Как снимался фильм "А зори здесь тихие..." 1972г

В 70-е годы в СССР был пик качественного кино на военную тематику. Офицеры (1971), В бой идут одни «старики» (1973), Они сражались за Родину (1975) и другие качественные и насыщенные эмоциями фильмы. Я обожал смотреть их все. Но есть фильм до которого мне пришлось расти как зрителю. Это фильм "А зори здесь тихие..." И не только потому, что в нем демонстрировались женские прелести ;) Главное, мне пришлось научится по-особому сопереживать женщине на войне, а это не так просто как кажется, особенно если ты противоположного пола... Что ж давайте перейдем к сути поста.

В 1969 году повесть Бориса Васильева "А зори здесь тихие..." была напечатана в журнале "Юность". Огромный читательский резонанс дал путь книге сначала на сцену театра на Таганке (режиссер-постановщик Юрий Любимов). В 1971 году за экранизацию повести взялся классик советского кинематографа Станислав Ростоцкий. Как впоследствии вспоминал режиссёр и бывший фронтовик — фильм был снят в память о медсестре, которая во время войны вынесла его с поля боя и спасла от смерти

В киногруппе было много фронтовиков, поэтому перед утверждением актрис на роль был устроен кастинг с голосованием за каждую девушку.
Ростоцкий был для актрис как старшина Васков для героинь фильма. Съёмки проходили в сложных климатических условиях в Карелии и все тяготы они проходили вместе. Так, в сцене прохождения через болото вместе с девчонками каждое утро в жижу с присказкой «баба сеяла горох — ух!» шел режиссер, слегка поскрипывая протезом, оставшимся у него после ранения.

Молчаливая лесникова дочка Лиза Бричкина (Е. Драпеко)
— В сценарии Лиза Бричкина – румяная, бойкая деваха. Кровь с молоком, титьки колесом, — смеется Елена Драпеко. — А я-то была тогда второкурсница-тростиночка, не от мира сего немножко. Я занималась балетом, играла на рояле и скрипке. Какая у меня крестьянская хватка? Когда отсмотрели первый съемочный материал, меня отстранили от роли.
Но потом жена Ростоцкого Нина Меньшикова, увидев отснятый материал на студии Горького, позвонила Ростоцкому в Петрозаводск и сказала, что он не прав. Ростоцкий еще раз посмотрел материал, собрал съемочную группу, и они решили меня оставить в роли. Мне вытравили брови, нарисовали штук 200 рыжих веснушек. И попросили поменять говор.
Лиза Бричкина по книге была родом с Брянщины, по фильму же она родом с Вологодчины, отсюда и её «окающий» говор.

В советском кинематографе того периода весьма редко допускались столь откровенные съёмки обнажённого женского тела, но режиссёр картины преследовал определённые художественные цели. Станислав Ростоцкий объяснял суть сцены актрисам, которых пришлось уговаривать раздеться перед камерой, так:
-Девочки, мне надо показать, куда попадают пули. Не в мужские тела, а в женские, которые должны рожать

Из сцены мытья в бане убрали фразу «Женька, ты же без лифчика ходить можешь!» Также из фильма убраны все остальные имеющие оттенок эротичности сцены, например, когда «всё первое отделение во главе с командиром младшим сержантом Осяниной загорало на казенном брезенте в чем мать родила». Комелькова купается в реке перед немцами в трусиках и лифчике, по описанию в книге — «стянула юбку, рубашку и, поглаживая руками чёрные трусики», после купания, «сверкнув запретно белым», «стащила из-под рубашки мокрые трусики, отжала их», а затем Васков ей «сунул, отвернувшись, юбку»).

Дерзкая красавица Женя Комелькова (О. Остроумова) — из «комсоставской» семьи. До Ольги Остроумовой на роль Жени Камельковой пробовались много актрис. Но Ростоцкий остановил свой выбор именно на ней. Примечательно, что Остроумова была единственной для кого «А зори здесь тихие…» не были дебютом. До этого она уже успела сняться в фильме «Доживём до понедельника» у того же режиссера.
Актрису Ольгу Остроумову, сыгравшую Женьку Камелькову, едва не сняли с роли — проблемы возникли с гримом.
— Меня выкрасили в рыжий цвет и сделали химию, — рассказывает Ольга Остроумова. — Все завивалось мелким бесом, что мне страшно не идет. Первые кадры получились нелепые. На режиссера Ростоцкого стало давить начальство, требовали снять меня с роли. На что Станислав Иосифович ответил: «Перестаньте ее гримировать и оставьте в покое». И меня оставили в покое на неделю – я подзагорела, химия начала сходить, и как-то все само собой исправилось.
Несмотря на жесткий съемочный график и требовательность режиссера, молодость брала свое, и юные актрисы и работники съемочной группы устраивали веселые сборища и танцы, затягивавшиеся порой до 3 часов утра.
— Два часа оставалось на сон, а потом – снова на съемки, — рассказывает художник фильма Евгений Штапенко. — Мы встречали рассвет, места там удивительной красоты.

Тихая Соня Гурвич (И. Долганова), отличница университета с томиком Блока в солдатском мешке;
— Ростоцкий заставил нас поверить в реальность смерти, – рассказывает Екатерина Маркова (Галя Четвертак). — Когда Иру Долганову начали гримировать, нас увели, чтобы мы не видели этого процесса. Потом мы пошли к месту съемок — расщелине, где должна была лежать Соня Гурвич. И увидели то, от чего было в обморок упасть: совершенно не живое лицо, белое с желтизной, и страшные круги под глазами. А там уже камера стоит, снимает нашу первую реакцию. И сцена, когда мы находим Соню, получилась в фильме очень реалистичной, просто один в один.
— Когда мою грудь в сцене смерти Сони намазали бычьей кровью и на меня стали слетаться мухи, то у Ольги Остроумовой и Екатерины Марковой стало плохо с сердцем, — говорит Ирина Долганова. — На съемочную площадку пришлось вызывать «скорую».

Детдомовка Галя Четвертак (Е. Маркова).— Меня в этом фильме чуть взаправду на тот свет не отправили, – вспоминает Екатерина Маркова, исполнительница роли Галки Четвертак. – Помните сцену, когда я, испугавшись, выбегаю из кустов с криком «Мама!» и получаю выстрелы в спину? Ростоцкий решил снять крупный план спины – так, чтобы были видны дырочки от пули и кровь.
Для этого изготовили тонкую доску, просверлили ее, «смонтировали» пузыречки искусственной крови и закрепили мне на спину. В момент выстрела электрическую цепь должно было замкнуть, гимнастерка должна была прорваться изнутри и хлынуть «кровь». Но пиротехники просчитались. «Выстрел» оказался куда мощней, чем планировалось. Мою гимнастерку разорвало в клочья! От увечья меня спасла лишь доска.

Железная Рита Осянина (И. Шевчук), вдова молодого командира.После выхода фильма актеры объездили с ним весь мир. Обилие заграничных вояжей вызвало повышенный интерес к актрисам у госбезопасности.
— Был момент сразу после выхода фильма, когда меня, 20-летнюю, вербовало КГБ, — рассказывает Ирина Шевчук. — Мне пообещали златые горы, намекнули, что надо как-то квартиру получить и т.д. Я честно ответила: не считаю, что родине грозит беда. И в случае чего — как-нибудь сама определюсь, кого найти и кому что сказать.

Первая же роль старшины принесла Андрею Мартынову всенародную известность. В 1974 году фильм «А зори здесь тихие…» был номинирован на премию «Оскар», но уступил главный приз картине Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии». Тем не менее «Зори…» закупили по всему миру.Актёры, приезжая куда-нибудь за границу, иногда видели себя, говорящих на иностранном языке.
«Я был совершенно ошарашен, когда услышал себя на китайском языке, — смеётся Андрей Мартынов. — Мне рассказали, что в Китае фильм посмотрели более миллиарда человек. Сам Дэн Сяопин назвал „А зори здесь тихие…“ истинно китайской картиной».

Фильм снят очень близко к тексту книги, и отличия можно найти в незначительных деталях:

Многие реплики старшины Васкова в книге являлись его размышлениями.

В книге Рита Осянина подбила из зенитного пулемёта наблюдательный аэростат, причём ещё на фронте. В фильме же она подбила немецкий разведывательный самолёт — уже на разъезде. Кроме того, в книге в ходе боя с «мессершмиттами», также имевшего место ещё на фронте, помимо двух раненых, была и одна убитая зенитчица — «подносчица, курносая некрасивая толстуха, всегда что-то жевавшая втихомолку».

Далее в фильме происходит небольшой конфликт между Кирьяновой и старшиной по поводу того, что не нужно было расстреливать парашютиста, а Осянину предлагают представить к награде, от которой она отказывается. Майор, начальник Васкова, осматривая сбитый самолёт, спрашивает: «Зачем им понадобилось ваше расположение разведывать?», — намекая на последующие события в фильме. Этого сюжетного хода в книге не было.

В книге о гибели Гали Четвертак Рите и Жене рассказывает Васков. В фильме девушки хоронят убитую подругу, о чём впоследствии сообщают старшине.

В книге Васков захватывает в плен четверых диверсантов, а пятого, пытавшегося броситься к оружию, убивает последним патроном из нагана. В фильме же один из оставшихся четверых пытается убить Васкова, всё-таки добравшись до оружия, но старшина опережает его и убивает из автомата, который забирает у только что застреленного диверсанта, в результате чего в плен попадают только трое немцев, в том числе командир группы (в чине обер-лейтенанта) (в книге о пленении Васковым именно командира диверсантов не упоминается).

В книге сына Риты Осяниной звали Альбертом (Аликом), а Игорь — имя умершего в деревне перед войной сына Васкова («не уберегла маманя»). В фильме же Игорем зовут именно сына Осяниной. Кроме того, Васкова, своего приёмного отца, он называет «батя» (в книге — «тятя»).

Мой самый любимый фрагмент книги:

Одно знал Васков в этом бою: не отступать. Не отдавать немцу ни клочка на этом берегу. Как ни тяжело, как ни безнадежно — держать. Держать эту позицию, а то сомнут — и все тогда. И такое чувство у него было, словно именно за его спиной вся Россия сошлась, словно именно он, Федот Евграфыч Васков, был сейчас ее последним сыном и защитником. И не было во всем мире больше никого: лишь он, враг да Россия.
Только девчат еще слушал каким-то третьим ухом: бьют еще винтовочки или нет. Бьют — значит живы. Значит, держат свой фронт, свою Россию. Держат!..