Ёжик и самопал

Ёжик!
Мы накрыли его папиной шляпой и притащили домой. Папа был против того, чтобы отрывать ёжика от обжитых мест — но мы уговорили, уломали папу — у нас же дома никакой живности нет, а очень хочется, и даже обязательно надо за кем-то ухаживать, наблюдать, о ком-то заботиться... А если ёжику не понравится у нас — мы его выпустим обратно.

Ёжика поселили в гараже. Гараж достался нам в наследство от выехавших соседей, и никакой машины там не было — зато были верстаки и куча свободного места. Ёжик забился под дальний верстак и не подавал оттуда никаких признаков своей таинственной ежиной жизни. На первое время я оставил его в покое — пусть обвыкнется! Принёс ему плошку молока и запер гараж. Однако и на следующий день он не проявлял желания познакомиться, не благодарил за выпитое молоко. Я достал его палкой из-под верстака — и начал изучать. Для начала бросил в корыто с водой. В воде ёжик распрямился и жалко, по-собачьи поплыл, судорожно болтая маленькими кривыми лапками.

Когда я его вытаскивал из корыта, одевая руки в старые варежки, он фыркал и сворачивался. Исследование показало, что он не похож при этом на шар — там, где нос утыкается в зад, остаётся овальное углубление, по краю растёт ряд волосков и видна кромка мягкого брюха. Лиса, наверное, не могла это заметить — потому, что не могла одеть варежки — и ежу во всех сказках удавалось её провести. Но меня ежу провести не удавалось — он весь был целиком в моей власти — и лежал небольшим упругим серым мячиком, который я мог катать по гаражу из угла в угол. Правда, при первой же возможности он старался развернуться и убежать под верстак, смешно семеня своими тонкими кривыми лапками. Он высовывал рыльце с заострённым, как турецкая туфля, носом, награждённым блестящей черной бусинкой на кончике — и нёсся что было сил к спасительному верстаку. Но я его настигал каждый раз — и опять пытался наладить контакт — совал к блюдцу с молоком, желая напомнить ему, кто его тут кормит, или пробовал развернуть и посмотреть в глаза. Но ёжик фыркал недовольно, недружественно — и старался завернуться потуже. Временами он пульсировал, каким-то хитрым способом заостряя и выпячивая иголки. В общем, я в нём совершенно разочаровался.

В конце концов я отпустил его под верстак и решил обидеться. К нему с лучшими намерениями — а он устраивает бойкот...

Я часто бывал в гараже, мастерил, строгал. Ёжик иногда шелестел старыми газетами под верстаком. В общем, мы как-то сжились с ним. И вдруг я заметил, что ёжик перестал подавать какие-либо звуки. Я обшарил внимательно все углы, залез с фонариком под верстак — нигде его не было. Не мог же он прогрызть ход в каменной стене или в толстых деревянных дверях гаража! Я внимательно обследовал окрестности — и в свалке досок, в узком проходе между гаражом и сараем обнаружил... что бы вы думали? Настоящий пиратский клад — пузатую бутылку из-под рома, доверху набитую мелкими серыми иголками.

Я притащил находку в гараж, высыпал содержимое на газету... Сомнений быть не могло — передо мной порох! С замиранием сердца я отложил щепотку, чиркнул спичкой — и иголки пыхнули ярким белым пламенем, оставив облако дыма: вначале дым скрутился в клубок, а потом выпустил тонкую ножку и пророс грибом... Вот это да!

Порох лежал кучкой, похожей на сбежавшего, пропавшего невесть куда ёжика. Кто мне его подкинул, за что? Мне казалось, что это было связано с ёжиком словно кто-то поменялся со мной: живого, фырчащего, свободолюбивого ёжика забрали — зато подсыпали пороху.

И однажды я решился, положит щепотку пороха в трубку жестяной школьной ручки (так, я слышал, делали взрослые ребята), сунул туда спичку и заглянул... Шквал палящего пламени ударил в глаза, обжёг лицо. Я с воплем бросился к бочке с водой. Когда резкая боль прошла — оказалось, что я могу, слава Богу, видеть обоими глазами, но... Ресницы были коротко оплавлены — они, как тычинки, кончались набалдашниками из оплавленного волоса, все волосы спереди слиплись и превратились в одну сплошную, как будто пластиковую, массу.

Папа меня ругал, конечно, и обстриг почти наголо — так и пришлось пойти в школу на следующий день с новой причёской — под ёжика! Выглядел я ужасно, особенно не хотелось показываться перед девочками…

В общем, вышла странная история — может, это было наказание за то, что я так неласково с ёжиком обходился? Ему, наверное, было не очень уютно в гараже, насквозь пропахшем бензином и машинным маслом.

Но кто это так поступил со мной — ёжика забрал, а порох подложил?

А потом и меня превратил в ёжика смешного...