Любимое кино. Как украсть миллион (8 фото)

Украсть чужое – дело нехитрое. А вот чтобы украсть свое, придется постараться! Так, как постарались герои голливудской романтико-криминальной комедии 1966 года, которая стала одним из любимых западных фильмов в СССР. Поставил эту очаровательную ленту Уильям Уайлер, а называлась она «Как украсть миллион».

К середине 1960-х Уильям (Вильям) Уайлер был голливудским патриархом. Он родился в 1902 году в Эльзасе, который в то время был частью Германии (сейчас этот регион принадлежит Франции). Его отец был галантерейщиком, и предполагалось, что Вилли унаследует бизнес. Но когда он вырос, оказалось, что торговля его не интересует. Вилли был так несчастен за прилавком, что его мать, которая была кузиной основателя студии Universal Карла Леммле, связала сына с родственником, и Леммле дал Уилли работу курьера в Нью-Йорке, где Universal была основана. Так Уайлер перебрался за океан и начал карьеру, которая всего четыре года спустя, в 1925 году, привела его в режиссерское кресло. 23-летний Уайлер стал самым молодым постановщиком в команде Universal. Тогда он уже прочно прописался в Голливуде.

В 1942 году Уайлер удостоился режиссерского «Оскара» за военную драму «Мисс Минивер», которая всего получила шесть статуэток. Еще больший успех ждал послевоенную драму 1946 года «Лучшие годы нашей жизни», которая рассказывала о мужчинах, вернувших с войны и с трудом привыкающих к мирной жизни. Для Уайлера лента отчасти была исповедальной, потому что он сам провел три года на фронте. Хотя Уайлер не стрелял, а снимал документальные ленты, он рисковал жизнью наравне с летчиками, вместе с которыми летал на боевые задания. Во время одной из миссий он едва не погиб (его оператор тогда не выжил), а во время другой операции он оглох на одно ухо. «Лучшие годы» удостоились семи «Оскаров» (один из них получил Уайлер), и они стали главным прокатным хитом со времен «Унесенных ветром». В одних только США на фильм было куплено 55 миллионов билетов.

В 1953 году Уайлер открыл для Голливуда британско-голландскую актрису Одри Хепберн. Девушка происходила из привилегированной семьи. Ее отец был состоятельным британцем, а мать – голландской баронессой и богатой наследницей. Ко времени начала Второй мировой войны семья Хепберн распалась, и мать перевезла 10-летнюю Одри из Британии в Нидерланды, так как рассчитывала, что Голландия будет нейтральной страной и война ее не затронет. Так было в годы Первой мировой, но миссис Хепберн просчиталась. В 1940 году Германия оккупировала Нидерланды, и Одри провела всю войну в оккупации. Один из ее близких родственников был казнен как саботажник, другой был отправлен в концентрационный лагерь. Одри посильно участвовала в Сопротивлении – доставляла посылки, танцевала на тайных вечеринках по сбору средств для партизан (девочка всерьез занималась балетом).

Одри и ее мать пережили войну, но утратили все имущество. Они настолько обеднели, что миссис Хепберн пришлось работать кухаркой в домах более удачливых семей. Последние военные годы были голодными, и это сказалось на здоровье Одри. Когда после войны она перебралась в Лондон, чтобы продолжить занятия балетом, ей сказали, что из-за прежнего недоедания она не сможет стать примой, потому что ей не хватит «физики». Поэтому Хепберн подалась в актрисы. Сперва она танцевала в кордебалете музыкальных театров, а затем начала получать роли в британском кино.

Новые знакомства привели девушку на Бродвей, где Хепберн в 1951 году дебютировала в главной роли в романтической пьесе «Жижи», которая рассказывала о парижской девушке, готовящейся стать куртизанкой. Автор повести «Жижи» Сидони-Габриэль Колетт лично выбрала Хепберн на роль Жижи в театральной версии, хотя прежде Одри не доводилось говорить на сцене. Бродвейская премьера была столь успешной, что на Хепберн обратили внимание в Голливуде, и Уайлер выбрал ее на роль принцессы в романтико-комедийной ленте «Римские каникулы», хотя изначально планировал снять куда более известную Элизабет Тейлор.

Почему американский хит рассказывал об Италии, хотя прежде голливудцы не любили выезжать из Калифорнии? Потому что после войны снимать в Европе, еще оправляющейся от военных испытаний, стало дешевле, чем в непострадавшей Америке. Нацистские и фашистские диктаторы создали большие студии в голливудском стиле, чтобы прославлять свои народы и свою идеологию, и американцы с удовольствием заполняли павильоны и открытые площадки, зачастую излишние для скромного послевоенного европейского кино. Особой любовью пользовалась римская студия Cinecitta, основанная по приказу Муссолини и ставшая центром «Голливуда на Тибре». Именно там, а также на римских улицах снимались «Римские каникулы».

Хепберн не стала главной актрисой «Голливуда на Тибре», но она оказалась его безупречным воплощением. Из ведущей державы Америка превратилась в сверхдержаву, и американцы стали достойны не только «девушек из соседнего двора», но и «принцесс из соседних государств». Хепберн была как раз такой принцессой – безупречно говорящей по-английски, но воспитанной в лучших континентальных традициях аристократкой с балетной осанкой. При этом в ней не было аристократичного холода. Это была не принцесса, которая нехотя покоряется завоевателю, а принцесса, которая с душевной теплотой и открытым сердцем приветствует освободителя. Неудивительно, что «Римские каникулы» стали хитом и, как и предсказывал экранный партнер актрисы Кэри Грант, сделали Хепберн большой звездой и даже лауреаткой «Оскара», «Золотого глобуса» и британской премии BAFTA.



Суперзвездный голливудский дебют Хепберн предопределил почти всю ее карьеру. Следующие двадцать лет актриса снималась почти исключительно в романтических комедиях и аристократических лентах вроде «Сабрины», «Войны и мира», «Завтрака у Тиффани». Уайлер, впрочем, полагал, что она способна на большее. В 1961 году он снял Хепберн в драме «Детский час», где актриса сыграла учительницу, которой подруга в исполнении Ширли МакЛейн признается в лесбийском влечении. Картина была номинирована на пять «Оскаров», но из-за своего «нетрадиционного» содержания она осталась почти незамеченной широкой публикой.

Вообще, Уайлер не был комедиографом, хоть и поставил «Римские каникулы». Он мог снимать любое кино, но предпочитал драмы. И после «Каникул» он вернулся к своему коронному жанру. В 1959 году он поставил грандиозного «Бен-Гура», драматичную картину об Иудее времен Иисуса Христа. На то время ее бюджет в 15 миллионов долларов был самым большим в истории Голливуда, но «Бен-Гур» многократно окупился в прокате и спас студию MGM от разорения. Фильм удостоился рекордных на то время 11 «Оскаров», один из которых достался Уайлеру, а другой – уэльскому характерному актеру Хью Гриффиту, который в гриме изобразил темнокожего шейха.

Размах «Бен-Гура» был утомительным для пожилого творца, и в этом формате он больше не работал. После «Бен-Гура» Уайлер снял сперва уже упомянутый «Детский час», а затем в 1965 году выпустил психологическую драму «Коллекционер» о нестабильном молодом человеке, который похищает девушку, держит ее в подвале и считает ее первым предметом новой коллекции (злодей также собирает бабочек). Заканчивалась эта история, основанная на романе Джона Фаулза, трагически, отнюдь не в голливудском духе. Картина принесла призы Каннского фестиваля двум ведущим актерам, а Уайлер за «Коллекционера» был в 12-й раз номинирован на режиссерский «Оскар».

Ради «Коллекционера» Уайлер отказался от постановки хитового мюзикла «Звуки музыки», и он никогда не жалел о своем выборе. Однако погружение в сознание маньяка стало тяжелым испытанием. Чтобы развеяться, режиссер после возвращения из Канн согласился снять для студии Fox романтико-криминальную картину, которая тогда называлась «Восхождение Венеры».



К тому времени у «Восхождения», которое в дальнейшем было переименовано в «Как украсть миллион», уже были продюсер, сценарий и ведущая звезда. Инициатором проекта был продюсер Фред Кольмар, который после войны специализировался на веселом и музыкальном кино. В частности, он работал над военной комедией 1961 года «Самый дурацкий корабль в армии» с героем «В джазе только девушки» Джеком Леммоном и над комедийным мюзиклом «Пока, Берди», который сделал звездой шведско-американскую актрису Энн-Маргрет Олссон.

В основу новой ленты Кольмар предложил положить рассказ американца Джорджа Брэдшоу «Восхождение Венеры». Брэдшоу был не слишком известным, но плодовитым автором полутора сотен рассказов, которые публиковались в журналах, выходили отдельными сборниками и несколько раз экранизировались.

В 1963 году Брэдшоу издал «Восхождение Венеры» в сборнике «Практика обмана», который был посвящен подделкам произведений искусства и связанным с подделкой аферам. «Восхождение» рассказывало о французской семье создателей подделок, которая передает в музей для временной экспозиции поддельную статуэтку (якобы это «Венера» Бенвенуто Челлини, знаменитого творца Ренессанса) и обнаруживает, что статуэтка будет подвержена экспертизе, которая наверняка выявит обман. Дабы спасти семейное реноме, дочь главы клана нанимает грабителя, чтобы украсть статуэтку из музея. Грабитель оказывается детективом, который работает в сфере искусства. Но он все же совершает кражу, так как влюбляется в привлекательную женщину.

Это был типичный «занимательный пустячок», отлично подходящий для создания развлекательного кино с яркими звездами. Легкомысленные фильмы об ограблениях и аферах в 1960-х были в моде. Вспомним хотя бы «Одиннадцать друзей Оушена» 1960 года, «Топкапи» 1964 года, «Розовую пантеру» 1963 года, а также «Шараду» 1963 года, в которой снялись Одри Хепберн и Кэри Грант. В «Шараде», как и в «Как украсть миллион», героиня имела дело с профессиональным преступником, который в итоге оказывался влюбленным профессиональным сыщиком. Правда, действие этой картины было довольно кровавым, в то время как в фильме «Как украсть миллион» никто всерьез не страдает. Это чистой воды романтико-криминальный фарс.



Фильмы такого рода, в которых герои показывали нос общественному порядку, были голливудским ответом на распространяющийся интерес к контркультуре. Впрочем, по сути своей это были консервативные полотна, и никто не видел в них подлинную контркультурность.

Сценарий «Как украсть миллион» стал одной из последних работ в кино сценариста, драматурга и писателя Гарри Керница. Он отлично разбирался в мире искусства и антиквариата и не раз описывал его в своих оригинальных произведениях. Так, его первый сценарий, основанный на его книге, назывался «Убийство из-за редкой книги». Сценарием «Как украсть миллион» Керниц занялся после сценария «Выстрела в темноте», сиквела «Розовой пантеры» (тогда еще не было принято называть сиквелы почти так же, как исходные произведения). Его главной задачей было сочинить обаятельное и остроумное кино с постоянным потоком шуток и гэгов. Также он несколько расширил повествование, которое в рассказе Брэдшоу было короче.

Для исполнения главной роли была привлечена Одри Хепберн. Она как раз подтвердила суперзвездный статус в хитовом мюзикле 1964 года «Моя прекрасная леди», который удостоился 8 «Оскаров» и заработал 72 миллиона долларов при 17-миллионном бюджете (то есть он стоил еще дороже, чем «Бен-Гур»!). В то время Хепберн было уже за 35 лет, и ей было все сложнее играть молодых девушек, но она продолжала замечательно выглядеть. И, конечно, она идеально подходила на роль стильной и элегантной француженки, которая принадлежит к высшему свету, но не кажется холодной и недоступной. Как и некогда в «Римских каникулах», Хепберн предстояло на полную мощь включить свое обаяние. Ее героиня получила имя «Николь Бонне». По давней традиции наряды для Николь создавал знаменитый дизайнер Юбер де Живанши. Украшения актрисы предоставил ювелирный дом Cartier.

Роль Саймона Дермотта – обаятельного сыщика, который прикидывается грабителем, когда Николь застает его изучающим поддельные картины ее отца, – Уайлер отдал Питеру О’Тулу, видному лондонскому театральному актеру, который прославился на весь мир, когда в 1962 году сыграл в эпическом байопике «Лоуренс Аравийский». Роль британского шпиона Томаса Лоуренса принесла ему номинацию на «Оскар». Также О’Тул ко времени съемок «Как украсть миллион» был номинирован на «Оскар» за роль короля Генриха II в исторической драме 1964 года «Бекет». Свой комедийный талант он продемонстрировал американцам в романтической комедии 1965 года «Как дела, киска?». Этот фильм был первой сценарной работой Вуди Аллена. Автор был так разочарован режиссурой Клайва Доннера, что в дальнейшем сам экранизировал свои творения.



На роль Шарля Бонне, колоритного мастера подделки великих живописцев, Уайлер взял уже упоминавшегося уэльсца Хью Гриффита, которому на сей раз не пришлось мазать лицо ваксой. Джордж Скотт, актер из «Доктора Стрейнджлава» и будущий герой военного байопика «Паттон», должен был сыграть Дэвиса Лиланда – американского магната, который готов на все, чтобы заполучить «Венеру» (естественно, он уверен, что это подлинный Челлини). Он даже делает Николь предложение, когда ему отказываются продать статуэтку, чтобы получить «Венеру» как приданое.

Неоднократно номинированный на «Оскар» французский и голливудский актер Шарль Бойе сыграл торговца антиквариатом, который нанимает Дермотта для расследования проделок Бонне, а бельгийский актер Фернан Гравей изобразил месье Граммона, который отвечает за экспонирование статуэтки в музее. Наконец, смешного музейного охранника с пышными усами сыграл французский комик и музыкант греческого происхождения Франсуа-Александр Галепидес, известный публике как Мусташ («Усач»). Усы, как вы понимаете, были его визитной карточкой.

После приглашения Уайлера проект был запущен удивительно быстро. Режиссер приехал из Канн в середине мая 1965 года, а съемки начались уже в конце июля, причем в Париже, на студии Boulogne. Как и Cinecitta, эта студия была создана для съемок пропаганды, только на фашистской, а нацистской, времен немецкой оккупации. И, как и Cinecitta, она после войны была освоена голливудцами.

Изучив сценарий и спланировав свою работу, Уайлер осознал, что ключевые сцены в музее нельзя будет снять в реальном заведении. Куда проще будет построить убедительную декорацию и снимать в ней в любое время, а не только по ночам, когда музеи закрываются. Это, однако, означало, что бутафорский музей придется украсить бутафорскими произведениями искусства, которых не жалко будет лишиться, если во время съемок случится какое-нибудь досадное происшествие. Скажем, если софит разобьется и осколки посекут полотно.



Уильям Уайлер по прошлому опыту знал, что репродукции смотрятся не так хорошо, как настоящие картины – нарисованные, а не напечатанные. Поэтому он поставил перед художником-постановщиком Александром Траунером, который ранее работал с Марселем Карне и Билли Уайлдером, а много позже – с Люком Бессоном, задачу: «В музее должны быть картины!» И Траунер обеспечил картины.

Как он этого добился? Просто. Он собрал талантливых молодых художников, пообещал им крупные гонорары и полную анонимность, а затем предложил «похулиганить». Каждый из них написал несколько пародий на классические полотна – внешне схожие, но на деле заметно отличающиеся. Скажем, на скопированном полотне Ренуара вместо трех обнаженных было всего две, и полотно было иного размера, нежели оригинал. Чтобы было интереснее, традиционалисты пародировали модернистов, а модернисты – традиционалистов.

В результате получилась великолепная галерея, где были пародии на всех мастеров – от да Винчи до Дега. Заодно была сделана статуэтка, вокруг которой разворачивается весь сыр-бор. Венере была придана внешность Одри Хепберн, чтобы Дермотт мог заподозрить, что это не работа Челлини. Так как имена художников остались неизвестными, французская пресса подозревала, что голливудцы привлекли настоящих мастеров подделки.

В первый же день съемок Джордж Скотт не явился на площадку. Точнее, он явился, но в тот момент, когда работа уже подходила к концу. Актер банально напился и весь день приходил в себя. Для Скотта это был не первый такой «номер» – он пил с тех пор, как после Второй мировой войны несколько лет отслужил в охране Арлингтонского мемориального кладбища. Скотт не мог на трезвую голову видеть столько горя. Другие режиссеры мирились с его выходками, но Уайлер объявил, что Скотт не настолько нужен фильму, чтобы его терпеть. Так что актер был уволен, и на роль Дэвиса Лиланда взяли Илая Уоллака, злодея «Великолепной семерки» и «Злого» из «Хорошего, плохого, злого». Герой вестернов оказался куда более обязательным, чем Скотт.



Позднее схожая проблема возникла с Хью Гриффитом. Он не пропускал съемки, но странно себя вел за пределами студии. Например, разгуливал голым по гостинице. Гриффита, однако, заменять не пришлось – он снялся во всех своих сценах.

В остальном работа проходила без сучка и задоринки – если не считать одной субботы, когда пятеро людей в масках ворвались на студию, связали охранника, взломали сейф и похитили эквивалент 20 тысяч долларов во французских франках. Деньги предназначались для еженедельных гонораров младшим сотрудникам. Когда преступление обнаружилось и студию наводнила полиция, настоящих «фликов» было непросто отличить от статистов в форме, которые участвовали в съемках. Говорят, это было весьма сюрное зрелище. Преступников так и не нашли.

Уайлеру очень нравилось работать во Франции. Во-первых, в доме, который снимал режиссер, работал мужчина-повар, который готовил как настоящий шеф. Уайлер годами не мог забыть блюда, которыми его тогда потчевали. Во-вторых, если в США надо было приходить на студию спозаранок, то во Франции было принято снимать с полудня до половины восьмого вечера. Уайлер обожал такое расписание. Он говорил, что девять утра – это время для удобства осветителей, а не людей искусства, и настаивал, что французы открыли тайну плодотворной творческой работы.

Поскольку начало съемок пришлось на август, первыми снимались уличные сцены. В Париже в августе сезон отпусков, и в это время проще всего получить разрешение полиции на перекрытие улиц. Осень была отведена на съемки на студии. Картина была завершена 3 декабря 1965 года. К тому времени «подделки» Траунера стали столь известны, что студия провела их выставку сперва в Париже, а затем в Нью-Йорке.



«Как украсть миллион» вышел в прокат 13 июля 1966 года. К тому времени критики и публика успели посмотреть столько аналогичных лент, что картина Уайлера была встречена без энтузиазма. Правда, она не провалилась в прокате, о ней писали как об удачном комическом кино, и Fox предложила Уайлеру контракт еще на четыре картины (две он должен был поставить, еще две – спродюсировать). Но никто не говорил, что режиссер создал нечто удивительное и чудесное. Все отмечали вторичность фильма, его удаленность от социальной реальности и шаблонность привычно обаятельной Хепберн. В Голливуде начиналась эпоха содержательного «нового кино», а «Как украсть миллион» казался поверхностным и старомодным.

В СССР, однако, купленная для проката лента была воспринята совсем иначе. У нас не видели многие картины в том духе, в котором был снят «Как украсть миллион», и потому нам фильм Уайлера казался свежее, чем американским зрителям. Кроме того, советские зрители, которые не могли просто взять и поехать за границу, обожали романтические ленты о стильной иностранной жизни, и им не было дела до их нереалистичной сказочности. Наоборот, она ценилась, потому что противопоставлялась соцреализму. Имело значение и то, что Одри Хепберн великолепно дублировала Надежда Румянцева. Также над дубляжом работали Зиновий Гердт и Георгий Вицин.

В результате у нас «Как украсть миллион» стала одной из любимых голливудских комедий всех времен, и мы ее знаем куда лучше, чем американцы. Справедливо ли это? Пожалуй, да, потому что это в самом деле замечательный фильм. Он не переоценен у нас, а недооценен в США, и те западные критики, которые сейчас смотрят его свежими глазами, это порой признают. Да, это не рубежное кино и далеко не лучшая работа его ведущих создателей, но это отличная комедия, добродушная, ироничная и изобретательная. И она все еще отлично смотрится, даже если знаешь ее наизусть.