Женщина стерва. Сплав воли и истерии

Развитие идей психиатра Кречмера о двойственной природе воли.

Сегодня я расскажу о женщинах-«стервах». За образом загадочной обладательницы ума и воли, воплощающей в себе идеалы притягательности современной женщины, я вижу диагноз.

Сначала предыстория.

Что такое истерия? Это две воли, обитающие в одном теле, которые претендуют на право распоряжения им. По сути, две души, две личности. Одна – своя, которая понимает, что больна и даже стремится обратиться к врачу, но как будто обессиленная. Вторая – чужая, больше известная в терминах теологии как «вселившийся дьявол». Эта воля отвергает всякую помощь, стремясь увести захваченное тело куда-нибудь подальше от врачей. Первая воля возникает из мотивов, а вторая – от воздействия раздражителей, в том числе тактильного и слухового характера. Первая воля выступает как твердое жизненное направление нормального взрослого человека, в то время как вторая не имеет заранее намеченного курса. Во время сеансов активного лечения приступ истерия выглядит как метание от слепого послушания к тупому сопротивлению. От разнузданной агрессии - к машинальному исполнению приказа.

В психиатрии это состояние поначалу называли гипобулией, то есть «слабоволием», но скоро стало ясно, что сила воли тут не причем. Оказывается, «плохой» вид воли не помнит прошлого, не апеллирует к будущему. Его реакции сосредоточены на впечатлении текущей секунды без малейшей заботы, противоречит ли она предыдущей. Доводы и увещевания для него пустое место. Истерик в этом состоянии может подчиняться только грубой силе: властный тон, поданный в короткой команде, или неожиданную боль – вот что заставит его прекратить буйство. Причем, при выполнении воспринятого приказа истерик демонстрирует все тот же судорожный характер идеомоторики. Любое физическое упражнение он будет выполнять карикатурно, с чрезмерным напряжением мышц. Например, во время лечения немоты первый звук по приказу истерик выдает сразу с судорожной вербигерацией, непрерывно дублируя его.

Подводя итог этим наблюдениям, известный психотерапевт Кречмер пришел к выводу, что истерики реагируют как дети или животные. Не случайно терапевты всего мира сравнивают хронического истерика с необъезженной лошадью перед загородкой. Простое обращенное к нему может вызвать взрыв необузданной ярости, сопровождаемой максимальным напряжением всей мускулатуры тела. Иными словами, «мрачный двойник, который толкает перед собой своего тщедушного и бледного брата» (Эрнст Кречмер) - это не злой демон, вселившийся в человека, а животный способ «хотеть», характерный для низшей ступени развития. Этот тип воли обнаруживает себя и у детей на определенном этапе развития. У взрослых он может проявиться только вследствие болезни.

Оказывается, при истерии и кататонии атавизм «животной воли» может выступать как авто­номная инстанция, выпавший из психомоторной системы. Таким образом, гипобулия - это связанная, но способная к отделению часть выразительной сферы. У здо­рового человека она представляет собой прочно спаянную функциональную единицу. Другое дело, что у некоторых психически абсолютно здоровых людей гипобулия может носить атавистический – гипертрофированный характер. Такие люди способны замыкать свою волю на определенной цели, чтобы уже ничего не видеть по сторонам. С одной стороны это называется «потерять голову», а с другой – только так и реализуют себя люди с сильной волей, лидеры. Гипобулическая личность отличается от истерика тем, что она при наличии сильной воли имеет сильную цель. У хронического истерика, не смотря на его сильную волю, такой цели нет, и в этом суть явления истерии.

Надо сказать, что истерия как массовое явление впервые заявила о себе в начале 20 века из-за несчастных случаев в производстве на предприятиях зарождавшейся индустрии и боевых травм психики от применения только что изобретенной «шимозы». То есть источником слабой цели был сильный испуг. Рефлекторный аппарат в таких случаях выключает целевую сферу (вот почему «вселившийся дьявол» выглядит растерянным), предоставляя отсоединившейся «животной воле» слиться с ним. Это, конечно, очень упрощенное представление о происходящих в психике процессах, но оно позволяет понять, почему у людей с «двойной волей» мы наблюдаем такие идеомоторные реакции как, например, истерическое дрожание.

Впрочем, хроническая истерия может быть вызвана не только мгновенным эмоциональным перекосом, но и длительным процессом угнетения психики. В это время целевые функции разъедаются, пока освободившееся место не захватывает гипобулическая инстан­ция. Так проявляет себя «нервный срыв», который стал характерен для женщин эпохи женской эмансипации, породившей настоящую эпидемию хронической истерии.

Если в домостроевском обществе хроническая целевая недостаточность у женщин проступала лишь эпизодически, в форме истерического припадка от внешних раздражителей, то по мере расширения и углубления женской эмансипации это явление все чаще приобретало характер поведенческой модели. Если до сексуальной революции женский истерический припадок представлял собой органический синдром в чистом виде (импульсивно инфантильные механизмы волевого и аффективного разряда, непосред­ственно иррадиирущие в рефлекторную сферу), то в феминизированном обществе проявления женской хронической истерии стали приобретать черты культурного явления. Образ «стервы» стал символом женской успешности, победы над предрассудками.

Не смотря на то, что женщина-«стерва» стала предметом искусства, а значит, одним из идеалов для подрастающих поколений, с точки зрения психологии – это состояние сильно смахивает на обычную истерию. Ведь клинические «стервы» не могут создавать крепкие семьи, поскольку всеми силами пытаются вставать на место мужчин в решении сложных вопросов, а так же избегают любой рутинной работы. И хотя в «чистом» виде женщина-«стерва» встречается нечасто, ее образ активно популяризируется при помощи СМИ и структур ЛГБТ, формируя тем самым огромную аудиторию подражателей, которые, как правило, представляют собой переходный тип. Такие женщины обнаруживают себя тем, что в дискуссии с мужем теряют над собой контроль, зациклившись на определенной точке зрения, которая в процессе спора и вовсе теряет значения. Ведь перехватившее инициативу «животная воля» женщины ничего не помнит. Ее внимание фокусируется на самом споре, в котором главное - оставить за собой последнее слово, потому что гипобулическая инстанция, в принципе, не способна воспринимать доводы и уговоры.

Припадок истерического безумия можно остановить только методом устрашения: громким коротким приказом или неожиданным болевым воздействием. Некоторые мужья, не догадываясь о клиническом характере поведения своих «ведьм», так и делают. Согласно статистике, в РФ каждая четвертая женщина подвергается семейному насилию. Конечно, смешно говорить, что все случаи семейного рукоприкладства являются следствием утраты контроля женщин над своим поведением, но некоторая часть (и немалая) – безусловно.

Как преодолеть разрушительный для семьи феномен «стервы»?

Самое главное, надо принять к сведению, что первые вспышки неконтролируемой упертости во время спора, проходит незаметно. Ведь по окончании припадка женщина становится прежней, часто раскаиваясь, находя нужные слова, чтобы объяснить свою строптивость. Главная проблема состоит в том, что характерные синдромы, которые обнаруживают себя вследствие гипобулического распада личности, воспринимаются в парадигме современных ценностей как стиль поведения, как «право личности». В этой ситуации, «человевечкий» тип воли женщины, который при любой другой ситуации готов признать заболевание и искать встречи с врачом, в данном случае не будет этого делать, потому обладательница этого типа воли не верит в клинический характер своего поведения. Как правило, женщина-истерик относит себя онтологическому типу «стерв», то есть женщин, знающих себе цену, поэтому склонна видеть источником конфликтов мужа. В ее воображении он является чем-то вроде самовлюбленного деспота, сексиста, не способного понять другого человека. Даже если так оно и есть, существо проблемы не меняется: оба супруга пребывают в неведении относительно истиной природы конфликта, уничтожающего их союз. Ведь вспышки неконтролируемой ярости в отстаивании своей точки зрения, если не встречают жестов «укрощения», могут протекать чаще и тяжелее, отравляя семейный климат.

Что делать?

Первое. Пересмотреть характер семейного противостояния. Он точно не является культурным антагонизмом, как думает супруга. В подавляющем большинстве случаев речь идет о банальной психосоматике.

Второе. Пересмотреть свое отношение к понятию «успешная женщина». Все «стервы», красующиеся на глянцевых обложках, на самом деле, глубоко нечастные женщины. Дело даже не в испытаниях, которым они подвергаются в личной жизни, - большинство страдает низким уровнем целеполагания и поэтому не имеют представления о том, что такое планирование. Избытки своей стальной воли такие женщины утилизируют в выходках, которые с точки зрения терапевта, демонстрируют больше растерянность дикой лошади, чем осмысленное поведение.

Третье. При первом же симптоме превращения в жены в «ведьму» (каким является ее несдержанность в пустяковом споре) брак надо спасать. Надо обращаться к врачу-психологу.

Вот недавний пример из моей практики. Мария, 40-летняя красавица и «бизнес-вумен». Не может переносить мужа. Трудно общается с мужчинами по работе. В своей фирме склонна управлять противоположным полом деспотически. В деловом общении с мужчинами испытывает мышечное напряжение. На деловых презентациях чувствует себя «белой вороной».

Во время сеанса гипнотерапии сильно плакала, когда вспоминала как в садике на празднике все дети выглядели нарядно и дорого, а она в стареньком мамином платье горела со стыда. Жили бедно, потому что паша исчез до рождения дочери, поэтому первые годы девочку воспитывали случайные люди, пока мама вкалывала на двух работах.

Чувствительность к мнению со стороны сыграла свою роль, когда ее, пятилетнюю, заманили в гаражи старшие мальчишки, чтобы раздеть и потрогать. Этот сюжет в памяти был амнезирован, поэтому его вскрытие вызвало болезненную реакцию, слезы. Вот откуда стойкая реакция отторжения мужчин!

Последней «каплей» стал выпускной бал, во время которого Мария танцевала вместе с мальчиком, в которого была влюблена. Завистницы–подруги («толстые уродины»), с которыми Мария повздорила накануне, пустили слух, что ухаживание происходило по спору. Навет (это потом выяснилось) лег на подготовленную почву, и юная красавица на полгода погрузилась в мрак разочарования. Депрессия совпала с переездом в другой город, куда приехал уже другой человек – разуверившийся, ожесточившийся, готовый брать от жизни «свое» любой ценой.

Жестокая школа модельного бизнеса только утвердила Марию в верности избранной жизненной позиции. В лихие 90-е годы женщина-«стерва» пребывала в своей стихии! Открыла собственное дело, вышла замуж, но необходимость общаться по работе с мужчинами вызывала уже физический дискомфорт. Пар сбрасывала дома, в семейных скандалах, которыми стали завершаться любые дискуссии супругов.

В гипнозе женщина-«стерва» исповедовалась от лица своего животного двойника, который как дикий олень, загнанный в клетку, бурно реагировал всеми мышцами на болезненные воспоминания. Я заставлял ее раз за разом переживать эти психотравмы, и постепенно Мария становилась спокойнее, черты лица смягчались. Потребовалось семь сеансов гипнотерапии, чтобы возможность видеть себя со стороны вылилась в переосмысление детского протеста. После того как Мария смогла осознать собственную вину в выборе ошибочной позиции, начались реальные улучшения ее состояния. Прошли головные боли, спазмы, приступы дурнота. Разбитые в пух и прах отношения супругов вошли в стадию тихой рефлексии – появилась перспектива их восстановления. На уровне деловых отношений открылся бонус, которого не ждали. Оказалось, что ликвидация отживших ограничений раскрыла новые грани личности Марии, о которых она не знала сама: «Я на мир как-то неожиданно и как-то неосознанно взглянула другими глазами. Мягко говоря, удивило. И то окружение вокруг меня, которое я поддерживала, вдруг я отодвинула от себя на расстояние вытянутой руки. И это то, чего я очень хотела! И главное, у меня это не вызывает никаких эмоций. Все ровно, и это круто! И то, что я смогла уволить "человека-якорь" без малейшего сожаления и сострадания к нему. Никакой вины не чувствую…»

Ощущение уверенности в собственных силах, в себе – это первый признак возвращения способности к целеполаганию. Сбежавшее гипобулическое «Я» вернулось на место, а взбалмошная «стерва», одержимая мышечными судорогами и эмоциональными взрывами, словно проснувшись, стала сама собой. © гипнотерапевт Геннадий Иванов #classicalhypnosis