Как погиб маршал Митрофан Иванович Неделин. Трагедия на "Байконуре" 1960г

Владимир Иванович Кукушкин Член Академии инженерных наук Украины, кавалер орденов Ленина, Трудового Красного Знамени, лауреат Ленинской премии, профессор, он, можно сказать, стоял у истоков советской космонавтики. Но жизнь многогранна. Владимиру Ивановичу довелось видеть не только триумфы советской космической техники, но и быть свидетелем трагических событий.

Так, 24 октября 1960 года на Байконуре произошел взрыв межконтинентальной ракеты Р-16, унесший жизни десятков людей, сгоревших заживо. В их числе был талантливый полководец Великой Отечественной, Герой Советского Союза, Главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения (РВСН) Митрофан Иванович Неделин. Тогда об этой аварии не было почти никакой информации. Сегодня завеса секретности снята, но особую ценность имеют, конечно же, свидетельства очевидца. Вот что рассказал об этой трагедии Владимир Иванович, недавно побывавший в Ярославле.

– Элегантная, как гигантская игла, устремленная в осеннее небо Байконура, Р16 запускалась с открытого старта с помощью наземной установки. Установщик еще нежно удерживал ракету в своих объятиях, ожидая, когда десятки людей закончат предстартовую проверку и он отойдет в сторону, дав свободу для полета.

На безопасном расстоянии от старта был построен мощный железобетонный бункер высотой около десяти метров, врытый в землю. Его стены не раз выдерживали взрывы. В убежище находились огромные «кунги» – крытые автомашины, напичканные приборами, от которых к Р16 тянулись многочисленные кабели. Они чувствовали каждое «биение» двигателей ракеты еще до полета.

Вес межконтинентальной «сигары», полностью заправленной топливом, доходил до 160 тонн. Стояла она на усеченном конусе. При запуске с его помощью горячие струи газа рассекались по окружности, и ракета покидала землю.

Ничто не предвещало трагедии. Шли последние минуты. В «ганомагах» специалисты заканчивали изучение параметров режима перед стартом. Диагностика настораживала: не исключена сработка системы питания второй ступени. Возникла угроза несанкционированного поступления топлива в двигатели второй ступени. Сомнение возрастало. Прозвучала команда о дополнительной проверке. Та показала: с ракетой творится нечто непредвиденное.

Подбегает ко мне зам генерального конструктора Михаила Кузьмича Янгеля Берлин:

– Володя, надо подняться ко второй ступени и постучать. Если клапан сработал, услышишь разницу в звуке.

Залез, постучал. Слух ничего не уловил. Посылают вновь. На этот раз второй зам, Концевой. Дает ключи от сейфа: «Постучи ими!» Результат тот же.

До взрыва считанные минуты. Они ушли на перекур. Возвращаюсь по проходу бункера туда, где видна готовая устремиться ввысь Р16. А система уже запустилась. Заполняются пусковые бачки двигателей. Подают сжатый воздух, чтобы топливо поступало в газовую турбину. Та раскрутит турбонасос – и!.. Так и случилось. Компоненты самотеком попали в газогенератор Р16, соединились. Турбина заработала. Запустился двигатель второй системы...

Перед бункером выставили стулья, на которых должны были сидеть представители высокого ранга. Однако ни один не решился находиться рядом с маршалом, золотые погоны которого сверкали на осеннем солнце. Все предпочли перекурить до старта в проходе бункера.

Когда раскаленная струя вырвалась из ракеты, Митрофана Ивановича прижало к бетону и сожгло при температуре порядка трех тысяч градусов. Всех, кто находился на переходнике ракеты, сбросило на бетон с высоты пятнадцати метров и превратило в пепел. Мне вновь повезло: струя сбила меня на бетонный пол прохода, но я, собрав неизвестно откуда взявшиеся силы, сумел подняться. Швырнуло по проходу, обожгло. Оплавились кожаный шлем, куртка, обувь...

Дальше начался гигантский пожар. Возникло радиационное излучение. Жидкие компоненты топлива, нагретые взрывом, поднялись вверх, там охладились и выпали на землю каплями азотной кислоты, сжигая все живое. Все, кто не успел убежать и вдохнул этот «воздух», сожгли легкие. Для этого хватило одного вдоха.

Затем начали рваться шаровые баллоны со сжатым воздухом, пороховые ракетные двигатели второй ступени. Это был настоящий ад.

Подъехали машины «скорой помощи» и пожарных. Но их усилий не потребовалось. Кругом лежали обуглившиеся останки, опознать которые было практически невозможно.

Причин трагедии несколько. Но есть главная – сработал так называемый «фактор Великого Октября»: запустить Р16 досрочно, к празднику революции. А поскольку спешили отрапортовать, понадеялись на русский авось.

Этот авось и стал причиной гибели маршала. Ни у кого даже в мыслях не было, что произойдет невероятное. Поэтому и поставили стулья перед бункером. И никто не нашелся, чтобы сказать: «Извините, товарищ маршал, здесь опасная зона. Пройдите в бункер!»

О причине гибели Митрофана Ивановича средства массовой информации сообщили одним предложением: «Погиб в катастрофе». Даже в Большой советской энциклопедии спустя много лет не написали о взрыве ракеты, ограничившись словами «...погиб при исполнении служебных обязанностей».

Уроженец Слуцкого района Константин Герчик стал очевидцем жуткой трагедии на Байконуре.
Генерал-полковник, кандидат военных наук Константин Васильевич Герчик родился в 1918 году в семье крестьянина в Слуцком районе Минской области. В 1957-м был назначен начальником штаба космодрома Байконур, а с 1958 по 1961-й — начальник первого космодрома в мире.

22 февраля 1960 года Совмином утверждается Госкомиссия во главе с замминистра обороны главкомом РВСН маршалом артиллерии Митрофаном Неделиным, задачей которой является проведение летных испытаний новой ракеты Михаила Янгеля Р-16. Уже в сентябре первый летный образец ракеты прибывает на полигон. Много позже, в 1998 году, об этом «изделии» напишет бывший в ту пору начальником полигона генерал Константин Герчик: «Вопреки логике и здравому смыслу Р-16 прибыла к нам «сырой», с крупными дефектами и недоработками. Но тогда не нашлось никого, способного доложить «наверх» правду о неготовности Р-16 к испытаниям. Расчет строился на «авось». Мы же, испытатели, были поставлены перед фактом и стали заложниками ситуации… Авантюризм власть предержащих приблизил беду и несчастье, которые невозможно было предвидеть…»

Константин Герчик:
В 18 часов 5 минут 24 октября объявляется получасовая готовность. И тут случилось неожиданное. Произошел несанкционированный запуск двигателя второй ступени, и огромные хвосты раскаленных газов мгновенно сожгли множественное количество человеческих тел, облепивших мачты обслуживания, примыкающих мостками к ракете. Через секунды заполыхал первый ракетный блок, который почти тут же взорвался. Взрыв оглушающей силы расплескал компоненты топлива по всей стартовой площадке и на многие десятки метров от нее, сжигая все и всех, кто оказался на пути огненного потока.

Все, кто стоял подальше, бросились убегать. Площадку строили в спешке, лишь часть заасфальтировали. Асфальт от жары нагрелся, кто попал сапогами в него, приклеились и сгорели. Потом на этом месте оставались только очертания фигур людей и негорючие предметы — металлические деньги, связки ключей, кокарды, пряжки от ремней, противогазов. А некоторых охваченных пламенем остановила колючая проволока, они так и повисли на ней, мертвые. Горело все, кроме каблуков и подошв сапог. Потом по ним определяли, кем был погибший, военным или гражданским. Если бы строители успели заасфальтировать всю площадку, жертв, наверное, было бы еще больше.На кадрах документального кинофильма, который снимала полигонная фотолаборатория, было видно, как пытаются убежать от огненного вала два солдата срочной службы в защитных костюмах ракетчиков, держа каждый в руке приспособление, которое они так и не бросили, хотя оба горели, как два факела.

Всего погибло в той катастрофе 126 человек с учетом не выживших в госпитале и больницах. Еще 50 человек получило тяжелые ожоги и увечья. Начальник полигона полковник Константин Герчик с трудом выкарабкался, получив тяжелое отравление и ожоги, особенно кистей рук. Останки Митрофана Неделина смогли опознать лишь по звезде Героя Советского Союза.
Военнослужащих хоронили на Байконуре. В сквере в центре города Ленинска бульдозер вырыл большую траншею. Съехалась масса народу. Прибыли родственники некоторых погибших. На похоронах выступил председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Брежнев, который возглавил государственную комиссию по расследованию причин катастрофы. Солдаты установили 84 гроба на дно траншеи, начали закапывать братскую могилу. Пошел дождь, что было очень редким для Байконура явлением.
С солдат и офицеров полигона взяли подписку о неразглашении этого ЧП. Более того, чтобы уменьшить масштабы распространения по стране разговоров о трагедии, солдат-дембелей, которым в ноябре—декабре пришел срок увольняться в запас, отпустили по домам лишь весной, на полгода позже.