История танка-памятника в Праге

В 3 часа ночи 9 мая 1945 года передовые части 3-й гвардейской и 4-й гвардейской танковых армий 1-го Украинского фронта вступили в Прагу. Первым в город вошёл головной дозор 63-й гвардейской Челябинской танковой бригады из трех танков под командованием командира взвода гвардии мл. лейтенанта Буракова Л. Е. (танк № 1-23 — командир танка гвардии младший лейтенант Котов П. Д., танк № 1-24 — командир танка гвардии лейтенант Гончаренко И. Г., танк № 1-25 — командир взвода гвардии младший лейтенант Бураков Л. Е.)

Хотя то, что русские предпримут штурм было очевидно, но для немцев ворвавшиеся на полном ходу в город танки стали неожиданностью. Взвод тридцатьчетверок без поддержки пехоты не только ворвался на немецкие позиции, но и двигаясь по линии обороны немцев уничтожал 15 противотанковых орудий, четыре самоходных орудия, несколько десятков грузовиков и более двухсот солдат противника.
Танки действовали грамотно и дерзко.
Что не удивительно, экипажи были набраны из добровольцев, например танком №24 командовал Ива́н Григо́рьевич Гончаре́нко.

Разбив линию обороны немцев танки дождались подкрепления из разведчиков и саперов и двинулись в центр города. что в центре города чешские повстанцы ведут бои с немецким гарнизоном генерала Шёрнера. В Праге была сформирована штурмовая группа к разведвзводу добавился танк командира роты Латника, где командиром танка был Тонконог. Штурмовой группе под командованием Латника была поставлена задача-захватить Манесов мост и обеспечить выход основных сил танковой бригады в центр города.На подступах к Пражскому Граду противник оказал сильное сопротивление: у Карлова и Манесова мостов через реку Влтава немцы выставили заслон из четырёх самоходных орудий под прикрытием большого количества фаустников. Туда-же были направлены немецкие подкрепления из девяти самоходок.

Танкисты атаковали противника. Первым к реке Влтава вышел танк Ивана Гончаренко, за ним шли танки Леонида Буракова, Павла Котова и Александра Тонконога. В ходе завязавшегося боя экипаж И. Г. Гончаренко уничтожил одну из самоходок и начал прорыв через Манесов мост, активно маневрируя танк не давал возможности немцам навести оружие, фаустпатроны и снаряды взрывались перед танком или за ним. Но уже проскочив мост танк внезапно остановился. Перед танком перебегала дорогу чешская девочка.

Сразу-же в моторное отделение танка попал немецкий снаряд. Гончаренко отдал приказ экипажу покинуть машину и стал поворачивать башню для ведения огня с места. Увидев немецких солдат он открыл огонь из пулемета. Через минуту танк Гончаренко пронзили выстрелы фаустников.
Гвардии лейтенант И. Г. Гончаренко погиб. Посмертно награждён Орденом Отечественной войны I степени
Перед искореженным танком осталась лежать игрушечная кукла.


Из наградного листа:
"Действуя в головном дозоре, нанося противнику сокрушительные удары, т. Гончаренко первым ворвался в г. Прага. Стремительно преследуя противника, т. Гончаренко захватил мост через реку Влтава в центре города и вступил в неравный бой с 13 самоходными орудиями немцев.
Удерживая переправу т. Гончаренко огнём своего танка уничтожил 2 самоходки. Танк получил попадание снаряда и загорелся. Т.Гончаренко был тяжело ранен. Будучи тяжело раненым, отважный офицер, истекая кровью, продолжал вести бой. Вторичным попаданием в танк т. Гончаренко был убит. В это время подошли основные силы и начали стремительное преследование противника".

Именем Гончаренко названа улица в Праге в районе Прага-4 (чеш. Gončarenkova, Praha 4) и улица в Челябинске. В школе № 143 Челябинска создан музей героя.

Считается что это событие вдохновило советского поэта Анчарова на его стихотворение "Баллада о танке «Т-34», который стоит в чужом городе на высоком красивом постаменте".

Впереди колонн
Я летел в боях,
Я сам нащупывал цель,
Я железный слон,
И ярость моя
Глядит в смотровую щель.

Я шел как гром,
Как перст судьбы,
Я шел, поднимая прах,
И автострады
Кровавый бинт
Наматывался на тракт.

Я разбил тюрьму
И вышел в штаб,
Безлюдный, как новый гроб,
Я шел по минам,
Как по вшам,
Мне дзоты ударили в лоб.

Я давил эти панцири
Черепах,
Пробиваясь в глубь норы,
И дзоты трещали,
Как черепа,
И лопались, как нарыв.

И вот среди раздолбанных кирпичей, среди
разгромленного барахла я увидел куклу.
Она лежала, раскинув ручки, — символ чужой
любви... чужой семьи... Она была совсем рядом.

Зарево вспухло,
Колпак летит,
Масло, как мозг, кипит,
Но я на куклу
Не смог наступить
И потом убит.

И занял я тихий
Свой престол
В весеннем шелесте трав,
Я застыл над городом,
Как Христос,
Смертию смерть поправ.

И я застыл,
Как застывший бой.
Кровенеют мои бока.
Теперь ты узнал меня?
Я ж любовь,
Застывшая на века.

Летом 1945 года было объявлено, что подвиг Гончаренко будет увековечен памятником в центре Праги. На открытии монумента присутствовал знаменитый маршал Иван Конев. Официальные легенды были широко продублированы в чехословацком и советском кино, в книгах, в мемуарах. Например, в 1950 году один чешский писатель опубликовал рассказ для детей «О сердце уральского хлопца».

Злоключения памятника начались уже при его установке. На постамент был водружён совсем не тот танк, который первым вошёл в Прагу. Иван Гончаренко воевал на знаменитой «тридцатьчетвёрке», а памятником стал ИС-2, который к тому же не имел никакого отношения к боям в Праге. Кроме того, боевая машина Гончаренко имела бортовой номер 24, а на постаменте стоял танк под номером 23.


— Я думаю, надо было поставить танк Ивана, пусть и повреждённый, — сказал в интервью казахстанскому радио «Аззатык» однополчанин Гончаренко Каматай Токабаев. — Это был бы настоящий памятник. Раз речь шла об имени Гончаренко, надо было поставить именно его танк. Вот, сгорел, мол, танк, и он погиб в этом танке. Было бы очень кстати, было бы уместным. Но подобные аргументы (а они в 1945-м звучали) услышаны не были.

В конце 80-х годов прошлого века во время «бархатной революции» отношение к русским танкистам изменилось.
— Я не воспринимаю этот танк как символ свободы, как символ окончания Второй мировой войны. Я воспринимаю его как символ русской диктатуры, во времена которой я родился, — заявлял, например, чешский художник-концептуалист Давид Черны (в переводе — Чернов или Чёрный).

28 апреля 1991 года Черны вместе с приятелями за одну ночь перекрасил танк в розовый цвет. Разразился скандал. В прессе развернулись дискуссии, поступила нота протеста от советского правительства. Давид Черны был посажен на несколько дней в тюрьму за хулиганство. Власти попытались замять шум и через три дня вернули советскому танку его зеленое одеяние.
Однако уже через 10 дней ИС-2 снова оказался выкрашенным в розовый цвет. На этот раз к памятнику с ведерками краски пришли 15 депутатов парламента Чехословакии (они воспользовались своим правом на неприкосновенность). Президент Вацлав Гавел осудил поступок депутатов, но сопротивляться общественным настроениям дальше не стал: 13 июня 1991 года к памятнику подогнали кран и сдернули танк с постамента. Некоторое время ИС-2 простоял в Военно-авиационном музее, а затем перекочевал во двор Военно-технического музея в пригороде Праги Лешанах.

Поскольку драматические перекрашивания танка в 1991 году проводились наспех, то краска постепенно отпадала. Но чехи уже прозвали нашу боевую машину «Розовым танком». И в 2000 году его ещё раз, уже основательно, покрасили в розовый цвет.

Дополнительно танк провезли по Праге, приделав к его башне поднятый палец.

Однако в мае 2017 года к танку подошли люди в советской форме и стали перекрашивать танк в защитный цвет. Хулиганов задержала полиция. Ими оказались граждане Чехии симпатизирующие России.

Собственно цитата чешского радио:
"Члены военного клуба Брно перекрасили обратно в зеленый цвет часть «Розового танка» – знаменитой символической инсталляции художника Давида Черного времен «бархатной» революции. Арт-объект выставлен на одной из улиц Брно в рамках фестиваля «Кмены-90», который проводит Моравская художественная галерея. Полицией были задержаны трое активистов, заявивших, что «Черны осквернил танк, являющийся символом освобождения от немецкого фашизма и погибших за нашу свободу 150 тысяч красноармейцев». «Интересно, что спустя 25 лет происходит, практически, узаконивание российского влияния», – прокомментировал «Чешскому Радио» этот эпизод Давид Черны, подчеркнувший, что «танк служил символом оккупационных войск и ничем больше». «Возможно, здесь и памятник Сталину восстановят», – добавил также художник"