Как Польша с Германией разделили русскую землю

Это сегодня, когда рушатся империи, западные державы настаивают на уважении их старых внутренних административных границ. Мол, Советский Союз умер, а границы УССР не трожь! А после Первой мировой, когда почила в бозе Российская империя и появилась возможность хапнуть русской земли, этим принципом с удовольствием пренебрегли.

До революции пределы Царства Польского начинались километров на сто западнее нынешней межи республики Беларусь, оставляя на нашей стороне Белосток с проживающим в его окрестностях русским православным населением.

В наши дни любой образованный поляк будет яростно доказывать, что такая «несправедливая» граница порождена произволом московского деспота Александра Первого, раскромсавшего родную Речь Посполиту. Но это полная ерунда.

Александр Благословенный всего лишь воспроизвёл старинную границу, разделявшую Королевство Польское и Великое Княжество Литовское до унии. Собственно польское приданое от этого политического марьяжа вернули законным наследникам — полякам, а всё остальное — извините. Да разве хочется вспоминать о правилах наследования, когда в твоей руке острая сабля, а в доме соседа, как в России семнадцатого — раздрай и смута?

В Первую Мировую польские националисты сделали ставку на блок Центральных держав. Польский легион во главе с Юзефом Пилсудским сражался против России на стороне Австро-Венгрии. Видимо, надеялись легионеры, что Габсбурги с Гогенцоллернами не только независимость Варшаве подарят, но ещё наградят от души белорусскими и украинскими поместьями.

Удивительная глупость, которая повторяется из века в век со всеми славянами, решившими повернуться спиной к своим же славянским братьям на востоке и поискать покровителей на западе! Ведь в царской России у поляков была хотя бы своя автономия — Царство Польское с сеймом и отдельными законами, а в Германии и Австро-Венгрии славянским «недочеловекам» никаких автономий не полагалось. Но почему-то почётнее кажется,- быть псом у западного хозяина, чем младшим братом у русского брата...

Итак, поляки воюют на стороне немцев. Мало кто знает, например, что Минск в феврале 1918 года захватывал польский корпус Довбор-Мусницкого, сражавшийся плечом к плечу с рейхсвером.

Конечно, если бы Второй рейх выиграл мировую войну, никто бы не стал благодарить «пушечное мясо» славянского происхождения и раздавать поместья — русские рабы Берлину нужнее! Но Германия Первую мировую проиграла, и стала на редкость сговорчивой.

5 февраля 1919 года Фалькенгайн, командир оккупирующей Белоруссию 10-й немецкой армии, подписывает в Белостоке тайный договор с новоявленным польским правительством. На территории, занятой немецкими войсками, поляки беспрепятственно формируют воинские части, вооружаются и развёртываются для наступления на восток.

Линия разграничения между Красной армией и бывшим рейхсвером проходила через населённые пункты Свентяны (ныне Швенчёнеляй) — Лида — Пружаны — Брест, то есть отхватывала приличный северо-западный кусок нынешней Белоруссии. К полякам эта условная черта, проходившая на 100-200 километров к востоку от границы Царства Польского, никакого отношения не имела. Но они преспокойно заняли территорию в немецком тылу, и 9 февраля с милостивого согласия немецкого гарнизона парадным маршем вступили в Брест.

Да-да, за двадцать лет до того самого парадного вступления Красной армии, по поводу которого пролито столько крокодиловых слёз!

А 13 февраля авангард Полесской армии Антония Листовского пересёк линию разграничения и начал боевые действия против Советской России. Первым актом войны стало внезапное нападение на красный гарнизон в Берёзе-Картузской, местечке, распложенном в сорока километрах на восток от «советско-немецкого кордона» Пружан.

Польская историография преподносит это вероломное нападение не как начало агрессии, а как подвиг отважных героев, сумевших разгромить втрое больший по численности отряд РККА. Что тут скажешь!? Вероломство — это ведь когда врасплох застают Польшу, обратное же действие считается истинно рыцарским качеством.

16 февраля власти Белорусской ССР предложили польскому правительству провести переговоры о границах, но их предложение банально проигнорировано. О чём говорить, если польские жолнеры наступают? Пока русские бьют друг друга на колчаковском и деникинском фронтах, Листовский и Шептицкий развивают успех, к августу овладев Минском и Бобруйском.

Пан Пилсудский пренебрежительно отзывается как о красной, так и о белой армиях. Он уже грезит о Великой Польше, способной «легко обеспечить себе сферу влияния, которая простиралась бы от Финляндии до Кавказских гор».

Это потом, когда Будённый насадит на пику польскую спесь, отшвырнув агрессора домой, к Висле, начнутся крики о «большевистской угрозе, нависшей над Европой».

Современные польские школьники и не догадываются, кто начал эту войну. Они, как попугайчики, щебечут про «Червонный марш», который нацеливался на Берлин и Париж, и который их предки остановили под стенами Варшавы.

Война 1919-21 годов не развязала пограничной проблемы. Про Финский залив и Кавказ Пилсудскому пришлось забыть, но изрядные куски русской земли он всё-таки заполучил. Начался этноцид белорусов и украинцев, разрушение православных храмов, закрытие национальных школ, репрессии в отношении тех, кто хранил национальное сознание. В моём роду тоже существует мартиролог мучеников польской оккупации.

В Российской империи у поляков было Царство Польское. В советской империи у поляков была ПНР. А у нас в польской империи не было ничего, даже права называться именем предков. Наши земли занимали польские переселенцы-осадники, призванные окончательно полонизировать восточные окраины — «кресы всходни».

Что же теперь обижаться на 1939 и 1944 год, если взявшие реванш русские обошлись с зачинщиками конфликта гораздо мягче? По крайней мере, учиться на польском языке в ПНР никому не запрещали, и лучшие пашни русским переселенцам не отдавали.

Да ещё Белосток с предместьями Сталин оставил обидчивым полякам. Рассчитывая, что они простят нам реванш и забудут, как мы отбирали у воришек награбленное.

Но поляки не забыли и не простили.

Так и мы тоже можем напомнить и не простить.