Моя "Голландия"

в начале 70-х на 1 факультете или спецфак ( как мы его называли ), готовящем чисто инженер-механиков на атомные подводные лодки и из-за большого числа курсантов на факультете ( 4 роты каждого курса ) нас звали «китайцами», в свою очередь ребят со второго фака ( электротехнического ) звали «утюгами», а с третьего ( дизельного ) конечно же, «маслопупами», заместителем начальника факультета по строевой части был Виктор Павлович Винограденко. Из-за его больших размеров и оттопыренных ушей курсанты между собой звали его «акустик» или «жопа-уши».

ВП знал об этом и всячески старался пресечь наши злодеяния в свою сторону, тем самым, нарушив правило — не обращай внимания на шутки и дразнилки и оно само собой отпадет.

Как правило, услышав звучание своей клички от курсантов, он сразу же бросался за ними. Отбили мы у него охоту следующим образом: спускался ВП по трапу ( знаменитый училищный трап — от спальных корпусов до учебных в 283 ступеньки. Почти Потемкинская лестница в Одессе) на развод вахты первого факультета. Обгоняющий его курсант, обронил тихо слова «Акустик! Жопа-уши!», и побежал вниз. ВП рванул за ним с воплем «Стойте, товарищ курсант! Я вас узнал!» ( хрен он его узнал, на пушку брал). Курсант бежал, но умно, держа ВП на расстоянии вытянутых трех рук ( как-никак кандидатом в мастера спорта был!).

Необходимо было достигнуть цель: ВП должен был увидеть, как курсант забегает в подъезд казарменного помещения, что и было достигнуто. ВП вбегает на третий этаж ( первые два были закрыты) и спрашивает дневального «Где и куда?». Дневальный молча показывает на сушилку, проход в которую через бытовую комнату. ВП, срывая дверь, врывается в сушилку и никого там не обнаруживает.

Обращает внимание на открытое окно, подходит, выглядывает и видит распростертое тело курсанта на асфальте в форме №-2 и лужу крови вокруг головы. Хватаясь за сердце, со словами «Убил курсанта» он ничего не видя вокруг, убыл к себе ( скорее всего к начфаку докладывать о происшествие по перечню №-1). Как только он скрылся за поворотом казармы, курсант встал, отряхнулся, выбросил пузырек с красной тушью в кусты и убыл в ротное помещение, где все молодые балбесы смеялись от души.

Вот так и отучили ВП бегать за курсантами и не обращать внимания на клички ( она потом от него все равно отпала). А обрати он внимание, что курсант убегал от него в робе, а в форме №-2, одетой для контрактности с красной тушью, изображавшей кровь, лежал другой курсант, другой бы был исход этого мероприятия, скорее всего.

Уже учась на пятом курсе, в сентябре, возвращаюсь утром в училище на катере. От Графской пристани. В носовом помещении сидит мой однокашник Петя Козлов, в форме №-3, но подпоясанный почему-то обыкновенной бечевкой. Рядом тело с повязкой дежурного по факультету в погонах капитана 2 ранга. Сунулся к Пете вопрошать, но тот только палец к губам приставил и «Тсссссс».

В классе спрашиваю, кто, что и чего? Никто и ничего. Заходит к нам Чук ( Вова Вовчук, друг Петин оба из Балаклавы) и спрашивает, «Петя не заходил!?». Приперли Чука к стене «Колись, гад, что с Петрухой сотворил?».

Чук : «Вечером поехали с Петей домой в Балаклаву. Перехватила по дороге нас моя бабушка и попросила снять пробу молодого виноградного вина. Стаканов не было, пили из поллитровых банок, черпая из бочки. Дошли до кондиции ( вино класс!) и решили поехать в Севастополь на танцы ( по девочкам!!!). Сели в автобус, нас конечно развезло, начали петь песни и на КПП Балаклавском нас снимает патрульно-постовая служба МВД. Я убежал и Петю с тех пор не видел».

Появился Петя через два часа и рассказал : «Завели меня менты в помещение КПП, что-то начали пи….. ть на меня, ну я не выдержал и стряхнул пепел с сигареты в кастрюлю с борщом, который варил какой-то мент. Естественно получил звездюлей и был заперт в какую-то каптерку. Душа рвалась на волю и через окошко ( стекло разбил) выбрался я на свободу и помчался быстрее лани через виноградники, куда глаза глядят. Бежал долго, споткнулся, упал и выкатился на автодорогу Балаклава-Севастополь прямо под фары какого-то автомобиля.

Автомобиль оказался дежурной машиной Севастопольской комендатуры ЧФ, едущей как раз за мной по вызову ментов. Привезли в комендатуру, в камеру, откуда меня утром и забрал дежурный по факультету. Хорошо, что он, перед тем, как вести меня на разбор к начальнику училища, предупредил Максимыча. Идем мы к начальнику училища ( Саркисов Ашот Аракелович — отличный человек) и Максимыч мне говорит «Петя! Ты только молчи у начальнику СВВМИУ. Говорить буду я».

Ашот Аракелович читал мне мораль, а я молчу и молчу. Батя сказал молчи — значит молчи! Тут и Максимыч говорит адмиралу «Товарищ адмирал! Главный корабельный старшина Козлов уволен мною вчера в 18.00. Вот и „Книга увольняемых“ с записью ( когда успел?). Петр Козлов отличник учебы, задолжностей не имеет и дисциплинарных взысканий то же. На Троицкой пристани ( я там и близко не был, а этот район прославился не в лучшую сторону среди нас ) его встретили однокашники по средней школе и заставили выпить портвейна из горлышка бутылки и еще и закурить, а он непьющий и некурящий. Вот его и развезло. Я лично найду этих мерзавцев и накажу (!!!)».

Начальнику СВВМИУ не долго думал, дал мне семь суток и приказал самому командиру роты научить меня пить спиртные напитки из фужера или стакана на худой конец. «Вы же будущий офицер! Как так можно — из горла! Только фужер или рюмка! И за столом! И под хорошую закуску!».

Севастопольское высшее военно-морское инженерное училище. Третий курс , «Веселые ребята». Сентябрь. Стоя дежурным по роте, набираю телефон дежурного по 1 факультету и от имени заместителя начальника училища по МТО приказываю во всех ротах набрать полные трехлитровые банки воды из под крана и отнести в лазарет на анализ в связи с распространением холеры в районе Черной речки ( Севастополь оттуда питался питьевой водой). Это же распоряжение прозвонил и остальным факультетам.

Дежурный народ он очень исполнительный и инициативный. Через полчаса дневальные с банками воды ( трое пришли с пожарными ведрами — ничего подходящего в роте не оказалось) со всех факультетов ( около 50 человек ), строем, под руководством дежурного по первому факультету, пошли в лазарет.

Еще через минут пятнадцать в районе лазарета наблюдался всемирный потоп и очень громкие выражения на каком-то ( хотя очень известном ) языке начальника медицинской службы училища.

То же училище. Уже пятый курс, «Отцы и дети». Сентябрь. Уже никем не стоя, а от нечего делать ( диплом был написан еще на 4 курсе) звоню во все три факультета и от имени то го же заместителя начальника училища по МТО приказываю собрать все огнетушители в ротных помещениях и принести в рубку дежурного по училищу для перезарядки.

Как всегда среди всех дежурных по ротам училища оказывается самый инициативный и исполнительный. Уже через пятнадцать минут этот инициативный бежал по тому самому трапу в 283 ступеньки с огнетушителем. С ним же он и влетел в рубку дежурного по училищу с докладом: «Товарищ капитан 1 ранга! Дежурный по 132 роте старшина 2 статьи Добросовестный прибыл для перезарядки огнетушителя!».

Старый капраз, доцент кафедры вспомогательных механизмов прибалдел: то, что огнетушители перезаряжают по истечении срока зарядки он знал, но не в рубке же дежурного и в конце концов никаких распоряжений и телефонограмм ему по этому поводу не поступало. На всякий случай он уточнил по команде и выяснив, что это вроде бы прикол со стороны курсантов, «обласкал» дежурного по 132 роте и «нежно» выставил его.

Обиженный товарищ Добросовестный с огнетушителем поплелся вниз, в ротное помещение. Навстречу ему по трапу поднимались пятьдесят человек с такими же огнетушителями на плечах. Конечно же задали ему вопрос : «О, ты уже перезарядил так быстро? Куда идти-то?». На что старшина 2 статьи бодро ответил «В кабинет заместителя начальника училища по МТО!» ( Не ему же одному получать звездюлей и видно знал он шутливо-жестокую поговорку на флоте «Нет лучше радости для моряка, чем неприятности у товарища!»).

Ну а дальше, ребята, в кабинете замначучилища по МТО все произошло по известному выражению: «Картина Репина — «Не ждали», но до полотна Верещагина «Апофеоз войны» дело не дошло.

Третий курс СВВМИУ. Практика в Горьком, на заводе в Сормово. Первое знакомство с атомными подводными лодками. Впервые увидел резиновое покрытие «Медуза», приклеиваемое и закрепляемое на корпусе ПЛ.

Прихватил на всякий случай клея пузырек. После отбоя намазал соседям по рядом стоящим койкам подошвы ботинок. Лег спать.

По подъему ботинки с помощью какой-то матери и обещанием убить мерзавца, отдирались вместе с досками пола казарменного помещения.

Вот это клей! Вот тебе, бабушка, и ВПК!

Севастопольское ВВМИУ. Четвертый курс, сессию сдали, уже почти пятикурсники, но впереди корабельная практика.

Убываем завтра на Север, сегодня вечером пошли закупать водку на дорожку и по плану ставить ее в автоматические камеры хранения на ж/д вокзале. Завтра утром построение на плацу перед отправкой на поезд и проверка всех носимых вещей. Нас-то голыми руками не возьмешь!

Отоварились двумя портфелями с водкой ( почему-то эти портфели назывались «бэками»!?), два ящика туда влезло. Взяли пару и закусь с собой и на автовокзале у Центрального рынка на лавочке среди кустов сирени и акаций сидим, и мирно отдыхаем.

В ту пору в Севастополь пришли с дружественным визитом французские военные корабли. Проходят мимо нас четверо французских моряков в бескозырках с помпончиками на них. «Камрад! Давай-ка за содружество наций!» — выдал Петя Козлов и дела пошли веселее.

Когда дошли до обмена фуражек на бескозырки французские, французский моряк вроде как говорит, а водки нет больше? Все тот же Петя открывает эти «бэки» и, показывая на 40 бутылок водки, говорит французу «Ну что, хватит?». Все четыре французских моряка дружно выговорили «О, мама!» с ударением на последнем слоге.

На следующий день построение на плацу, осмотр внешнего вида и досмотр личных вещей. Все красавцы ( ударение на «ы» ) и водки не обнаружено. Все довольны и смеются. Только курсанты смеются сквозь слезы — нас не повели на катер , а на нем на ж/д вокзал, а повели пешком на Мекензиевы Горы — ближайшая станция к училищу. Строевой отдел съэкономил на проездных, блин! А водка-то в камерах хранения железнодорожного вокзала на все четыре роты!!!

Стал извечный вопрос «Что делать?». Ускоряем процесс продвижения, триста добрых молодцов влетают на станцию Мекензиевы Горы, блокируют дежурного по станции, блокируют красный свет на выходном светофоре и по очереди начинают обзванивать своих родных и знакомых, прося забрать водку из камеры хранения на ж/д вокзале с сообщением шифра ячеек. Не пропадать же добру!

Телефон городской был один на этой станции. До ближайшего на Северной стороне 5 км. Успели все и вся.