Когда до Берлина оставалось 100 км

Во время наступления по дорогам Европы в 1945 году на перекрестке расположилась на отдых советская пехотная часть. Сюда же подъехал вскоре некий генерал на «виллисе». Он постоял около указателя с надписью «Берлин 100 км», подошел к пехотной кухне, отведал каши с тушенкой и уже собирался восвояси. Но, не успев сесть в машину, вдруг нахмурился, вновь подбежал к указателю и закричал:

– Кто это сделал?!

То ли строгий готический шрифт, то ли надпись на языке уже по сути поверженного врага, то ли высокомерная аккуратность у пыльной дороги. Всё это не хотела принимать душа советского солдата. Нашёлся среди них шутник, который исправил ситуацию, дописал внизу: "Х.. ня - дойдём!". И сразу стало веселее! проходят мимо указателя измученные сражениями, всеми тяготами и лишениями бойцы и их усталый угрюмый вид сменяется улыбками, неизвестно откуда берутся силы бодрее идти вперёд.

Выстроив перед собой всю часть, генерал долго вглядывался в хмурые лица и понял, что шутника солдаты не сдадут. Тогда он подозвал лейтенанта и, вперив в него злобный взгляд, заявил:

– Или ты мне говоришь, что это у вас за писатель такой умный завелся, или сию минуту пойдешь к чертовой матери в штрафбат!

Лейтенант побледнел, но не сказал ни слова. Неизвестно, чем бы кончилось дело, но тут вдруг из шеренги пехотинцев раздался голос:

– Это я написал, товарищ генерал!

И пожилой солдат сделал три шага вперед.

– Хорошие у тебя бойцы, – не отрывая глаз от лейтенанта, сказал генерал.

– Так точно! – согласился лейтенант.

Генерал махнул проштрафившемуся солдату, и тот поплелся за ним к «виллису».

Ехали недолго и остановились перед фольварком, где размещался штаб. Генерал приказал солдату следовать за собой, прошел в комнату, выделенную под его кабинет, снял фуражку и уселся. Солдат встал перед ним по стойке «смирно».

– Вольно! – пробурчал генерал. – Ну что, писатель? Значит, думаешь – дойдем?

– Обязательно дойдем, товарищ генерал! – кивнул солдат.

– И никаких сомнений у тебя на эту тему нет?

– Никак нет!

Генерал усмехнулся, достал из ящика стола два стакана и бутылку французского коньяка. Налив почти до краев, он поднял стакан и скомандовал:

– Бери! Раз дойдем – значит, за победу!

Они выпили, и генерал спросил:

– Как тебе коньячок трофейный?

– Честно, товарищ генерал?.. Дрянь дрянью. Ничего нет лучше нашей водки.

– Это ты прав…

Генерал убрал коньяк и достал бутылку «Московской», но на сей раз налил только солдату.

– Пей, пей. За то, чтоб и дошли, и живы остались. А мне еще работать…

Повернувшись к окну, он крикнул:

– Петро! Забери этого писателя и доставь, где взяли.

Когда полупьяный солдат вылез из все того же «виллиса», к нему подбежал лейтенант.

– Ты как?! Мы уж с тобой попрощались… Что было-то там?

Выслушав рассказ, лейтенант задумался, а потом посетовал:

– Вот черт! Ведь мог я сказать генералу, что сам написал…

Дня через три «писателя» неожиданно представили к награде. В документах значилось, что солдат получает ее за поднятие среди товарищей боевого духа.