Почему гончары и кузнецы считались неприкасаемыми

Амбивалентность статуса земных «хозяев огня» – гончаров и кузнецов впервые в ХХ веке научно попытался доказать румынско-французско- американский философ и религиовед Мирча Элиаде. У него даже земные руды были «заряжены мрачной сакральностью». Проявления прогресса общества на ранних этапах его развития, выражавшегося в добыче и последующей обработке металлической руды, Элиаде сравнивал с процессом искусственного прерывания беременности или кесаревым сечением у женщины (Матери-Земли, которая сама распорядилась бы имеющимся у нее богатством). Элиаде считал, что плавильные печи у язычников символизировали искусственную утробу, где руда зреет и потом из нее рождается нечто изначально порочное, табуированное. Обращаться с «этим» должен только отщепенец, изгой – таким «акушером», по мнению историка, выступал кузнец, которого, как и шамана, знахаря и колдуна, в свое время причисляли к «хозяевам огня». Это были отчужденцы – их могли уважать, но в тоже время и бояться, сторониться, презирать. Впрочем, презрение зижделось прежде всего на чувстве зависти – мелкие, злобные людишки понимали, что в силу своей никчемности никогда не достигнут того же уровня мастерства, которым владели древние профи – кузнецы и гончары. Тому подтверждение – археологические раскопки – глиняные предметы посуды многовековой давности и металлические клинки времен Куликовской битвы подчас выглядят так, что хоть сейчас их в дело. Примечательно, что отчужденность, «неприкасаемость» кузнецов-гончаров в отечественной истории, по всей видимости, на самом деле имела место быть. Хотя и не в классическом понимании этого термина – к париям кузнецы и гончары на Руси никогда не относились. Амбивалентность образа создателя-грешника, «хозяина огня», даже воплотили в произведениях искусства. Вспомним замечательный советский фильм «Цыган», где донского кузнеца Будулая Романова сыграл Михай Волонтир. Кузница Будулая на отшибе, да и сам цыган чужой, не свой для односельчан. Даже его трудная любовь Клавдия (а потом и родной сын) смотрят на тяжелую работу кузнеца тайком, незаметно для Будулая – как на некое таинство, к которому непосвященным нельзя открыто приобщаться.

Мирча Элиаде в своем исследовании приводит доказательства, что в древности, кузнецы и гончары были творчески интегрированными с другими личностями, обладавшими шаманскими способностями, а также вокально-инструментально-поэтическими дарами. Возможно, так и было, но это предположение не противоречит историческим реалиям, которые свидетельствуют о престижности профессий кузнеца и гончара. Кузнецы на Руси были, пожалуй, самыми популярными ремесленниками. Нет ни одной общеизвестной русской народной сказки, где бы кузнец выступал отрицательным персонажем (впрочем, как и гончар). Практически все металлические предметы, требующие тепловой обработки и применяемые в быту, в хозяйстве и в военных действиях, испокон веку ковались профессиональными кузнецами. Даже лошади, основное средство передвижения на протяжении многих веков, и те подковывались ими. Хороший кузнец (как и гончар) всегда имел неплохой заработок и мог содержать семью. Если и чурались самого «хозяина огня», то никогда не проходили мимо его качественно сделанного товара, и каждый раз воздавали за него сторицей.