Суворовское «сам погибай, а товарища выручай»

В один из боевых вылетов девятку штурмовиков повел капитан Бердашкевич. Задачу им поставили сложную — предстояло уничтожить переправу на реке Буг и тем самым воспрепятствовать отходу вражеских войск. Миша тщательно проиграл весь маршрут с летчиками. Показывал, на карте, чертил прутиком на земле характерные ориентиры, предполагаемые зенитки. Потом каждый из ведомых повторил «полет». И только когда Бердашкевич убедился, что всем все понятно, скомандовал:
— По самолетам!
При подходе к цели летчики снова услышали его спокойный и мягкий голос;
— Снять предохранители. Разомкнитесь, держитесь свободнее...
Группа с разворота зашла на переправу. Зенитки со всех сторон били по нашим штурмовикам.
— Маневр, ребята! Маневр! — скомандовал Бердашкевич и в пикировании бросил машину на переправу.
За ним устремились остальные, и вот цель накрыта бомбами. Но трассы огня с земли скрестились и над штурмовиками. Самолет летчика Хухлина как-то неловко, будто нехотя, без надобности, с развороченным крылом, с разбитым стабилизатором полез вверх, затем резко опустил нос с остановленным винтом и пошел к земле. Хухлин сумел выровнять, а затем посадить разбитый Ил-2 на маленькое, изрытое воронками поле за переправой на вражеской стороне.
И тут же, как воронье, к штурмовику бросились со всех сторон гитлеровцы. Все это увидел ведущий группы Бердашкевич и направил всю девятку «илов» на помощь своему ведомому. Штурмовики, пикируя один за другим, отбивали окружающих наш самолет гитлеровцев, а Андрей Коняхин, верный и неразлучный друг Виктора Хухлина, пошел на посадку туда, где сидел его штурмовик.
Самолет Коняхина коснулся земли совсем недалеко от Хухлина, попрыгал по кочкам да буграм и замер. Фашисты, почуяв двойную добычу, вновь бросились в атаку. Бердашкевич с группой отбил и ее. Тем временем Андрей, спасаясь от наседавших автоматчиков, открыл по ним огонь из пушек и пулеметов своей машины, но трассы огня проходили высоко, минуя врага. Тогда воздушный стрелок — Коняхина выскочил из самолета и нечеловеческим усилием приподнял хвост штурмовика! Летчик застрочил по гитлеровцам прицельно.
А Хухлин поджег израненный «ил», подбежал к самолету друга и вместе со своим стрелком забрался в заднюю кабину. Коняхин развернул машину, дал полный газ с форсажем, и вот штурмовик понесся на растерявшихся гитлеровских автоматчиков — и в небо.
Позже Андрей рассказывал, как уже после отрыва от земли он засомневался: хватит ли бензина до дома? Оглянулся на кабину стрелка да так и обмер — рядом с пулеметом торчат две ноги!
Оторопел пилот, а потом понял, что ведь это его воздушный стрелок, на ходу впрыгнув в уже занятую экипажем Хухлина кабину, так и не сумел развернуться в тесноте — застрял вниз головой.
После посадки мотор его машины заглох — кончилось горючее. Все, кто был на аэродроме, помчались к замершему штурмовику. И вот начали разбираться: вытащили из задней кабины одного воздушного стрелка, второго, потом летчика. Коняхин сидел в своей кабине бледный, откинувшись головой на бронеспинку, закрыв глаза, его мокрые курчавые волосы прилипли к вискам.
Первым к нему бросился наш замполит Дмитрий Поликарпович Швидкий и стал целовать его. Затем прямо на крыле самолета он взволнованно обратился к однополчанам:
— Товарищи! Летчик Коняхин выполнил заповедь великого полководца Суворова: сам погибай, а товарища выручай! Он трижды выполнил эту заповедь — и штурмовик привел на аэродром, и товарищей спас, и сам жив. Качать героя!

Текст взят из книги лётчицы Героя Советского Союза Анны Тимофеевой-Егоровой - " Держись, сестрёнка!"