На что шли женщины ради красоты

В Европе XVIII века в моду вошла «осиная» талия и корсеты, причем модно это было не только среди женщин, но и среди мужчин. Ради идеальной осанки приучать к ношению корсета начинали с детства. Корсет поддерживал и поднимал грудь, утягивал талию, заставлял держать спину ровно, но при этом сдавливал ребра не хуже тисков. Женщина не могла лишний раз двинуться и наклониться, потому что ребра корсета, сделанные из дерева, стали или китового уса, впивались в кожу, беспощадно сдавливая, а порой и ломая ребра. Обмороки из-за недостатка кислорода были обычным делом.

Чтобы талия стала диаметром в 35-40 сантиметров, требовались усилия как минимум двух человек, а утягиваемый был вынужден держаться за что-то руками. Постоянное ношение корсета вызывало деформацию ребер и множество хронических заболеваний сердца и легких. У женщин атрофировались молочные железы, у мужчин начинались проблемы со спиной. Более того, сильно затянутый корсет в сочетании с физической нагрузкой мог привести к смерти.

Белладонна и ее фармакологические свойства известны уже на протяжении 2000 лет. В Древней Греции и Риме красавку использовали как яд. В средневековье мазь из белладонны применяли во время судов над ведьмами, она вызывала сильнейшие галлюцинации. А в XVIII-XIX веках в Европе капли из белладонны стали популярным косметическим средством.

Моду на капли ввели итальянские аристократки. Пара капель белладонны расширяли зрачки, придавали глазам блеск, делали их выразительнее. С другой стороны, те же капли вызывали галлюцинации, слепоту, а длительное их применение могло спровоцировать летальный исход. Тем не менее, мода на капли из белладонны прошла лишь в начале XX века.

Бинтование ног – китайская традиция с тысячелетней историей. Изящные женские ступни до 10 сантиметров длиной звались «ножки-лотосы» и считались признаком женственности и красоты. Но для формирования подобного «цветка» девушкам приходилось терпеть страшные боли в течение всей жизни. Для того, чтобы нога девушки стала нужного размера, в семь лет ей начинали перебинтовывать ноги. Все пальцы кроме большого приматывали к ступне, ломая при этом еще хрупкие кости. Когда нога подживала, пальцы притягивали к пятке как можно туже, чтобы ступня стала похожа на выгнутый лук. Забинтованная нога нуждалась в постоянном уходе, потому что из-за передавливания сосудов ухудшалось кровообращение в ноге, а из-за врастающих ногтей могли начаться некрозы и нарывы.

Мужчины считали, что лотосовая ножка делает женщину чрезвычайно сексуальной, но при этом видеть женскую ногу без обуви и бинтов считалась неприличным. Обычай бинтования ног пытались изжить не один раз, но удалось это лишь в XX веке, с пришествием к власти коммунистов. Они ввели абсолютный запрет на бинтование, который действует по сей день. Последняя фабрика по производству туфелек-лотосов закрылась в 1999 году, остатки товара были переданы в этнографический музей.

В XIX веке мышьяк стал популярным косметическим средством. Считалось, что он придает лицу цветущий вид, а глазам – здоровый блеск. Так же средства из мышьяка пили для «улучшения крови». Под цветущим видом в XIX веке подразумевалась аристократическая бледность. Принимать мышьяк нужно было понемногу, постепенно увеличивая порцию. Но мере принятия препарата, количество яда в организме накапливалось, и со временем могло привести к болезням щитовидки и летальному исходу. Если женщина решалась прекратить принимать мышьяк – ее ждала та же участь. Начавший принимать мышьяк должен был делать это до конца своей жизни.

Некоторые хитрые производители предлагали женщинам альтернативу – маски для лица на основе мышьяка. Они считались безопаснее, чем прием яда внутрь. На самом деле эффект оставался прежним.

В XX веке мода на худобу достигла своего пика. Многие женщины были готовы на все ради быстрого и заметного результата, даже если это значило добровольно поселить в своем организме паразита. Капсулы с личинкой бычьего цепня нужно было принять внутрь. Попав в организм, паразит начинал поглощать питательные вещества и запасы подкожного жира. Человек худел, а червь, наоборот, рос, порой достигая длины 50 сантиметров. Когда необходимый эффект был достигнут, червь удалялся с помощью специальных препаратов или путем хирургического вмешательства. Минус такой диеты был один – вероятность летального исхода. Бычий цепень не просто «питался» вместе со своим носителем, он еще и активно размножался. Так что не было никакой гарантии, что, избавившись от взрослой особи, человек избавится и от его потомства.

Стремление к красоте парой доходит до абсурда. Например, в 1932 году во Франции два предприимчивых человека начали выпускать линию женской косметики под названием «Tho-Radia». В пудре и креме для лица содержался радий, которому тогда предписывались чудодейственные свойства. Владельцев марки звали Алексис Муссалли и Альфред Кюри, который, к слову, не имел никакого отношения к знаменитым физикам.

По словам разработчиков, косметика «Tho-Radia» делала кожу чистой и здоровой. Хлористый торий и бромистый радий, содержавшиеся в этих средствах, должны были активизировать процессы в клетках, разглаживать кожу от морщин и избавлять от мелких дефектов. Вместо этого женщины получали легкую форму лучевой болезни по цене 15 франков за 155 грамм. Несмотря на то, что радий признали опасным, продажи косметики «The-Radia» продолжались вплоть до 1960-х годов.

В Европе XVII века очень трепетно относились к цвету лица и гладкости кожи. В моде была аристократическая бледность, которой можно было достигнуть, например, с помощью кровопускания. Или использовать пудру и белила.

Делались эти косметические средства из хлорида ртути и белого свинца, довольно ядовитых для человека веществ. Свинцовая пудра прекрасно скрывала все неровности и изъяны кожи, выравнивала цвет, создавала эффект бархатной кожи и, к тому же, сравнительно немного стоила. В XVII веке еще никто не подозревал, что невинное, в общем, косметическое средство может вызвать паралич, опухоль мозга и постепенный отказ внутренних органов. Свинец оставался в составе пудры вплоть до начала XX века. На сегодняшний день основой для пудры является тальк.