Томкэт

По моему глубокому убеждению, характер кота всецело зависит от его окраса. Про рыжую наглую морду и говорить нечего, тут со мной все согласятся. Трехцветная кошка – домовитая хозяюшка, добрая и неприхотливая. Полосатый кот – это как русоволосый гражданин России, такой же многочисленный и многообразный. Белый кот – это существо с невыраженным характером, как чистый лист бумаги, на который еще предстоит нанести яркий рисунок. А вот черный кот – это такой эстет и аристократ во фрачной паре, от которого невозможно ожидать дурных поступков. Но это только с виду! Многие хозяева поначалу попадаются на удочку этой показной рафинированности. На самом деле черные коты – это все-таки коты, но настолько изобретательные, что даже пакости в их исполнении получаются какими-то замысловатыми по целям и виртуозными по технике.
В этом мне предстояло убедиться в очередной раз, когда мы с мужем сняли комнатку в старом одноэтажном доме на окраине города. Все в этом доме было замечательно: и добрая хозяйка, и чистая веранда, на которую выходила дверь нашей комнатушки, и ухоженный сад. Но главной достопримечательностью этого тихого уголка был роскошный котяра, в меру упитанный и в самом расцвете своих кошачьих лет. С легкой руки хозяйки, большой почитательницы диснеевских мультиков, звали кота Томкэт, так как по окрасу он полностью походил на своего заокеанского «однофамильца». Но в отличие от мультяшного героя, которого злобная мышь довела до дистрофии и нервного истощения, наш Томкэт был не только в меру упитанный, как уже упоминалось, но также характер имел спокойный и интеллигентный.
По крайней мере, так нам поначалу казалось.
У кота была подружка, а точнее – законная жена, невзрачная кошечка неопределенного окраса, чей пестрый мех напоминал деревенское лоскутное одеяло. Прояви Том хоть немного желания, и у его лап лежали бы все самые роскошные кошки округи. Но истинная любовь, как говорится, не только зла, но еще и непредсказуема. Красавчик Томкэт любил свою простоватую кошечку нежно и преданно, заботился о ней, вылизывал, согревал в холодные дни и даже подсовывал ей лакомые кусочки.
В том, что коты способны на такой акт благородства, мы убедились вскорости, а именно тогда, когда у нас таинственным образом стало пропадать молоко. Тут требуется некоторое пояснение. Собственно, молоко никуда не пропадало. Вот так, чтобы спохватиться, а молока раз! - и нету, пропало! – нет, конечно, такого не было. Но количество молока убавлялось самым таинственным образом. У меня даже начинали закрадываться нехорошие мысли о том, что квартирная хозяйка может потихоньку отливать от наших запасов стаканчик – другой из маленького надреза в упаковке. А муж стал ворчать на мою невнимательность за то, что постоянно приношу из магазина дырявые пакеты, из которых проливается молоко.
Истинная причина пропажи открылась внезапно. А для это всего-то и нужно было, так это совершить последовательно два действия: выложить на кухонный стол купленный литр молока в пленке и громко выйти из кухни. А потом тихонько войти обратно и затаиться за занавеской – правда, это уже третье действие, но вот именно оно-то и раскрыло коварный кошачий замысел. Картина открылась моему взору просто фантастическая! Я увидела, как Томкет деловито и привычно вспрыгнул на стол, подобрался к молочной таре и быстро, практически не примеряясь, в один прокус зубами сделал отверстие в тонкой пленке в самой высокой части молочного «пузыря». После этого, орудуя зубами как ножницами, он расширил отверстие до таких размеров, чтобы в пакет пролез его язычок. Лизнув пару раз и убедившись, что молоко доступно, Том коротким «мррр!» позвал свою ненаглядную женушку. Кошечка тут же присоединилась к трапезе, вволю налакалась молока, причем Том не сводил при этом глаз с любимой. После чего кошка в знак благодарности потерлась мордочкой о выдающиеся усы своего благоверного и удалилась. Только тогда Том позволил себе попить молочка и, будучи полностью уверенным в своей неуязвимости, удалился из кухни.
Всю гениальность кошачьего «ноу-хау» мне раскрыл муж, имеющий техническое образование: на листе бумаги он расчертил схему лежащего на поверхности молочного пакета и объяснил, что при таком способе проделывания отверстия молоко не только не вытекает само по себе, но даже при отпивании какой-то его части, дырочка будет опускаться вслед за понижающимся уровнем жидкости. Все в соответствии с законами физики. Смущало одно: технического образования у Тома не было.
Еще много чего не было у Тома: у него не было жадных хозяев, у него не было недостатка в еде и лакомствах и подозреваю, что также у него не было голодного детства. Но одно у него несомненно было: у него был кошачий характер, в базовую комплектацию которого входит неодолимое стремление украсть кусок с хозяйского стола. Этот инстинкт перевешивал страх, лень и даже выраженную аристократичность Тома. В искусстве «тыринга» Том достиг выдающихся успехов! Родись он человеком, то непременно стал бы очередным «агентом 007», сочетающим хорошие манеры с застарелой клептоманией, воровал бы государственные тайны и жил припеваючи. Правда, в своей кошачьей ипостаси Том и так жил припеваючи. Но не воровать не мог.
Однажды мой муж, который работал в морском порту, раздобыл для ужина какую-то редкую, деликатесную рыбу. Настолько редкую и ценную, что, наверное, вес ее при продаже измерялся не в килограммах, а в каратах. Правда, первый же взгляд на замороженные порционные медальоны из этой рыбы, по форме и размеру напоминающие коврик для ванной комнаты, немного откорректировал эту мою мысль. Если бы они и вправду стоили как бриллианты, то мы бы разорились с одной тарелки. Но радостные глаза моего добытчика-мужа говорили об обратном, а именно о том, что семейному бюджету рыбное меню не нанесло заметного урона.
Оставив «медальоны» в раковине размораживаться, я спокойно занялась изучением кулинарных книг, чтобы выбрать рецепт поинтереснее. Наивная!
Не прошло и нескольких минут, как из кухни раздался ужасающий рев. Я сорвалась с места и кинулась на звук. Естественно, это ревел мой муж, одновременно нашаривая веник в углу у раковины. Той самой раковины, в которой из четырех кусков рыбины оставалось только два, самых маленьких, а третий кусок стремительно исчезал в дверях веранды по направлению к выходу. Вместе с ним так же стремительно исчезал Том, причем рыбу он вскинул на плечо, словно котомку, и придерживал зубами за плавник, чтобы можно было бежать без помех. Следом за котом рванул муж.
Топот, треск веток, грохот и прочий шум погони доносился со двора довольно долго. Периодически раздавались возгласы мужа, щедро пересыпанные профессиональной боцманской лексикой, однако, вполне понятной по смыслу даже коту. Свои аргументы в пользу необходимости вернуть украденный кусок рыбы муж подкреплял не только угрожающими взмахами веника, но также и еще более весомыми доводами в виде половинок кирпича, которыми он обстреливал шевелящиеся кусты малинника.
В кухню муж вернулся взлохмаченный, мокрый, весь оцарапанный малиной. Вошел – и рассмеялся:
- Все, сдаюсь! Заслужил! Так и не бросил, стервец. Пусть жрет. Это его законная добыча.
Но кушать краденное Тому не позволяло хорошее воспитание. А скорее всего – съеденный перед этим самый первый и самый большой кусок полузамороженной рыбы. Стыренный кусок доедала кошечка. Собственно, ради нее Том и рисковал своей шкурой. Можно сказать, что рыбу мы поделили поровну: нам тоже по кусочку досталось, довелось-таки деликатес отведать. Ничего сверхъестественного, хочу заметить…
Ох, не напрасно ученые предполагают, что коты невысокого мнения об умственных способностях людей. И мы – яркое тому подтверждение. История с дефицитной рыбой ничему нас не научила. Какое-то время мы пребывали в наивной уверенности, что смогли предугадать и предотвратить все хитрости благородного разбойника. Расслабились. Чем и не преминул воспользоваться Том.
Как повелось, все начиналось с ужина. На этот раз захотелось нам на ужин бутербродов с колбаской. К несчастью, именно в это день я взялась размораживать холодильник, поэтому выбор колбасы определялся ее способность стойко переносить хранение на свежем воздухе. Остановились на сырокопченой, сухой и твердой, как ножка табуретки, покрытой патиной из выступившей соли. Я еще пошутила, что этой колбасе самое место в мужнином ящике для инструментов, потому как топорище из нее могло получиться отменное! Не знаю, как насчет столярного ящика, но вот в кухонный шкафчик палка колбасы целиком не помещалась, поэтому я не придумала ничего лучше, как подвесить ее за хвостик на бельевую веревку. Для этого мне пришлось влезть на стул, потому что веревка была растянута под потолком веранды на высоте около двух метров.
День был выходной, до ужина далеко, да и мы никуда не спешили. Удобно устроившись на диване перед тихо бормочущим телевизором, принялись читать книжки, каждый – свою. Скоро в наше сознание, погруженное в перипетии литературных героев, стал нахально внедряться какой-то посторонний ритмичный звук. «Бум… бум… бум…» - звучало с интервалом в пять секунд. Заинтригованные странным стуком, мы осторожно выглянули на веранду.
Под висящей наподобие люстры палкой колбасы в сильном возбуждении кружила наша пара котов. Как они ее разглядели на такой высоте – оставалось загадкой. Исходя из все тех же законов физики, в которых был силен мой муж, снизу колбаса должна выглядеть как маленькая точка. Технического образования у Тома не было, но отличный нюх у него несомненно был. И этот нюх вел его к цели. Том приседал, пружинил, подскакивал строго вверх. Изрядно не долетая до мишени, Том резко менял вектор движения и падал вертикально вниз, на дощатый пол веранды – «бум!» Группировался, снова подскакивал, падал – опять «бум!» Кошечка терпеливо наблюдала за прыжками суженного, водя головой вверх-вниз.
- Пристреливается! – рассмеялся муж. – Ну-ну… Пусть поупражняется. Хорошо, что коты не умеют летать.
Вдоволь насмеявшись над глупым животным, которое пытается поспорить с силой притяжения, имея на руках такой очень сомнительный козырь, как его качественно откормленная попа, мы вернулись к прерванному чтению.
«Бум… бум… бум...» - доносились настойчивые ритмичные звуки. Прыжки продолжались.
- И достает же ему терпения! – снова посмеялся над котом муж. – Человек давно бы уже плюнул и ушел. Далась ему эта колбаса!
«Бум… бум… бум... колбаса…» - считало прыжки наше подсознание. Сознание тем временем расслабленно наслаждалось чтением.
И вдруг мы почувствовали, что чего-то не хватает. Прыжки прекратились – совсем недавно, как показалось, минут пять назад, не более. Тишина воцарилась какая-то угрожающая, как в фильме ужасов…
Мы одновременно подняли удивленные глаза, несколько секунд пытались найти друг у друга ответ, одновременно завопили «колбаса-а-а!» и также одновременно кинулись на веранду.
Коты доедали колбасу. Причем эта хвостатая супружеская чета, в условиях резкого дефицита времени, взялась поглощать деликатес синхронно, но с разных сторон. К нашему появлению бесславный конец колбасы был уже предрешен: между кошачьими мордами оставалось не более одного погонного дециметра некогда полномерной палки.
Не сговариваясь, мы тихо и осторожно, чтобы не помешать трапезе, прикрыли дверь и оторопело присели на диван. Нас даже мало интересовало, как Тому удалось сбить колбасу, его таланты нас давно перестали удивлять. Но сожрать за считанные минуты палку сервелата твердостью бетона – такие способности заслуживали всяческого уважения и восхищения.
Мне даже почудилось, что я отчетливо слышу звук пилорамы…