой.
- А я говорил – это она, я б колбасу на спирт менять не додумался.
- Догоняй, дебил. Там в пакете и ключи и деньги. Паспорта наши там.
-Чего её догонять, будто не знаешь куда она побежала. – падай в «Ласточку», поехали к Петровичу.
Через несколько минут оранжевый Москвич стоял у калитки того самого участка.
Евлапиевна ворвалась, как буря, внутрь дачного домика. Далее картина маслом;
На деревяном полу валяется искомый пакет, на железной шконке с тонким матрасом, маленькая чумазая девочка с жопкой той самой Краковской в руках. За Женей прячется Сюзи – чувствует, сучка, необратимость наказания.
В этот день у Валеры Корманова, появилась сестра, а у ГСК-190, где Михалыч был председателем, – сторожевая собака Чура, обожающая колбасу и шпроты.