8 интересных фактов о фильме «Печки-лавочки»

Свой выбор он остановил на «Печках-лавочках» — этот сценарий он отдал на киностудию ещё лет пять назад и с тех пор он лежал там без движения. Режиссёр надеялся, что после фильма о паре колхозников, впервые отправившихся на курорт, он получит разрешение на историческую драму. И действительно — через два года разрешение дали, но приступить к съёмкам Шукшин не успел…

Режиссёр не сомневался, что главную роль в фильме сыграет Леонид Куравлёв. Актёр прославился после работы в фильме Василия Шукшина «Живёт такой парень», потом снялся у него в фильме «Ваш сын и брат», и режиссёр планировать снимать Куравлёва и дальше. Весь основной состав был укомплектован и оставалось дело за главным героем. И тут Шукшина ждал неприятный сюрприз. Его любимый актёр к новой совместной работе интереса не проявил. Он пришёл на пробы, но даже не скрывал, что только ради того, чтобы не обидеть режиссёра. «Я же вижу, материал для него малахольный. Робинзона Крузо, Шелленберга играть хочет… Он уже звезда, выпорхнул Лёня…» — горевал Шукшин.

После отказа Куравлёва режиссёр пробовал Олега Борисова, Вадима Спиридонова и Георгия Мартынюка, но ни с одним не получилось. Сниматься сам Шукшин очень не хотел — он ждал, когда будет возможность сыграть Степана Разина, а перед такой ролью все остальные меркли, тем более, что быть актёром Шукшину надоело… Но времени на поиски главного героя не оставалось. Сначала Шукшин хотел взять себе в партнёрши Нонну Мордюкову, но подумал, что она будет тянуть одеяло на себя. В результате он сделал фильм «семейным подрядом»: главную роль сыграл сам, Нюру — его жена Лидия, а детей — их дочери Ольга и Мария.

Снимать Шукшин решил на родном Алтае. Киностудия не хотела отправлять съёмочную группу так далеко, когда нужную сельскую фактуру можно было найти гораздо ближе, но режиссёр был непреклонен — или там, или нигде. Тогда на Алтай их отпустили, но из соображений экономии дали самую старую технику, которая регулярно выходила из строя… Снимали в деревне Шульгин Лог, которая была недалеко от шукшинской деревни Сростки. В свою деревню режиссёр съёмочную группу везти категорически отказывался: «Не хочу мозолить глаза землячкам. Пересуды. Корысть людская. Не будь того, в Сростках бы и снимали».

То, чего так не хотел Шукшин, избежать всё-таки не удалось. Массовка развозила слухи по соседним деревням… Посмотрев на съёмочную группу, которой командовал Шукшин, деревенские жители говорили, что даже у помещика не может быть столько техники и людей, значит, очень богатый стал. Делились слухами, что на фильм Шукшину выделили всегда 40 тысяч, а сам он только на детский сад колхозу 450 тысяч отдал. Слухи о небывалом богатстве Шукшина приводили к тому, что у него постоянно пытались занять денег.

Однажды во время алтайских съёмок на съёмочную площадку приехал человек из райкома партии, которому поручили разобраться, что там снимает Шукшин. И результат райкомй очень не понравился: «Что за механизатор такой, который в разгар полевых работ едет на курорт? Мало, что ли, у нас героических тружеников?». После этого посыпались проблемы — в местных газетах печатали разгромные статьи, фильм собирались запретить к показу на Алтае, сельские жители писали в Госкино, что лучше работу снимали бы, чем песни и пляски, а родной дядя Шукшина, который был председателем колхоза, сказал, что главный герой фильма уже давно «вчерашний день»…

Безобидные «Печки-лавочки» оказались для Шукшина самым трудным фильмом — по заключению худсовета две трети готового фильма надо было просто вычеркнуть… Режиссёр сражался за каждую правку, и процесс затянулся почти на год. Были убраны почти все фольклорные выражения главных героев и намёки на деревенское пьянство, вырезан один из колоритных персонажей «из народа», пересняты титры и переделан финал.

«Печки-лавочки» получили третью прокатную категорию — минимум копий, минимум афиш и показ только в окраинных кинотеатрах. Но вот тем, кто фильм все-таки увидел, путешествие наивных сельских жителей по большой России понравилось! И самому Шукшину выстраданные «Печки…» нравились — некоторые сцены он считал своим режиссёрским достижением. Спустя 30 с лишним лет финальная сцена стала основой памятника писателю и режиссёру — босой Василий Шукшин сидит на горе Бикет и смотрит вниз на родное село Сростки…