Первые рекламные вывески Петербурга

О рекламе в Петербурге. И почему все молочные лавки столицы были №1

Император Николай I любил прогуливаться по С-Петербургу.
Однажды, проезжая по улицам столицы, он заметил, что вывеска одной из мелочных лавок выполнена неряшливо. Удивляться тут нечему, в те годы "наружная реклама" вызывала у грамотных петербуржцев вполне обоснованный смех. "Здесь бреют и крофь а творяют", "Продажа разных мук", "Портной Иван Доброхотов из иностранцев" - такого рода вывески лицезрели ежедневно столичные жители...

Николай Павлович, любивший аккуратность и порядок, приказал сделать образцовую вывеску, с которой бы брали пример владельцы всех мелочных лавок в городе. На первом принесенном императору эскизе поставили "№ 1". Эскиз Николаю Павловичу понравился, и он его утвердил. Вывеска была растиражирована, а "№ 1" убрать никто не решился, ведь на эскизе была подпись государя. И все молочные лавки в городе стали гордо "идти под первым номером"! Как вы уже, наверное, догадались, оплошность была исправлена только самим императором во время очередной продолжительной прогулки по городу...

Первые петербургские рекламные вывески содержали в себе только фамилию хозяина магазина – так же, как и первые дома в городе были известны не по улице и номеру, а по имени владельца. Год от года в столице количество наружной рекламы росло. От обилия конструкций, размеров, цветов и шрифтов и освещения рекламы лампочками, центр Петербурга превратился в новогоднюю елку, петербуржцы стали уставать от засилья рекламы.

К середине XIX века реклама начала апеллировать непосредственно к предмету торговли, а в названии могла появляться страна или город («Товары из Парижа»), причем совсем не обязательно это был настоящий источник товара... главное модная тенденция.

Магазины начали задействовать витрины, выкладывая на них свой товар. Единых канонов рекламы не было, и каждый торговец в вопросе оформления исходил только из собственного художественного вкуса, что не всегда было залогом успеха. Вывески вешались хаотично, все они были разного размера и располагались на разном уровне зданий; размещение вывесок никак не регулировалось, и сначала согласования на них не требовалось. Затем контроль за текстами поручили полиции.

Согласно циркуляру 1897 г. Санкт-Петербургского градоначальства и полиции, последняя должна была "утверждать на вывесках текст исключительно на русском языке, переводы же могут быть допущены только на языки иностранных государств: немецкий или французский, и отнюдь не должны быть допускаемы на инородческие языки, как-то: малороссийский, польский, финский, латышский, эстонский и проч".

В начале XX в. размещение и содержание вывесок никто не регламентировал, только полицейское управление могло снять наружную рекламу, если в ее содержании находилась противозаконная информация.

Бардак с уличными вывесками и рекламой продолжилась и после Октябрьской революции и потихоньку пошла на убыль лишь вместе с НЭПом.
Нэпман Николай Власов с женой в автомобиле у своего магазина на Садовой улице,