За кадром «Кавказского пленника»: Как Сергей Бодров едва не оказался в заложниках

Фильм «Кавказский пленник» режиссер Сергей Бодров называет вольной интерпретацией одноименного произведения Льва Толстого. Действие происходит во время Первой чеченской войны, но на самом деле это авторская параллель на войну в Чечне в ХІХ в. На самом деле сценарий был написан за полгода до чеченских событий и оказался пророческим. Съемки проходили в Дагестане и Казахстане. Олег Меньшиков говорил: «Что касается «Кавказского пленника», то сохранилось только название классического произведения, а действие перенесено в наши дни. Идет война на Кавказе, но не конкретизируется, какая именно. Мы все делаем вид, что далеки от этого, от этой войны. Как сказал Достоевский, «ко всему человек-подлец привыкает». Так вот, не хотелось бы, чтобы мы к этому привыкали».

Бодров-старший долгое время не мог найти актера на роль Вани Жилина. На вторую главную роль был утвержден Олег Меньшиков, и его партнер не должен был ему уступать, но в то же время – быть его полной противоположностью. Режиссер не планировал снимать в фильме своего сына – он отправился вместе с ним на съемки в качестве ассистента. Дело в том, что Бодров-младший не был профессиональным актером: когда после школы он задумался о том, куда поступать, отец посоветовал ему не идти во ВГИК, если он не чувствует в себе «огонька», необходимого для актерской профессии. И Сергей поступил на отделение истории искусства исторического факультета МГУ. После окончания учебы он поступил в аспирантуру и в 1998 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Архитектура в венецианской живописи эпохи Возрождения». Дважды он снялся в эпизодических ролях, а дебют в главной роли состоялся в «Кавказском пленнике».

Процесс работы над фильмом настолько увлек Бодрова-младшего, что он сам предложил отцу попробовать его на роль Жилина. Пробы прошли успешно, и режиссер пошел на риск, который в конечном итоге оказался абсолютно оправданным: фильм состоялся во многом благодаря необычному дуэту мэтра Меньшикова и непрофессионала Бодрова. В результате дебютант получил награду «За лучшую мужскую роль» на фестивалях «Кинотавр» и «Ника», а также приз за лучший дебют Международного кинофестиваля «Балтийская жемчужина» и приз кинопрессы лучшему актеру года. Кроме того, фильм в 1997 г. заслужил Государственную премию России и был номинирован на «Оскар».

Несмотря на громкий успех своей первой работы, Сергей Бодров-младший не планировал в дальнейшем связывать свою судьбу с актерской профессией и неоднократно заявлял: «Я всегда и везде говорю: «Я не артист». А мне: «Нет, вы артист!». А я: «Артист – это совсем другое. Это другие люди, другая конституция. Роль для меня – это не профессия, это поступок, который совершаешь». А по поводу своего участия в съемках «Кавказского пленника» говорил: «Мне искренне казалось тогда, что это всё чудовищно. Я видел себя на экране в рабочих материалах и думал только о том, что кино и актерство – это не моё дело». Однако на сочинском кинофестивале в 1996 г. состоялась судьбоносная для молодого актера встреча, которая определила его дальнейшую судьбу: он познакомился с режиссером Алексеем Балабановым, который, посмотрев «Кавказского пленника», тут же принялся за написание сценария «Брата». Еще до его завершения он заручился согласием Бодрова на участие в проекте, ставшем впоследствии его визитной карточкой.

Бытовые условия на съемках были близки к походным. Съемки проходили высоко в горах, в дагестанском ауле Рича, одном из самых старых аулов в мире. Режиссер переживал по поводу того, что Меньшиков, который до этого жил и работал в Лондоне, откажется сниматься в таких условиях, но тот ни разу не пожаловался на недостаток комфорта. Только по возвращении в Москву режиссер узнал о том, что у актера тогда началось обострение язвы, но в Дагестане Меньшиков об этом не обмолвился ни словом.

Перед самым началом съемок режиссер повез актеров в госпиталь Бурденко, чтобы они там пообщались с ранеными из Чечни. Бодрова-младшего там сразу приняли за «своего»: «Парень, а ты у нас в госпитале случайно не лежал?»

Когда съемки фильма подходили к концу, вся съемочная группа едва не оказалась в заложниках. Позже режиссер рассказывал: «Когда мы приехали в Дагестан, нам выделили охрану из трех человек, местных. И вот однажды в руки этих охранников попала одна московская газета, в которой было написано, что на фильм Бодрова потрачено полтора миллиона долларов. Они пришли ко мне и потребовали выкуп в 50 тысяч. Иначе, сказали, живым никто из вас отсюда не уедет. Один из них сказал: признайся честно, если все в газете вранье и у вас совсем нет никаких денег, мы сейчас же от вас отстанем. Я не мог ему соврать. Конечно, какие-то деньги у нас с собой были. Группу лихорадило. Администратор договаривался и торговался. Сошлись на пяти тысячах долларов, и охранники тотчас же бесследно исчезли. На другой день объявилась милиция. Но преследовать вымогателей уже не было смысла. Кстати, старший брат одного из охранников приходил извиняться. Потом пригласил в гости, угощал и опять извинялся».

Режиссер всегда подчеркивал, что не ставил своей задачей снять фильм на злобу дня, и уж тем более очень далек от спекуляций на теме войны и от ее романтизации и героизации: «Хотя я не устаю повторять, что не хочу, чтобы мою картину воспринимали как отклик на чеченскую войну, потому что отклик – не дело режиссера, но должен признать, что есть какой-то очень сложный для меня момент в том, как соединились фильм и эта война. Для меня война в Чечне – это бессмыслица и глупость, и гибнут неизвестно ради чего… Если говорить о моей этической позиции, то ее можно сформулировать очень просто: для меня в такой войне нет правых и виноватых – все и правы, и виноваты одновременно».