Голландский художник Жерар Хендрикс (Gerard Hendriks)

Тигр, Тигр, жгучий страх,
Ты горишь в ночных лесах.
Чей бессмертный взор, любя,
Создал страшного тебя?

В небесах иль средь зыбей
Вспыхнул блеск твоих очей?
Как дерзал он так парить?
Кто посмел огонь схватить?

Кто скрутил и для чего
Нервы сердца твоего?
Чьею страшною рукой
Ты был выкован — такой?
Чей был молот, цепи чьи,
Чтоб скрепить мечты твои?
Кто взметнул твой быстрый взмах,
Ухватил смертельный страх?
В тот великий час, когда
Воззвала к звезде звезда,
В час, как небо всё зажглось
Влажным блеском звёздных слёз, —
Он, создание любя,
Улыбнулся ль на тебя?
Тот же ль Он тебя создал,
Кто рожденье агнцу дал?
(Киплинг)

В настоящее время его вдохновляет тема дикой природы. "В течение многих лет я писал реалистичные натюрморты, пейзажи, картины животных, однако, спустя некоторое время этот стиль живописи становился всё менее и менее для меня интересным . Хотя там была правда реальности, но на мой взгляд, в картинах чего -то не хватало. Там не было моей души и сердца. Конечный результат работы был всегда заведомо известен и перестал удивлять меня ".
Хотя....

"Те способы, которые я использую при работе краской, постоянно приносят мне новые и неожиданные решения относительно того, как картина будет выглядеть в окончательном варианте. Я свободно применяю разбрызгивание, процарапывание, вставляю и использую другие материалы. Мне важен только конечный результат. А также, мне хочется, чтобы у зрителя была возможность найти свой собственный смысл в картинах. Для меня это захватывающее приключение, своего рода сафари за мольбертом. "

О, труды, что ушли, их плоды, что ушли,
И мечты, что вновь не придут,-
Все съела она, не хотевшая знать
(А теперь-то мы знаем - не умевшая знать),
Ни черта не понявшая тут.

О, года, что ушли в никуда, что ушли,
Головы и рук наших труд -
Все съела она, не хотевшая знать
(А теперь-то мы знаем - не умевшая знать),
Ни черта не понявшая тут.

Мы вольные птицы, мы дважды рожденные,
Для жизни, и жизни живой.
Мы были во тьме, от Небес огражденные,
В молчаньи, в тюрьме круговой.

Мы были как бы в саркофагной овальности,
Все то же, все то же, все то ж.
Но вот всколыхнулась безгласность печальности,
Живу я — мой друг — ты живешь.

Мы пьяность, мы птицы, мы дважды рожденные,
Нам крылья, нам крылья даны.
Как жутко умчаться в провалы бездонные,
Как странно глядеть с вышины.
(В ЯРКИХ БРЫЗГАХ
ДВАЖДЫ РОЖДЕННЫЕ )
Константин Бальмонт (С)

Мы уйдем на закате багряного дня
В наш наполненный птичьими криками сад.
Слушай их, меж ветвей. Или слушай меня.
Я с тобой говорю — как они говорят.

Миновала зима. И в воздушность маня,
Это — сердце душе говорит через взгляд.
Эти птицы поют о дрожаньях Огня.
Их понять торопись. Пропоют, улетят.
(ПТИЦЫ В ВОЗДУХЕ )
Константин Бальмонт (С)

Неподвижно, как картинка
На ноге стоит фламинго,
Видно, в розовый рассвет
Примерял любимый цвет.

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю эту полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Разбавить надо всю это орнитологию....

А, нет....

А, нет....
Чуть не забыл...

Так не бывает, нельзя объять необъятное...
Поэтому вещи некоторые, так, чисто под занавес, чуть под музыку...