Владимир Меньшов: «Москва слезам не верит» - фильм обо мне»

И вот на консультации талантливого Димку сразу же завернули, сказав, что ему не рекомендуют. А я прошел. Хотя был совершенно не готов к экзаменам. Самое главное, я получил место в общежитии до первого тура и хоть пяток дней пожил в общежитии, посмотрел на всю эту компанию - будущие актеры, режиссеры, которые приехали с разных концов страны. Именно этого «витамина» мне так не хватало в Астрахани. Этих творческих дискуссий, споров... Дальше были экзамены. Я не прошел ни одного тура, собрал свои вещички и уехал назад в Астрахань, отравленный всем этим окончательно.

Потом началась эпопея, которая длилась четыре года. Когда приехал домой, пошел на завод, поскольку сидеть на шее у родителей не хотел. На следующий год снова поступал во ВГИК - опять не получилось. Вернувшись в Астрахань, увидел где-то объявление о наборе вспомогательного состава в местный театр. Пошел туда и год проработал, играя то в массовках, то в каких-то мелких ролях. И опять поехал поступать. И снова не поступил. Но у меня к тому времени уже выработался иммунитет к неудачам. Тем не менее, чтобы не возвращаться домой опозоренным, я сразу из Москвы отправился не в Астрахань, а в... Воркуту. Тут дело даже не в друзьях, а в родителях. Расстраивала их эта моя настойчивая странность: «Русским языком сказали - не выйдет из тебя артиста...» В итоге я проработал в Воркуте на шахте, потом уехал в Баку матросом. И, наконец, через год, снова отправился в столицу, где... поступил в Школу-студию МХАТ.

Я начал сомневаться в правильности своего выбора профессии. С Верой все это обсуждали - ну не артист я! Кончилось это тем, что еще до отъезда в Ставрополь я напросился на встречу к Михаилу Ильичу Ромму. Объяснил, что хочу учиться на его курсе, во ВГИКе. И, знаете, он поверил.

Вернувшись из Ставрополя, я узнал, что руководство института не разрешает Ромму брать меня, а сам Михаил Ильич вообще лежит с инфарктом. Полгода все это тянулось. Вера в театре получала копейки. Я - безработный. Подработать десятку - и то большая удача. Жить практически негде. Ситуация... В итоге Ромм предложил мне стать его аспирантом по режиссуре художественного фильма. Такой аспирантуры во ВГИКе не было. Он придумал ее специально для меня.

После того как я снял документальный фильм к пятидесятилетию института, разразился скандал. Это была большая и серьезная работа, которая почему-то вызвала даже не раздражение, а настоящую ненависть начальства. Руководству ВГИКа и лично Сергею Герасимову, который там был царь и бог, фильм не понравился. В итоге картину закрыли и даже смыли с пленок. Брался-то я за работу под обещание, что если фильм получится, то меня из аспирантов переведут в студенты... А мне просто выдали справку об окончании аспирантуры. Ромм к этому времени умер, и я остался на нуле. Мне было уже за тридцать.

Тогда же я написал с моим однокурсником - режиссером Шуриком Павловским сценарий к его дипломному фильму по рассказу Катаева. Когда дело дошло до съемок, он меня вызвал в Одессу. И все шло неплохо, пока не выяснилось, что нет артиста на главную роль. И тут Шурик заявил: «Ты работал артистом? Вот и играй сам по своему сценарию». Я отказывался как мог. Я к тому времени уже видел себя на экране в учебных работах - сам себе не нравился. Однако пришлось выручать друга. Я сыграл, и, как оказалось, удачно. Картина называлась «Счастливый Кукушкин». На фестивале «Молодость-71» в Киеве фильм получил приз. Шурик в институте получил пятерку, а меня сразу пригласили на главную роль в фильм «Человек на своем месте», а потом - в картину «Соленый пес».

У меня пошла актерская карьера. А за главную мужскую роль в фильме «Человек на своем месте» я получил приз на Всесоюзном кинофестивале в 1973 году. Такой советский эквивалент «Оскара». В итоге меня заметили.

- Как следует из архивных документов «Мосфильма», на роль Катерины в фильме «Москва слезам не верит» предлагалась Тамара Семина, - рассказывает писатель Федор Раззаков. - На Людмилу (ее в итоге сыграла Ирина Муравьева) - Валентина Титова, Жанна Болотова и Людмила Савельева, на Антонину (роль досталась Раисе Рязановой) - Людмила Зайцева и Галина Польских, на Гошу - Анатолий Кузнецов, на вахтершу - Зоя Федорова. Большую часть рекомендованных исполнителей Меньшов просеял сквозь сито кинопроб, но ни один из них его не устроил. Исключением стала только Зоя Федорова, которую режиссер практически с ходу взял на роль вахтерши общежития.

Пробы шли три месяца. В роли Катерины сам Меньшов видел Ирину Купченко, но она сказала, что эта работа ее совершенно не интересует. Тогда Меньшов, больше от отчаяния, предложил попробоваться своей супруге Вере Алентовой. Та, кстати, тоже, прочитав сценарий, сказала: ну и мура. Но на пробы все же пришла и достойно их отыграла.

Проблема оставалась только с главной ролью - Гоши. Его Меньшов уж было собрался играть сам, как вдруг...

- Вечером 10 августа по телевидению был показан фильм Иосифа Хейфица «Дорогой мой человек» с Алексеем Баталовым, - рассказывает Владимир Меньшов. - И у меня мелькнула сумасшедшая мысль: а почему не Баталов? По сценарию он не подходил мне совершенно: я искал ровесника своей 35-летней жены, а Алексею Владимировичу было уже под пятьдесят. Но я все равно послал актеру сценарий. Баталов очень вежливо отказался. Съемки начались без него.

Меньшов вспоминает, что после отказа Баталова собирался предложить роль Гоши Вячеславу Тихонову - Штирлицу, но внезапно поздно ночью в квартире режиссера раздался звонок. На том конце провода узнал знакомый голос Баталова: «Я еще раз прочитал сценарий. Ну к черту все эти дела! Давай снимать!»

Необычный случай произошел с утверждением на роль Александры (дочери главной героини) Наташи Вавиловой.

- Наташа тогда училась на курсах стенографистов при МИДе, - вспоминает Владимир Меньшов. - И вдруг родители ее, решив, что учеба важнее, прямо накануне съемок запретили девочке сниматься. Я был в шоке. Подошел к Баталову: «Алексей Владимирович, поехали!» Удивительно, но он согласился. Мы сели в машину, вошли в дом, где жила Наташа, позвонили в дверь... Родители чуть не упали в обморок, увидев Баталова на пороге своей квартиры. И ради своего кумира отпустили дочь на съемочную площадку.

- Мне очень жаль, что выразительную постельную сцену в фильме «Москва слезам не верит» по решению худсовета вырезали из картины, - признается Меньшов. - Мне хотелось свидание Катерины с любовником сделать более плотским, чем сцена ее соблазнения, когда она была еще девочкой и не знала, что и как. Снимали, как Вера с Табаковым стояли друг перед другом и судорожно, быстро раздевались, бросались друг на друга. Она оставалась в комбинации, он в трусах. Ничего крамольного в этой сцене не было, кроме страстного поцелуя и бурного раздевания. Казалось бы, что такого: взрослая женщина, взрослый мужчина - нормальные отношения... Но эта сцена вызвала бурю гнева у худсовета.

Фильм «Москва слезам не верит» был номинирован на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке». Меньшов был на тот момент невыездным.

- Как узнал позднее режиссер, в КГБ на него лежало два доноса, - рассказывает писатель Федор Раззаков. - Однажды, после снятия с должности Подгорного, Меньшов высказал удивление, почему, мол, отставка второго человека в стране произошла без всяких объяснений. А второй донос был связан с тем, что режиссер выразил восхищение по поводу количества продуктов в каком-то заграничном магазине.

Помимо того что Меньшов был невыездным, начальство посчитало, что нет смысла тратить на поездку по поводу вручения «Оскара» деньги. Статуэтка, предназначенная для него, была передана руководству «Мосфильма». И лишь через десять лет Меньшов смог забрать ее себе.