Империя, но другая. Почему Китай не стал сверхдержавой

В самом деле, годы с 1500 по 1600 были чрезвычайно экономически плодотворными. В частности, благодаря увеличению товарооборота с Европой.

Европейцы любят китайские вещи — португальцы, чьи корабли прибыли к берегам Китая впервые в 1522 году, были шокированы качеством и разнообразием китайской продукции.

Они купили столько шелка и фарфора, сколько смогли себе позволить.

Чиновников Китая, наоборот, не интересовали европейские товары—они видели в них угрозу для отечественной промышленности. В результате, они предпочитали различным товарам серебро, которое и стало, в конечном счете, средством обмена.

Так насколько велики были объемы китайско-европейской торговли?

Во второй половине 1500-х годов европейцы приобретали китайских товаров на 50 тонн серебра в год, а уже в первой половине 1600-х годов эта цифра возросла до 115 тыс. тонн в год.

Как видим, торговля была прибыльной, и развивалась очень быстро. Экономические последствия этой торговли были довольно предсказуемы: производство китайского текстиля и керамики переживало бум, который охарактеризовался ростом занятости и производства. Это был побочный эффект для экономики в целом, китайская экономика выиграла от роста масштабов производства и ликвидности.

Интересно, что почти все серебро, добытое в испанской Америке (из великих шахт, например Потоси) в конечном итоге оказалось в Китае— именно Китай был конечным пунктом назначения для европейских колониальных богатств.

В этом смысле Китай был центром мировой экономики: у него не было нужды искать рынки сбыта для своих товаров, ведь иностранные купцы сами приезжали в Поднебесную.

Аналогичным образом Китай сохранил за собой верховенство в торговле: он заставил европейские державы использовать для урегулирования всех сделок серебро (вместо обмена на европейские товары).

С точки зрения экономической власти Китай был, пожалуй, выдающейся мировой державой. Но к концу 18-го века он стал терять свои позиции, начал значительно отставать — в технологиях, в промышленности. От поражений в Опиумных войнах Китай будет приходить в себя до 1980-х годов.

Так почему Китай все-таки не стал мировой сверхдержавой?

Это зависит от того, что подразумевать под “мировой сверхдержавой”.

В Китае династии Мин в 1500-х годах проживало около 150 миллионов человек, причем тогда в мире насчитывалось всего около 500 миллионов. Это означает, что на территории Поднебесной проживало примерно 30% мирового населения.

Кроме того, города Китая были крупнейшими в мире и самыми густонаселенными, в пример можно привести Пекин, Нанкин, Сиань и Гуанчжоу. Их население было, вероятно, больше, чем население всей Европы в 1500-х годах.

Все народы и империи тогда становились богатыми благодаря сельскохозяйственному производству, а сельскохозяйственное производство прямо пропорционально количеству фермеров и крестьян, живущих и работающих в рамках данной политической единицы. Это означало, что ВВП Поднебесной в течение 1500-х годов, во времена династии Мин, составлял около 30% мирового ВВП. Это сопоставимо с ВВП США в 1950-х и 1960-х годах, когда на долю Америки, находившейся на пике своего экономического доминирования, приходилось примерно 30% мирового ВВП.

Кроме того, в 1500-х годах территория Китая была довольно обширна—около 2,4 миллионов квадратных миль. Территория в то время крупнейшей в Европе испанской империи была равна примерно 4,5 - 5 млн. кв. миль. И, как утверждали испанцы, бОльшая часть земель была очень густо заселена, сельским хозяйством практически никто не занимался. В Португальскую империю входили только Португалия (бразильское побережье Португалия начнет изучать в 1700-х годах) и некоторые торговые посты вдоль побережья Индийского океана, так что, вероятно, ее территории насчитывали по несколько сотен тысяч квадратных миль. Франция, Нидерланды и Англия не имели практически никаких земель за пределами Европы в 1500-х годах.

Так что в эту эпоху в Китае было 30% мирового населения, 30% от объема мирового производства и 2,4 миллиона квадратных миль территории, которые включали в себя обширные участки высокопродуктивных сельскохозяйственных угодий, которые были густо населены. Это уже звучит как подтверждение того, что Китай уже стал крупнейшей в мире сверхдержавой в 1500-х годах.

Единственное различие между Китаем эпохи Мин и ведущими европейскими державами в 1500-х годах (правда, в расчет следует брать только испанскую империю, как описано выше) в том, что что Китай не стремился к расширению своих границ.

Зачем стране с 30% населения планеты, 30% мировой экономики и с 2,4 миллионами квадратных километров плодородных земель хотеть увеличения территории? У Поднебесной было все, что было необходимо в пределах своих границ. Китайцы обменивали шелк и фарфор, который производили, на перуанское и мексиканское серебро, поэтому испанские галеоны охотно расставались с серебром, получая взамен шелк и фарфор, который затем продавали в Юго-Восточной Азии, Мексике и Европе по очень выгодным ценам. Так что, в отличие от европейцев, китайцы не имели абсолютно никакой необходимости в завоевании новых земель и в покорении других народов, потому что все торговцы—европейские, индийские, со Среднего Востока, из Африки— сами приезжали к ним, везя все необходимые ресурсы.

Это простая концепция—если все в мире приходят к вам, чтобы купить ваш товар и поэтому вы сказочно богаты, зачем идти куда-то еще в поисках лучшей доли? У вас нет ни материального, ни какого-либо еще стимула для осуществления опасных, крайне рискованных и дорогостоящих проектов вроде заморских завоеваний и колонизации.

Именно так думало и действовало большинство китайцев, начиная от императора Мин и до простых крестьян в 1500-х годах. наверное, это можно назвать культурным высокомерием и чувством превосходства, которое, в принципе, ничем не отличается от позиции и поведения американцев в современном мире.