Как на самом деле выглядит работа хирурга: 9 наивных вопросов

На самом деле, операция – это, скажем так, крайняя мера, когда человеку никак иначе не помочь. В большинстве случаев (кроме неотложной хирургии и травматологии) продумывается лечение, и если вмешательство необходимо, оно заранее планируется. Причём даже с показаниями к операции хирурги не возьмутся за пациента, у которого шансы пережить её невысоки.

Кстати, многих интересует вопрос, могут ли хирурги спокойно есть мясо, не вызывает ли это неприятных ассоциаций? Те отвечают: «Нет. Мясо – это то, что на тарелке. Это еда. А на операционном столе – человек, такой же как мы. Он не ассоциируется с бифштексом, как и наоборот, бифштекс не ассоциируется с человеком».

Посторонние разговоры действительно не редкость, ведь многие операции являются «шаблонными», и если всё идёт согласно плану, то большинство действий сводится к «рутине». Тогда, грубо говоря, между разрезами у медиков есть возможность поболтать о своём без ущерба для дела.
Другой вопрос, насколько эти разговоры этичны. Допустим, пока вы были под наркозом, врачи сплетничали про коллег и обсуждали свою личную жизнь. Ну и пусть, раз вы всё равно ничего не слышали. Но не дай бог они отпускали комментарии на ваш счёт! То, что вы ничего не слышали и не могли отреагировать, вас только взбесит.
В 2015-м в одной американской клинике как раз произошёл такой случай, но, по счастью, пациент случайно записал всё на смартфон. Оказалось, что как только он отключился, женщина-анестезиолог принялась словесно унижать его, а мужчина-хирург не остановил её, а после и сам отпустил пару недостойных реплик. Пациенту удалось отсудить у обидчиков полмиллиона долларов.

А в апреле 2017-го телеканал НТВ показал сюжет о дагестанском хирурге, который снимал своих пациентов на видео, снабжал их едкими комментариями и выкладывал в сеть. Он оправдывался, что ролики были размещены на закрытой странице и лиц на них не видно, пообещал всё удалить, но прокуратура взялась за проверку врача и клиники. Правда, чем кончилось дело, неизвестно.

Во-первых, про самых лучших хирургов коллеги говорят, что они часто бывают «жестоки», но это всегда оправдано блестящими результатами и способствует росту профессионализма и дисциплины команды.
Во-вторых, невозможно не выработать иммунитета, когда ежедневно сталкиваешься с болью и бедами – иначе докторов губил бы сильнейший стресс. Но это не значит, что они беспечны и видят радужные сны. Напротив, признаются, что порой просыпаются в ужасе от чувства, что они забыли сделать что-то важное.
В-третьих, у хирургов разных специализаций вырабатываются разные человеческие качества и привычки. Онкологи, например, много общаются с пациентами, обсуждая перспективы и план лечения, и потому для них естественно проявлять душевность, располагать, вызывать доверие. Но это несвойственно хирургам в травматологии, которые должны без лишних слов срочно «починить» людей.

Среди ответов чаще всего встречаются два варианта: 3-4 или 5-6. И так от 4 до 6 дней в неделю. Но многое зависит от специализации хирурга и длительности операции: иногда бывает одна за сутки, а бывает и 9 «дежурных».
Один из ведущих кардиохирургов мира Лео Бокерия как-то сказал, что работает по 14 часов в сутки, нередко проводит по 5 операций в день, причём за одну может на самом деле сделать три.
В свою очередь, завотделением сердечно-сосудистой хирургии кардиодиспансера республики Коми Дмитрий Епифанов делает по 6 операций в день (2 на сердце и 4 на сосудах). Он говорит: «Операции длятся по три часа, и, бывает, один хирург делает несколько операций подряд. То есть он может стоять 6-8 часов без еды и воды. Ассистенты могут меняться, а основной хирург – нет».

Такие операции проходят в несколько этапов, и на них работают несколько команд хирургов. При этом один хирург может руководить всем процессом от и до, но это не значит, что он все 12 часов неотрывно стоит у стола и делает всё своими руками. Он может ненадолго отлучиться, пока другие врачи зашивают органы или проводят процедуры, не требующие его контроля.
В любом случае, операции проводятся стоя, часто в неудобной позе. Иногда хирург за несколько часов может позволить себе лишь осторожно переступить с ноги на ногу. Добавьте к этому специфические запахи, которые во время операций заполняют помещение и могут вызвать у неподготовленного человека рвотный рефлекс. В общем, хирург непременно должен быть физически выносливым и не брезгливым.

Кстати, от долгого нахождения в одной позе начинается незаметное глазу мельчайшее дрожание рук и пальцев, что недопустимо для высокоточных операций, где 1/10 миллиметра может отделять успех от провала.
Поэтому современные клиники применяют робототехнику. Такие операции – лапароскопические – хороши ещё и тем, что не требуют традиционных больших разрезов. До внутренних органов добираются через едва заметные отверстия, а за происходящим наблюдают на большом экране.

Не берёмся обобщать, но вот данные исследования, проведённого в США: каждый год хирурги совершают по халатности больше 4000 ошибок, которых можно было избежать. Чаще всего они забывают что-нибудь в теле пациента, например, тампон или салфетку. На втором месте – случаи, когда людям проводили не те операции. На третьем – когда оперировали не ту часть тела.
По России такой статистики нет.
Британская Mirror в 2014 году описала случай с 53-летним мужчиной в Казахстане, который якобы 12 лет прожил с ножницами, забытыми хирургом в его желудке: