День победы не праздник?

Еще когда на границах Украины с другими республиками СНГ не было таможенного досмотра пассажирских поездов, благостную картину ее мирного спокойствия то и дело нарушали сообщения о нападениях боевиков под лозунгами, списанными с немецких агиток времен Великой Отечественной войны, на граждан, всё еще отмечающих советские праздники. В последние пару лет, когда те же боевики, с давних пор крышуемые Вашингтоном и Брюсселем, захватили Киев и провозгласили свой террор против всех, кому не по нутру государственный переворот, отражением агрессии РФ — всему советскому (и заодно имперскому) прошлому объявлена открытая война. СМИ переполнены сведениями о нападениях на ветеранов, осквернениях памятников и кладбищ, шествиях под человеконенавистнические вопли. Доказательства методом «от очень противного» преступности нынешней киевской «власти» очевидны любому, кому не застит глаза ложная и лживая политическая вера. Но куда важнее причины всех разноБЕЗобразных укробесчинств.

На Украине (как и в прибалтийских окраинах Руси, и в Венгрии, Польше, Румынии) пока властвуют политические наследники фашистских диктатур, к началу Второй мировой войны бытовавших в половине тогдашних государств Европы и рукопожатных для властей другой половины. Тогда почти вся Украина входила в антифашистскую и, вопреки позднейшим легендам, далеко не диктаторскую Россию (в 1922–1991 годах именовавшуюся Союзом Советских Социалистических Республик). Но западом нынешней Украины владели демократичная Чехословакия (оттуда извлечена нынешняя Закарпатская область) и открыто нацистские Румыния (Черновицкая область) и Польша (Волынская, Ивано-Франковская, Львовская, Тернопольская области). Украинский терроризм рос в острой борьбе с польским нацизмом — и по его образу и подобию

Празднование Дня Победы — напоминание о поражении фашистов. Отсюда их реакция: эстонский демонтаж Бронзового солдата под предлогом недопущения толпы в центре города 9 мая, запреты праздничного мотопробега по польской территории. Но Украина, особенно западная, выдается даже на общем фоне малодержавного шовинизма. Значит, дело не только в возрождении фашизма в целом — есть на Украине и другая духовная отрава.

Порождена она тем, что украинство — не национализм, а сепаратизм: украинцы — такая же неотъемлемая (при всём своеобразии) часть русского народа, как, например, архангелогородцы, белорусы, волгари, уральцы... Отделять их от остальных русских неизменно хотят по политическим причинам (в основном связанным с эпохой, когда разгром Руси ударом с востока отдал западную часть русских под власть Польши). Так, польский политик и историк (под конец жизни — еще и священник) Валериан Анджеевич Калинка (1826–1886), разбирая причины провала очередного польского мятежа 1863 года, написал: «Между Польшей и Россией живет огромный народ, ни польский, ни российский. Польша упустила случай сделать его польским, вследствие слабого действия своей цивилизации. Если поляк во время своего господства и своей силы не успел притянуть русина к себе и переделать его, то тем меньше он может это сделать сегодня, когда он сам слабый; русин же стал сильней, чем прежде... Контрнаступление Востока на Запад, начатое бунтом Хмельницкого, катится всё дальше и отбрасывает нас к средневековой границе (династии) Пястов. Окончательный приговор еще не пал, но дело обстоит хуже некуда. Как нам защитить себя? Чем?! Силы нет, о праве никто не вспоминает, а хваленая западная христианская цивилизация сама отступает и отрешается... Сознание и желание национальной самостоятельности, которыми русины начинают проникаться, недостаточны для того, чтобы предохранить их от поглощения Россией... Пускай Русь останется собой и пусть с иным обрядом, но будет католической — тогда она и Россией никогда не будет и вернется к единению с Польшей. Тогда возвратится Россия в свои природные границы — и при Днепре, Доне и Черном море будет что-то иное... А если бы — пусть самое горшее — это и не сбылось, то лучше (Малая) Русь самостоятельная, нежели Русь российская». Если Грыць не может быть моим, то да не будет он ни моим, ни твоим! Вот общий взгляд, исторический и политический, на всю Русь!

С конца 1860-х годов идею Калинки претворяют в жизнь на платной основе, но не очень успешно. В частности, разработчики украинского языка на основе бытовых южнорусских диалектов (их полуторавековая возня подробно документирована множеством их статей и публичных споров) так и не сочинили нерусский синтаксис, да и словарь так далек от жизни, что в 2008 году 5/6 граждан Украины, опрашиваемых знаменитой социологической службой Gallup, выбрали для заполнения бланки на родном русском языке. Поэтому новую нацию изготовляют из простейшего лозунга «Украина — не Россия!».

Украинский миф зовет преступлениями все достижения русской цивилизации, а доблестями всё, что русская цивилизация отвергает. Раз русская история полна побед в справедливых оборонительных войнах — тоталитарная секта украинства ненавидит не только то, что мы регулярно бьем ее спонсоров (польских и немецких нацистов, австрийских и — скоро — американских империалистов), но и то, что мы вообще готовы побеждать своими силами. Украинский миф славит только поражение (в 1918 году несколько сот киевских гимназистов, студентов, курсантов военных училищ брошены около села Круты против нескольких тысяч красногвардейцев, разбиты и разбежались — пара сот жертв бессмысленной самоубийственно безграмотной стычки объявлена героями) или соучастие в чужой агрессии (1659 год — около Конотопа часть казаков, изменивших переяславской присяге, использована для заманивания русской дворянской кавалерии в крымскую засаду — это провозглашено великой украинской победой). Пока идея отдельности украинцев от остальных русских не сгинет на свалке исторических заблуждений, все искренне верующие в свое украинство будут ощущать День Победы как свое историческое поражение