Исторические фотографии с историями

В апреле, когда съемочная группа уже работала в Калининграде, из Ленинграда пришло сообщение, что худсовет студии требует заменить Юрия Никулина на другого актера. По словам Германа: «Они, эти специалисты из Госкино, объявили: „Это не советский писатель, а какой–то алкаш. Это порочит наши устои!“ Требовали, чтобы я снял Никулина с картины сам. Пообещали: иначе (я цитирую) „мы вобьем вам в спину осиновый кол, и вы никогда не будете работать в искусстве. Слово коммунистов“. (…) Симонов пришел в ярость, узнав о происходящем, он орал этим цэкистам: „Это я придумал Лопатина, он из моей головы! Вы решайте, какой у вас будет Жданов. А мне оставьте Никулина. Не трогайте Германа, оставьте его в покое!“ Симонов был членом ЦК, и его послушались».

Из воспоминаний немецких солдат:

"В Москве мы все испытывали смешанные чувства. Это всё равно, что после триумфа упасть на самое дно, — вспоминает немецкий ефрейтор Карл Хофман. — Но самым главным чувством было всеобщее оцепенение. Даже голод притупился, хотелось только пить. Разговаривали мало и тихо. Какой–то парень, в одних кальсонах, задавался вопросом, почему наша авиация не прикрыла мост через реку Березино. Всего один русский штурмовик разрушил его, и огромный обоз из трех колон остановился. Пришлось взрывать наши танки и машины. Когда пришли русские, всюду лежали изуродованные тела наших товарищей и убитых полуголых русских женщин. Мне почему–то вспомнилось, что солдаты Красной Армии искали среди нас русских добровольцев и сразу же их расстреливали. Они ненавидели их во много раз сильнее, чем нас. Как ни странно, но нам повезло, что мы были немцами".

"Те, кто шел по краям колонны, смотрели на москвичей, а они смотрели на нас, — вспоминает еще один участник „парада побежденных“ Берхард Браун. — Я задался вопросом, испытывал ли я унижение? Наверное, нет. На войне случаются гораздо худшие вещи. Мы привыкли выполнять приказы, поэтому, когда шли по московским улицам, просто выполняли приказ наших конвоиров".

Солдат на руинах Рейхсканцелярии пародирует стиль выступлений Гитлера. В большинстве случаев, присутствующие солдаты на фотографии подписаны как "allied forces", но отчетливо видны и советские военнослужащие.

16 июля 1944 года в недавно освобождённой столице самой партизанской республики Советского Союза, Белорусской ССР, на минском ипподроме в излучине Свислочи (сейчас здесь расположен парк 40–летия Октября, район ст. метро «Первомайская») в составе парадных расчётов прошлись 30 тысяч партизан из 33 партизанских формирований (30 бригад, 2 отдельных отрядов и штаба Минского партизанского соединения). Торжественный марш с участием такой большой массы людей длился около трёх часов. Партизаны проходили мимо трибун, на которых находилось около 50 тысяч уцелевших во время оккупации минчан, в колонне по 6 человек, с орудиями в артиллерийских запряжках и станковыми пулемётами на конных повозках.

Возникшая в 1938 угроза войны потребовала крупномасштабное вакуумирование и сохранение общедоступных коллекций произведений искусства Франции. Местами хранения, выбранными для произведений искусства, были шато, спокойные места во французской сельской местности, далекой от стратегических целей и таким образом не попадающие под угрозу бомбежки. 28 августа 1939 года Мона Лиза покинула Лувр, 3 сентября, когда война была объявлена, было принято решение спрятать также все самые драгоценные работы Лувра. Все это необходимо было сделать к концу дня. Во время войны улыбающаяся дева Леонардо да Винчи переместилась еще пять раз, прежде чем была возвращена живой и здоровой в Парижский Лувр. Это была беспрецедентная поездка для самой известной картины в мире.

«Работал Кеша истово. Мы снимались в картине „Неотправленное письмо“ в пожарах, в ледяных речках, перед нами падали горящие деревья. Кеша себя не жалел. Помню, снимали сцену на Енисее: герой Смоктуновского плывёт на плоту. Плот длинным тросом привязали к катеру, а самого Кешку — к плоту. Сказали: „Если почувствуешь себя плохо, подними руку и съёмку остановят“. Кешка довольно быстро поднял руку — из–под винта катера пошли очень сильные волны. Но Урусевский и Калатозов были фанатиками кинематографа. „Ещё минуты 2–3 поснимаем...“ Когда Кешку сняли с плота, выяснилось, что у него сотрясение мозга. И Женька Урбанский нёс его на руках, как ребёнка...»
Василий Ливанов.

21 июня 1925 года Маяковский во французском порту Сен–Назер поднялся на борт парохода «Эспань», отправлявшегося в Мексику. Американской визы у него в тот момент еще не было, получил он ее на мексиканской границе как турист сроком на шесть месяцев, по профессии художник, «рекламный работник Моссельпрома и Резинотреста», имеющий при себе 637 долларов – по нынешнему курсу это восемь с половиной тысяч. 30 июля Маяковский приехал в Нью–Йорк.

Бродвей
Я в восторге
от Нью–Йорка города.
Но кепчонку
не сдерну с виска.
У советских
собственная гордость:
на буржуев
смотрим свысока.

Очень понравился ему город, и он полюбил одинокие прогулки по Манхэттену. Наконец, он нашел новую любовь, Элли Джонс, которая была из поволжских немцев и родила от него дочь. В стихотворении «Вызов» есть такие строки:

Мы целуем
— беззаконно!
над Гудзоном
ваших
длинноногих жен.

Её любила вся страна и даже вожди, сменявшие друг друга у кормила. Младшей дочери Гирши Хаимовича Фельдмана, владельца "заводов, газет, пароходов" трижды вручали Сталинскую премию и лично Сам, попыхивая трубочкой, как–то заметил:
— Вот Жаров в разном гриме и разных ролях — везде одинаков, а Раневская без грима, но везде разная.


В начале 50–х Фаина Георгиевна даже въехала в отдельную квартирку на Котельнической. Прямо под окном у неё был вход в кинотеатр и булочную.
— Я живу над хлебом и зрелищами, — улыбалась заслуженная артистка РСФСР.


Единственную главную роль в кино Фаина Георгиевна сыграла в фильме "Мечта", премьера которой попала на начало войны, когда уже было не до кино.
Удивительно, но именно эту ленту посмотрел Франк Делано Рузвельт, заключивший:
— Один из лучших фильмов, снятых на земном шаре. Фаина Раневская — блестящая трагическая актриса.

Перед Гран–при Венгрии, Сенна попросил автомобиль, который пользуется популярностью у венгерских автолюбителей. Бразильцу посоветовали «копейку». Он проехал несколько кругов по трассе Hungaroring, изучая особенности нового автодрома.

Американский писатель и журналист, основатель гонзо-журналистики, наиболее известен как автор романа «Страх и отвращение в Лас-Вегасе».

В 1956 году Хантер был вынужден фактически «сбежать» в армию США ещё до обязательного воинского призыва, так как он разбил грузовик своего работодателя. После работы в департаменте информационной службы на авиабазе Эглин во Флориде в 1956 году он стал спортивным редактором собственной газеты базы «Главный курьер». Он также писал в несколько местных газет, что не нравилось руководству базы, так как он критиковал как всю армию США в целом, так и эту военную базу и её руководство в частности.

В 1958 году командир Томпсона рекомендовал его к досрочному увольнению из ВВС в звании рядового авиации первого класса. «Этот служащий, хоть и талантливый, но не желает подчиняться правилам», начальник информационной службы написал в Эглинский офис по персоналу — «Иногда его мятежная и высокомерная позиция передаётся другим штатным лётчикам».

« — „Пес Барбос“ — это был сюжет в десятку. Хотя, честно говоря, я знал эту историю еще до того, как прочел сценарий, написанный по фельетону Степана Олейника. У меня была такая книжечка английского сатирика Джекобса, она называлась „Заряженный пес“. В ней был рассказ о моряках, которые собрались глушить рыбу, а собака с динамитом за ними погналась. Говорю это не к тому, что сюжет позаимствован, вряд ли. Что поделаешь: в Англии тоже не ангелы живут и тоже, оказывается, рыбу глушат. Просто Олейник и этот Джекобс оба нащупали беспроигрышный комедийный ход, классический. Но это я потом все сравнивал. А когда мне в первый раз позвонили из группы Гайдая, я сразу вспомнил, что видел его фильм „Жених с того света“, короткометражку. Сейчас не скажу с ходу, кто там играл. Может быть, потому не помню, что, как потом мы узнали, первоначально фильм был нормальный, а на экраны вышел обрезанный и поуродованный. Но несмотря ни на что, было смешно. Это точно. Вспомнив „Жениха...“, я заинтересовался и отправился на „Мосфильм“. Робко постучал в дверь, вошел и увидел худого человека в толстых очках. Стекла сверкнули на меня оценивающе:
— Никулин? Из цирка? Ну–ка повернитесь... И потом я услышал, как он тихо сказал кому–то из ассистентов:
— Балбеса больше искать не надо. Этот будет!»
Юрий Никулин.

«...Труднее оказалось с Балбесом. В картине „Пес Барбос и необычный кросс“, где Балбес получил материальную оболочку, пробовались Борис Новиков и другие актеры. Наконец всех перетянул Юрий Никулин. И в этом, признаться, была вторая огромная удача. Кстати, Юрия Никулина я впервые увидел в небольшом эпизоде картины „Девушка с гитарой“ и после этого решил пригласить на роль Балбеса. Меня поразили его грустные выразительные глаза, а самое главное — редкая способность настоящего комика смешить на полном серьезе. Когда состоялась первая проба, я понял, что не ошибся».
Леонид Гайдай.

В 1950 году Кристофер Ишервуд, известный американский новеллист того времени, заметит одну из первых больших работ Брэдбери, «Марсианские хроники» и напишет о ней как о "глубоком психологическом реализме хорошей сказки". Пройдёт ещё три года, в течение которых появятся «Человек в картинках» и «Золотые яблоки солнца», прежде чем выйдет «451 по Фаренгейту», давшая самый мощный толчок его писательской карьере.
Потом последуют «Вино из одуванчиков» и «И духов зла явилась рать» и многое, многое другое… а пока ему восемнадцать лет, он написал свой первый рассказ «Дилемма Холлербохена», опубликованный в любительском журнале, и он продаёт газеты на углу Олимпик и Нортон в Лос–Анджелесе, чтобы оплачивать аренду пишущей машинки в Библиотеке Пауэлла Калифорнийского университета из расчёта ¢10 за полчаса.

Съёмки фильма происходили в СССР. Сцена, где героиня Софи Лорен расспрашивает о своем женихе в русской деревне, снималась в Захарково. Сцена отступления итальянцев под Сталинградом снималась на льду Волги у села Городня Конаковского района Калининской области. Первоначально премьера фильма должна была состояться 8 марта 1970 года в Москве, однако из–за требований советской стороны внести изменения в уже смонтированную картину (убрать кадры с кладбищем итальянских солдат) премьера состоялась 13 марта 1970 года в Риме.

Изначально знак HOLLYWOOD не имел никакого отношения к кино и в 1923 году был размещён строительной компанией Woodruff and Shoults в качестве рекламы новых жилых кварталов в районе Голливуд. Знак состояли из непривычных для нас 13 деревянных букв (9 метров в ширину и 15 в высоту) — HOLLYWOODLAND. К концу года к нему даже подвели электричество и вставили 4 тысячи лампочек, светившихся в темноте. Строительная компания рассчитывала, что реклама простоит полтора года, а после её демонтируют. Но к середине 20–х годов основные кинобоссы перебрались из Нью–Йорка в Лос–Анджелеса, а Голливуд стал таким значимым местом, что городские власти попросили Woodruff and Shoults оставить знак на месте, который быстро стал неофициальным символом "фабрики грёз", активно привлекая туристов.
К 1949 году надпись пришла в негодность и своим видом лишь уродовала холмы, городские власти согласились выделить деньги на ремонт, сказав, что уберут буквы LAND, но замену лампочек проводить отказались. Дешёвый ремонт позволил простоять знаку более 20 лет, но всё равно привёл к новым разрушениям. В 1973 году на деньги актрисы Глории Свенсон знак вновь подправили и внесли в список важных достопримечательностей.
Однако 5 лет спустя конструкцию изъели термиты. На ремонт требовались немалые деньги и привлечением средств занялся основатель журнала "Playboy" Хью Хефнер, однако вечеринка по сбору денег не смогла собрать необходимой суммы. Тогда Хефнер предложил кинозвёздам проспонсировать буквы по отдельности (28 тысяч долларов за штуку). Элис Купер "приобрёл" одну из букв "О", Энди Уильямс оплатил "W", Джин Отри потратился на "L", сам Хефнер получил "Y". Знак в итоге был переделан капитально и был торжественно открыт в 1978 году, событие было приурочено к 75–летию "фабрики грёз". С тех пор знак не трогали, проводя лишь косметические ремонты.

Фотография была сделана во время посещения маневров в США.

«Генерал–Адмирал» — броненосный крейсер (полуброненосный фрегат) русского императорского флота. Первый в мире океанский броненосный крейсер. Построен по проекту А. А. Попова и корабельных инженеров И. Дмитриева и Н. Кутейникова на судоверфи Завод Семянникова и Полетики (в литературе встречается также ошибочное утверждение о том, что корабль строило Охтенского адмиралтейства. Строителем корабля был английский корабельный мастер Бейн, в 1873 году после его смерти, строителем стал русский мастер П. А. Титов. Наблюдение за постройкой осуществлял корабельный инженер капитан Н. А. Субботин.

«Генерал–Адмирал» был спущен на воду в 1873 году и вступил в строй в 1875–м.
Водоизмещение 4603.т, мощность 4472 л. с., скорость хода 13,2 узла.
Длина наибольшая 87 м, ширина 14,6, среднее углубление 6,45 м.
Вооружение: 6 — 203–мм, 2 — 152–мм, 6 — 4–фунтовых пушек, 10 скорострельных пушек.
Личный состав — 482 человека.
Бронирование — 102–152 мм броневой пояс, 13 мм броневая палуба, 127 мм верхний броневой пояс Дальность плавания — 3900 миль.
В 1909 году был переделан в минный заградитель «Нарова».
В 1937–1944 годах использовался в качестве самоходной плавучей базы.

На заре построения нового общества, в 1919-20-х годах в молодой советской республике появилось движение нудистов под лозунгом «Долой стыд».
Строители нового общества постарались смести все буржуазные ценности старого, отжившего с их точки зрения мира, ну и стыд тоже попал в число этих отживших ценностей. На улицах Москвы появились группы обнаженных людей, в руках которых можно было увидеть плакаты «Долой стыд».

Такие же полностью обнаженные граждане появлялись на улицах Москвы, в общественном транспорте крупных городов. А что же всесильный тогда Совет народных комиссаров? С одной стороны, свободные от всего, в том числе и о одежды, граждане имели право с безусловной пользой для здоровья подставлять свои тела солнцу и ветру. С другой – ну странно как-то это выглядело на улицах крупных городов. Разобраться в этой ситуации поручили Комиссариату по здоровью. И глава комиссариата по здоровью, дипломатичный и умный профессор Семашко сумел разобраться в сложившейся ситуации.

Комиссариат по здоровью рекомендовал: в связи с тем, что на улицах крупных городов воздух слишком загрязнен и плохо влияет на здоровье граждан, нудизм категорически не рекомендовался в рамках промышленных центров, а такими были почти все большие города. А вот за городом, на природе, в тиши и уединении – пожалуйста, нудизм может процветать. И для здоровья полезно, и никого не раздражает. Так, в Советской России и появились первые общества нудистов.