Просто — не виден

По его рассказу, в ставке верховного главнокомандующего проходило совещание, обсуждались вопросы маскировки. Сталин потребовал, чтобы маскировкой занялись срочно и вплотную, с серьезным научным обоснованием. Белые маскхалаты зимой и защитные гимнастерки летом – этого Сталину казалось уже мало. Верховный потребовал создать нечто более универсальное и потребовал немедленных действий.

Кто сможет этим заняться? Осторожно пискнув горлом, слово взял какой‑то свежеиспеченный генерал. Робко и путано он доложил, что в Ленинградском университете был такой профессор Шванвич. В свое время он возглавлял кафедру энтомологии, пока ее не разогнали в начале 1930-х гг., и занимался покровительственной окраской крыльев бабочек. Может, он на что сгодится?

Сталин потребовал срочно привезти в Москву этого Шванвича и доставить прямо к нему. Последовал звонок в Саратов, куда эвакуировали университет. Никакого Шванвича там нет и не было. Кто‑то сказал, что он остался в Ленинграде. А там сейчас блокада.

Однако спецрейс был готов уже через 20 минут. Самолет летит в блокадный город. Бориса Шванвича находят дома, в постели. Он уже не встает. Куриный бульон в энтомолога заливают прямо в самолете…

И вот пожилой энтомолог уже в кабинете у самого Сталина. Верховный недоверчиво вглядывается в заросшее лицо доходяги-профессора и излагает суть задачи. Шванвич внимательно слушает.

– Ну что, профэссор, сможэшь помочь армии и фронту? – спрашивает Сталин.

– Смогу, – отвечает Шванвич.

– Что тэбе для этого нужно, профэссор?

– Три дня и два художника…

Принцип стереоморфизма

Через 3 дня Борис Шванвич докладывает уже перед всей ставкой. Он избегает таких мудреных слов, как "мимикрия" и "принцип стереоморфизма". Все просто, элегантно и доступно. Основа концепции, если в двух словах: выступающее и высветленное красить в темное, затененное и вогнутое – высветлять. Остальное – детали. Художники под руководством Шванвича уже все проиллюстрировали по сезонам и временам года. Для наглядности на столе стоят объемные гипсовые модели, раскрашенные так, что их форма совершенно разваливается и уплощается. Шванвич говорит про "расчленяющий эффект" и про общие закономерности маскировки. Генералы и маршалы сидят с широко раскрытыми ртами.

Как гласит легенда, год спустя Шванвич, грудь которого уже украшал орден Ленина, был снова у Сталина.

– Проси что хочэшь, профэс­сор… Хорошо поработал, – говорит Сталин.

Шванвич задумывается буквально на секунду:

– Хочу кафедру энтомологии. Она была. Но теперь ее нет…

С 1944‑го по 1955‑й, почти до самой смерти, Борис Шванвич действительно заведовал своей любимой кафедрой.

Похоронен он на Большеохтинском кладбище. На могиле – памятник с изображением плана строения рисунка крыльев дневных бабочек. И ни одного танка. Хотя на самом деле танк там есть.

Просто не виден…

Сразу после того как Игорь Голубенцев опубликовал эту историю в Сети, раздались скептические голоса ученых. Автору стали объяснять, что камуфляж существовал и раньше. Что полосатые и пятнистые танки разной степени зеленоватости ездили по полям сражений и до того.

В ответ Голубенцев не без резона задал вопрос: а почему кафедра энтомологии вновь появилась в Ленинграде в 1944 г.? До того ли было в те тяжелые времена? Но ответ на этот вопрос можно дать самый простой – потому что в этом году, после снятия блокады, вернулись из эвакуации ленинградские ученые. А значит, по мнению скептиков, рассказанная Голубенцевым история, скорее всего, типичная, хотя и оригинальная байка из цикла "про ученых".

Голубенцев и сам, наверное, это понимает, поэтому продолжает шутить: "Никакого танка на памятнике, разумеется, нет. Он стоит рядом. В натуральную величину. А не виден, потому что очень хорошо замаскирован…"

В официальных биографиях Бориса Шванвича и в самом деле нет и намека на эту историю про его участие в разработке систем маскировки для советской армии и про встречу со Сталиным. Однако есть нечто другое, куда более убедительное – орден Ленина у ученого. За что он получил эту высокую награду, которые вручали только за выдающиеся достижения и особые заслуги, в те непростые годы? За изучение бабочек или за разработку мер борьбы с комнатной мухой?