Коротко о гибели Помпеи

Помпеи – это один из древнейших римских городов, который расположен на территории провинции Неаполь в области Кампанья. С одной стороны побережье Неаполитанского залива (который ранее назывался Куманским), а с другой – река Сарн (в древности). Как же были основаны Помпеи? История города рассказывает, что основан он был древним племенем оски еще в 7 столетии до нашей эры.
Эти факты подтверждают фрагменты храма Аполлона и дорический храм, архитектура которых соответствует периоду, когда были основаны Помпеи. Стоял город как раз на пересечении нескольких путей – в Нолу, Стабии и Кумы.

В 6 столетии до нашей эры Помпеи были завоёваны племенем этрусков, а немного позднее – греками из города Кумы. В 343-290 годах до нашей эры проходили Самнитские войны, где город выступал союзником Рима.
В том же статусе Помпеи находились и во время Второй Пунической войны, которая проходила в 218-201 годах до нашей эры.
А вот во времена Союзнической войны Помпеи стали на сторону противников Рима, и случилось так, что позднее они превратились в римскую колонию, созданную Луцием Корнелием Суллой в 80 году до нашей эры.
Это была не первая его попытка покорить Помпеи. В 89 году до нашей эры Сулла вел осаду города во времена войны, но он устоял и был укреплен дополнительно 12 башнями.
Но вскоре город был покорен и заселен ветеранами Союзнической войны по приказу Суллы.
С тех пор Помпеи стали морским портом, через которые происходили поставки товаров в Рим и Италию по Аппиевой дороге. Также город являлся важным центром по производству вина и оливкового масла.

В период с первого столетия нашей эры и вплоть до года своей гибели наиболее ярко процветали Помпеи.
История города гласит, что в те годы были построены все базовые типы сооружений, которые были характерны для римского города тех времен: храм Юпитера, базилика, крытый рынок товаров. Разумеется, в Помпеях были выстроены культурные и административные здания. В городе было 2 театра, один из которых, меньший, был крытым и использовался как одеон.

Сохранился амфитеатр (наиболее древний среди всех известных истории), который был рассчитан на 20 тысяч зрителей, а также 3 термы. Город украшался разнообразными скульптурами и шедеврами искусства, улицы были мощеные. Но в то время подходила к концу жизнь поселения.
Также в Помпеях было множество жилых домов, лавок, которые были названы в честь определенных событий, личностей или же произведений, например – Вилла Мистерий, Дом Фавна, Дом Менандра, Дом Эпиграммы.

Первым предвестником надвигающейся катастрофы стало землетрясение, которое произошло 5 февраля 63 года до нашей эры.
Сенека в одном из своих трудов отмечал, что поскольку Кампанья была сейсмически активной зоной, такое землетрясение для неё не редкость. И землетрясения происходили и ранее, но сила их была совсем маленькой, жители к ним просто привыкли. Но в этот раз ожидания превзошли все ожидания.
Тогда в трех соседствующих городах – Помпеях, Геркулануме и Неаполе - очень пострадали строения. Разрушение было таким, что за последующие 16 лет дома не удалось восстановить полностью. Все 16 лет шли активные восстановительные работы, реконструкции, косметические ремонты.
Также в планах было возвести несколько новых зданий, к примеру, Центральные термы, которые до дня гибели Помпеи завершить так и не удалось.

История гибели города свидетельствует о том, что катастрофа началась в 79 году до нашей эры, днем, 24 августа и продолжалось 2 дня.
Извержение, как до тех пор считалось, спящего вулкана уничтожило всё. Тогда под пеплом погибли не только Помпеи, но и еще три города – Стабии, Оплонтия и Геркуланум.
Днём над вулканом появилось облако, состоявшее из пепла и пара, но на него никто особого внимания не обратил. Немного позднее облако закрыло небо над всем городом, и на улицах начали оседать хлопья пепла. Продолжались толчки, идущие из-под земли.
Постепенно они усиливались до такой степени, что переворачивались повозки, с домов осыпались отделочные материалы. Вместе с пеплом затем с неба начали падать камни. Улицы и дома города заполняли удушливые сернистые пары, многие люди просто задыхались в своих домах.

Остались с первого века письменные свидетельства очевидца Плиния:

«Наши повозки, находившиеся на совершенно ровном месте, кидало из стороны в сторону; даже с помощью камней нельзя было удержать их на том же месте. Мы видели, как море отходит от берега; земля, сотрясаясь, как бы отталкивала его от себя. Оно отступало: на песке лежало много морских животных.
С другой стороны [т. е. со стороны Везувия] в черной страшной туче там и сям вспыхивали и перебегали огненные зигзаги, и она раскалывалась длинными полосами пламени, похожими на молнии, но большими… Туча эта стала опускаться на землю, покрыла море, опоясала Капреи [остров Капри] и скрыла их; унесла из виду Мизенский мыс… Стал падать пепел, пока еще редкий; оглянувшись, я увидел, как на нас надвигается густой мрак — не такой, как в безлунную или облачную ночь, а такой, какой бывает в закрытом помещении, когда огни потушены.
Слышны были женские вопли, детский писк и крики мужчин: одни звали родителей, другие детей, третьи жен или мужей, силясь узнать их по раздававшимся зовам; одни оплакивали свою гибель; другие — гибель своих: некоторые в ужасе перед смертью молили о смерти; многие воздевали руки к богам, но большинство утверждало, что богов больше нигде нет и что для мира настала последняя вечная ночь.
Не было недостатка в людях, которые увеличивали подлинную опасность страшными выдумками. Рассказывали, что в Мизене одно рухнуло, другое горит: это была неправда, но им верили. Чуть-чуть посветлело; это был, однако, не дневной свет: к нам приближался огонь. Он остановился вдали, вновь настали потемки; пепел посыпался частым тяжелым дождем.
Мы все время вставали и стряхивали его — иначе нас раздавило бы под его тяжестью… Наконец мрак стал рассеиваться, превращаясь как бы в дым или туман; скоро настал настоящий день и даже блеснуло солнце, но желтоватое и тусклое, как при затмении. Все представилось изменившимся глазам еще трепетавших людей: все было засыпано, как снегом, глубоким пеплом».

Многие пытались покинуть города с ценными вещами, а другие, кто был не в силах оставить своё имущество, погибали в руинах своих домов. Продукты извержения вулкана настигали людей и в общественных местах, и за чертой города. Но все-таки большая часть жителей смогла покинуть Помпеи. История подтверждает этот факт.

После извержения было очень много пепла, который покрыл весь город, толщина слоя пепла достигала 3 метров.
Исходя из числа найденных скелетов, полагают, что в городе погибло около 2 тысяч человек, между тем как все население Помпей исчислялось тысяч в 20–30. Погибли те, кто рассчитывал пересидеть опасность, забившись куда-нибудь в укромный уголок дома, например в глухой коридор или в погреб, или даже те, кто вышел слишком поздно — после того, как прошел каменный дождь.
С трудом пробиваясь по грудам мелких камешков, в которых вязли ноги, они были застигнуты дождем пепла и, выбившись из сил, задохнулись под ним. Большинство трупов найдено именно в этом верхнем слое пепла.

Одновременно с пеплом или сейчас же после него хлынул горячий ливень; вода, смешавшись с пеплом, образовала массу, которая плотно облепила тела погибших, проникнув во все складки одежды, во все углубления на теле, во все морщины.
Масса эта засохла и окрепла, сохранив точный отпечаток лежащего в ней тела. После его разложения и распада в ней осталось пустое место, где лежал скелет погибшего.
Один из руководителей раскопок, Фиорелли, придумал заливать эти пустоты раствором гипса: отвердевший гипс представлял собой точный слепок с погибшего и с абсолютной верностью передавал его позу и даже выражение лица в момент смерти.

В доме богатого помпейца, Везония Прима, хозяева, убегая, забыли отвязать цепную собаку, и бедный пес карабкался по нарастающей груде пепла, пока позволяла длина цепи. Выбившись из сил, он упал и погиб в жестоких мучениях, о которых свидетельствует сделанный слепок .

Часть бежавшего населения направилась к гавани, лежавшей в некотором отдалении от города, рассчитывая спастись морем. Но если в гавани и стояли суда, то они были засыпаны извержениями Везувия.

Когда Везувий затих, все успокоились и страх улегся, пострадавшие начали возвращаться на старые места. Ориентируясь по торчавшим крышам и верхушкам зданий, они искали свои дома, чтобы извлечь оттуда оставшиеся ценности и вообще всякую утварь, которая могла пригодиться и облегчить жизнь на новом месте.
Были здесь и хозяева, были, конечно, и воры. Эти первые раскопки засыпанного города, которые велись самими помпейцами, по результатам своим были, надо думать, очень богатыми.
Проникнуть в дом не представляло труда. Если крыша сохранилась, ее проламывали и попадали в комнаты; если она рухнула под тяжестью камней, то искатель оказывался стоящим на уже отвердевшем пепле. Пробить слой этого пепла было нетрудно, так же как и перебросать из помещения в другое место легкие кусочки пемзы.
Археологи в Помпеях нашли сравнительно мало денег и мало домашней утвари: очевидно, удача сопровождала первых искателей. Забирали не только вещи и деньги, уносили строительные материалы: мраморные плиты, глыбы, иногда даже целые колонны. На форуме, например, от ряда мраморных сооружений на месте уцелели только жалкие остатки. Никаких реальных мер, чтобы помочь пострадавшим, со стороны правительства принято не было. Император Тит назначил комиссию из числа сенаторов «для восстановления Кампании»; «имущество погибших, если у них не имелось наследников, он назначил для восстановления пострадавших городов» .
Ничего, однако, восстановлено не было; уцелевшее население нашло себе приют в других городах; с течением времени разведки и раскопки в Помпеях, естественно, прекратились: было взято и унесено все, что можно было взять и унести.
Теперь единственной хозяйкой и распорядительницей разрушенного города осталась «равнодушная природа», вновь засиявшая «красою вечною» на опустелом и покинутом месте. Над бывшим городом раскинулся роскошный зеленый покров; вулканический пепел, докончивший разрушение Помпей, сообщил почве неиссякаемое плодородие; роскошные виноградники и фруктовые сады протянулись над старыми улицами и площадями.
О Помпеях вовсе забыли, и было только какое-то безотчетное воспоминание о том, что здесь стоял некогда город.