Как проходила первая брачная ночь у русских царей

До Петра I, который являлся сторонником западных традиций, таинство первой брачной ночи на Руси представляло собой смесь церковных канонов и древних языческих традиций. За отправную точку здесь брались так называемые свадебные чины – подробное описание церемонии, где почти каждому гостю была отведена особая роль – чин. В 16 веке даже было написано специальное руководство по проведению свадебной церемонии - «Свадебный чин». В книге подробно описывались правила, соблюдение которых гарантировало молодым долгую и счастливую жизнь в браке. Про интимную сторону вопроса здесь говорилось совсем немного, считалось что молодые сами разберутся. Но на деле перед свадьбой девушкам и юношам читались своеобразные лекции о том, как себя нужно вести в супружеской постели. Со временем традиции проведения брачной ночи менялись, особенно это касалось царственных особ, которые стремились во всем подражать своим заморским родичам.

Брачная ночь на Руси именовалась подклетом, потому что любовное гнездышко для молодоженов обычно устраивали в неотапливаемом помещении. У простого народа это были сени или баня, а порой даже амбар, где делали так называемый сенник – особое гнездышко для молодоженов. А вот у царей в этой роли выступали неотапливаемые палаты, где посреди комнаты стояла огромная кровать (постеля), убранная по особым канонам. Сборкой постели занимались ответственные люди – постельники. В самом низу любовного ложа должны были лежать ржаные снопы, необходимые для богатства и плодородия будущих супругов, снопы также способствовали более легкому разрешению от бремени. На снопы стелили ковер, на который укладывали дюжину мягких перин, сверху эту конструкцию застилали шелковой простыней. В изголовье кровати обязательно помещали образа святых. Возле ложа молодых ставилась кадка с зерном, а по углам комнаты втыкались четыре стрелы. На входе в опочивальню новобрачных встречала жена тысяцкого в шубе из овчины, она должна была посыпать супругов хмелем. Молодым помогали переодеться в телогреи, а затем оставляли наедине. Под окнами обычно привязывали кобылу и коня, считалось, что лошадиное ржание способствовало любовному пылу. Именно для этого комнаты не отапливались, ведь так новобрачные быстрее оказывались в объятиях друг друга. У палат молодоженов должен был дежурить постельник, чтобы по приказу царя позвать «ближнюю боярыню», которая бы удостоверилась в чистоте невесты, а также в мужской силе самодержца. Далее следовало обязательное омовение, после которого невеста уходили за ширму, где и ждала свекровь, которая должна была накормить молодых курицей или пирогом с рыбой, дело в том, что до этого жениху и невесте целый день не давали есть.

Неважно, в какие времена жил русский самодержец, если он вступал в брак в нежном возрасте, с ним обязательно велись просветительские беседы. В старорусские времена такие «лекции» читали няньки и дядьки. А вот в Новой России этим вопросом занимались родители, воспитатели или придворные врачи. Так Александром III, отличавшийся в юности застенчивостью подобную беседу имел придворным медиком Николаем Здекауером. На утро растроганный царь написал в своем дневнике: «Такого чувства уже никогда не будет, как в этот вечер. У меня была совершенная лихорадка, и я насилу стоял на ногах. В 3/4 1 Мама взошла в кабинет. Я встал, крепко обнялись с Папа, просил еще раз его благословения... Потом я помолился, запер дверь в кабинет на ключ, потушил свечку и пошёл к постели. Снял халат и туфли и лёг в постель. Первое чувство было непонятное, когда я очутился в постели и почувствовал все члены моей душки на моём теле, которая так и обвилась кругом меня. Здесь дальше я не буду распространяться...».

В отличие от Александра III, его предок Александр I под венец шел уже будучи весьма опытным, к чему способствовало его очень тесное общение с одной из придворных дам, а в юности его просвещал воспитатель Николай Салтыков. Несмотря на опытность во время брачной ночи царь не смог притронуться к своей супруге, потому что был восхищен ею. На следующую ночь внук Екатерины Великой все же исправил свою оплошность, в отличие от ее мужа Петра III, который не прикасался к своей супруге на протяжении пяти лет.