Как снимали фильм «Золотой телёнок»

Экранизацию «Золотого телёнка» Швейцер задумал ещё в 1962 году. Но пройдёт несколько лет, прежде чем ему позволят запуститься со своим сценарием. Произошло это благодаря Георгию Куницыну, который работал тогда в ЦК КПСС. Он несколько раз говорил режиссёру: «Подождите, пока ещё нельзя». И наконец сказал: «Можно». И Швейцер получил возможность снимать «Золотого телёнка».

Решение режиссёра, поставившего ряд серьёзных проблемных картин, взяться за экранизацию сатирического романа Ильфа и Петрова «Золотой телёнок», было неожиданным.

«О чём, о ком я ставлю фильм? — задавался вопросом Михаил Швейцер. И отвечал: — Да о себе, о своей жизни, вот в чем дело!... О себе — каким бы я хотел или не хотел быть. И вообще, все мы делаем картины о себе, и это и есть, сказать по совести, полная формула творческого замысла кинорежиссёра. А на каком материале — по книге, по оригинальному сценарию, по автобиографии, по разным связям собственной жизни с привлекаемой литературой — это трудно распознаваемый предмет, его сразу не схватишь, вот в чём дело!

– Мы не хотим издеваться над Остапом, – говорил Михаил Абрамович журналистам во время работы над лентой. – Пусть зритель вместе с умным, энергичным, обаятельным героем – может быть, сочувствуя ему, может быть, желая удачи, – пройдет крестный путь друга Уголовного кодекса и вместе с ним убедится, что в конце-то тупик! Ведь это трагедия: жизнь растрачена впустую!»

Арчил Гомиашвили вспоминает, что Швейцер приглашал его на пробы, но он не смог приехать в Москву — «в то время я в Тбилиси как раз создал театр одного актёра, где — удивительное совпадение — репетировал именно „Золотого телёнка“. Впрочем, Гомиашвили все-таки станет сыном турецко-подданного – чуть позже, в «12 стульях» Леонида Гайдая.

На роль Паниковского претендовали Георгий Вицин и Ролан Быков. Но на пробах режиссёр попросил Зиновия Гердта подыграть претендентам в образе Паниковского, что тот превосходно сделал. «Паниковского играть будешь ты», — сказал Гердту Швейцер. «С ума сошёл! Играть будет Ролик!» — попытался возразить Зиновий Ефимович. «Нет, Ролик тоже так считает», — ответил режиссёр.

Зиновий Ефимович хотя и был немного смущен (до этого он был больше известен как актер театра кукол), но согласился. Правда, поставил одно условие: его Паниковский будет не отвратительным типом, как в книге, а жалким.

«В моём представлении и Паниковский, и Балаганов — это „детские люди“.

– У Ильфа и Петрова Паниковский смешон и гадок. Мне хотелось показать его иным – смешным и трогательным. Потому что это страшно не приспособленный к миру, одинокий во всей вселенной человек. Его ранит буквально всё, даже прикосновение воздуха. А хитрости его настолько наивны, явны и очевидны, что не могут никому принести серьезного вреда. Лучше всех о нем сказал Остап Бендер: «Вздорный старик! Неталантливый сумасшедший!» Мне было жалко Паниковского и хотелось, чтобы зрители отнеслись к нему с теми же чувствами».

Шуру Балаганова мог сыграть Вячеслав Невинный, но когда Швейцер утвердил Зиновия Гердта, всем стало ясно, что на роль Шуры Балаганова больше подходит Леонид Куравлев, нежели Невинный.

Корейко мог сыграть Евгений Леонов, но худсовет предпочёл ему Евстигнеева.

Съёмки фильма начались утром 28 декабря в 4-м павильоне «Мосфильма». В тот день на плёнку запечатлели эпизод, которым заканчивается первая серия: Бендер возвращается от Корейко в номер гостиницы «Карлсбад», где предъявляет Балаганову и Паниковскому пустую папку: «Это конец. Конец первой серии».

29 декабря съёмки в «гостиничном номере» были продолжены: сняли всю четвёрку героев: Бендера, Балаганова, Паниковского и Козлевича.

После съёмок в павильоне выехали в среднеазиатскую пустыню — запечатлеть подлинную среду обитания. Ведь именно в пустыне главному герою предстояло настигнуть беглеца-миллионера, устроившегося табельщиком на строительстве Восточной магистрали, и отнять у него часть капитала, а потом им обоим, Бендеру и Корейко, тащиться на верблюдах через пески к манящим очагам цивилизации. Переход на верблюдах через пустыню снимали в окрестностях безжизненного озера.

Швейцер включил в один из кадров перехода через пустыню иронический знак — давнишнюю рекламу наркомата внутренней торговли «Пейте крем-соду!». В другой кадр позднее впечатают силуэты — минареты на горизонте.

На съемках в Каракумах произошел забавный случай. Во время очередного дубля ехавший на верблюде Евгений Евстигнеев перестал выполнять указания режиссера, из-за чего съемку пришлось остановить. Оказалось, что актера укачала неторопливая походка «корабля пустыни», и он просто заснул.

После съёмки в Средней Азии Швейцер снарядил киноэкспедицию в старинный Юрьев — Польской, в патриархальный по облику посёлок Симу, туда, где потом с выдумкой и озорством снимали этапы знаменитого автопробега.

В Симе, по-хозяйски расположившись на дощатой трибуне, Бендер предрекал жителям лучезарное автомобильное будущее. Соответствующее описание в романе обходилось минимумом прямой речи. Швейцеру пришлось кое-что присочинить, но это не было переосмыслением литературы.

Эпизоды «в Черноморске» снимали в Одессе. А заканчивали картину в павильонах «Мосфильма».

Сцена, когда Остапа обирают на румынской границе, снималась в Тушино.

Рассказывает Сергей Юрский:

– Это снималось на совершенно пустом аэродроме в Тушино – тогда это была пустыня внутри города. Снималось зимой, и я за это заплатил тяжелым воспалением легких, потому что все реально было – снег, множественные дубли.

В декорации, в номере гостиницы, великий комбинатор излагал ученикам-компаньонам коварный план, отмыкающий закрома миллионера Корейко. Остап расхаживал по комнате, заглядывал в ванную и, точно ненароком, присаживался на борт ванны, замирал на секунду: сгорбленная спина, брошенные на колени руки, в себя обращённый взгляд — исполняя просьбу режиссёра, Юрский зафиксировался в таком положении, чтобы кадр вызвал у внимательного зрителя ассоциацию по сходству с полотном живописца — то ли с «Демоном сидящим», то ли с «Христом в пустыне».

Трагедия Бендера в том, что он не может найти применение своему великому таланту. В начале романа он сообщает Шуре Балаганову: «У меня с Советской властью возникли за последний год серьёзнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм». Но точно так же скучно оказывается ему и быть миллионером. И не прав ли Михаил Швейцер, который, пожертвовав некоторой долей веселья, создал фильм, не только оснащённый остроумием, но и проникнутый печалью?

Но Бендер в чём-то симпатичен: признавая поражение, он подбадривает себя юмором, самоиронией, качествами мужественного человека. И, как прежде, привлекает его редкостный художественный талант.

Кинокритики М. Долинский и С. Черток писали: «Сергей Юрский — Остап — скептичен, высокомерен, жесток, но он и снисходителен, как его герой, и позволяет себе расчувствоваться, он смеётся не только над другими, но и над собой. С первых кадров, когда, выйдя из провинциального кинотеатрика, Юрский — Бендер совершает насмешливую прогулку по арбатовским улицам и неожиданно позволяет себе шутку с черепом, отнеся его гамлетовским жестом в сторону и промолвив саркастически „бедный Йорик“, мы увидели как раз того Остапа, каким его и представляли, — человека, в котором за броней самоуверенного остряка угадывается неприкаянность».

По требованию редакторов был сокращён финал, чтобы «подчеркнуть мотив морального краха Бендера и отчётливо прозвучала тема поражения героя в столкновении с большим советским миром».

Критика встретила шедевр Швейцера неоднозначно. Многие ждали весёлой лёгкой комедии, но, как справедливо замечает Т. Марченко, «Юрский не смеётся. Он играет не комедию, а трагикомедию. Он размышляет. Вы можете быть с ним не согласны. Однако оспорить у него право на эту позицию вам вряд ли удастся, даже именем авторов…».

Сцены с «Вороньей Слободкой» были полностью отсняты и смонтированы, однако ими пришлось пожертвовать для сокращения хронометража. «Воронья слободка» - единственный кусок, который подвергся жесточайшей критике после выхода оригинального романа. По мнению критиков, он очень затягивал сюжет. Впоследствии авторы признали это.

К сожалению, полностью фрагмент с участием Анатолия Папанова в роли Васисуалия Лоханкина не сохранился, но небольшая сцена невероятным образом уцелела, она была сохранена вдовой Анатолия Папанова Надеждой Юрьевной Каратаевой. В 1992 году трёхминутный фрагмент этой сцены был показан на вечере памяти Папанова, транслировавшемся по телевидению.

В разговоре с Зосей, Остап говорит: «Мне 33 года, возраст Иисуса Христа». Сергею Юрскому, исполняющему роль Остапа, на тот момент действительно было 33 года.

На «Антилопе Гну» номера периодически меняются с 157 на тёмном фоне на 287 на светлом и обратно. С другой стороны, это вполне допустимо — ни в книге, ни в фильме ничего не сказано о том, что после перекраски номера не могли быть заменены.

Балаганов говорит Бендеру, что «нас было 69 детей лейтенанта Шмидта» (по книге — 34); Паниковскому досталась «для работы» Мордовская АССР (по книге — Поволжье). К тому же Мордовская АССР была образована в 1934 г. — через четыре года после действия сюжета книги (лето-осень 1930 года.)

В 1967 году по просьбе кинематографистов инженер Лев Шугуров спроектировал автомобиль, который сыграл в фильме роль автомобиля «Антилопа Гну» (в книге он называется «Лорен—Дитрих»). Двигатель, трансмиссия и рама использованы от автомобиля УАЗ-452, задний мост — от старого автомобиля ГАЗ-А.

По чертежам Шугурова была выполнена облицовка кузова, руль был перенесен в соответствии с традициями автомобилестроения начала ХХ века с левой на правую сторону. Получившийся автомобиль имел ряд отличий от описанного в книге Ильфа и Петрова («оригинальный» автомобиль имел кузов «тонно» с балдахином и дверцей по центру задней части, а также цепной привод заднего моста).

Для создания музыки к фильму первоначально был приглашён Георгий Свиридов. Композитор создал три оркестровых фрагмента ("Автопробег", "Остап Бендер" и "Паниковский"), после чего работа остановилась: сотрудничество Свиридова и Швейцера по каким-то причинам прервалось, и режиссёр обратился к Георгию Фиртичу, который и значится в титрах как автор музыки. Однако, согласно исследованиям кандидата искусствоведения Александра Белоненко, в фильме звучит ещё и музыка Свиридова: тема автопробега принадлежит именно ему.

Леонид Куравлев параллельно с работой над «Золотым теленком» играл Хому Брута в «Вие» и часто не успевал на съемки то одной, то другой картины, которые проходили в соседних павильонах.

В сцене с самолетом изображен Ан-2, выпуск которого начался только в 1947 году.

Сергей Юрский первым снялся в кино в роли Остапа Бендера. Однако впервые на советском экране образ сына турецкоподданного воплотил в 1958 году Евгений Весник в телеспектакле «Золотой теленок».

В 1969 году картина заняла в прокате 17 место по посещаемости – ее посмотрело почти 30 миллионов зрителей.