Нельзя встречаться с бывшими

Итак, миновало почти десять лет. Ира вышла замуж, родила сына. Я успел развестись, жениться вторично и опять развестись. Всё это мы бегло сообщили друг другу в переписке. Конечно, я посмотрел ее фотки: Ира была такая же, худая и смуглая. Совершенно не изменилась. Теперь нам предстояло встретиться.

Я пришел вовремя, стал изучать меню, нервно подергивать ногой, следить за входной дверью в кафе. Да, я волновался. Потому что тогда, десять лет назад у нас была настоящая дикая страсть, помешательство, сексуальная горячка.

И вдруг услышал: «А я здесь!». Ира сидела за столом неподалеку. Она пришла чуть раньше, умница.

Я сел напротив, я улыбнулся: «Ты стала еще красивей!»

Но это я сказал ей, потому что женщинам нужны комплименты. А теперь правду, ничего кроме правды. Давайте не будем врать, что за десять лет женщина вдруг очень похорошеет. Или останется такой же, как была в тридцать. (Черт возьми, я быстро подсчитал, что ей уже сорок.) А фотки в сетях? Ну это обычное дело. Нас возвышающий обман. Есть удачные ракурсы, фильтры, есть фотошоп, наконец. Есть много лукавых женских приемов, чтобы оставаться такой же как ты была, хотя бы на фотках.

Короче, она выглядела как женщина на сорок. Да, вполне стройная и очень ухоженная. Но это была не та Ира. Не та. С этой я бы не стал запираться в ванной, с этой я бы не стал…

– Слушай, Алексей, а ты постарел, – усмехнулась она. – Извини, не хотела обидеть. Но постарел очень сильно.

– Да мне не обидно, – улыбнулся я и сильнее затряс ногой под столом.

Потому что мне было дико обидно. Потому что я был уверен: уж я-то тот еще огурец, тот еще мачо, образцовый самец. Ира всегда говорила прямо, что думала, что видела. Когда-то за это я ее очень ценил, теперь она этим меня раздражала. Постарел я, видите ли. Но самое неприятное: я видел, что теперь Ира тоже не захотела бы прятаться со мной в ванной.

– Ты же не спешишь? – спросил я. – Давай выпьем?

– Не спешу. Я договорилась с мужем, он сегодня с сыном весь вечер.

– А ты сказала ему, куда ты пошла?

– По делам. Он мне доверяет. Он замечательный, мой Славка. Так что давай выпьем!

Честно скажу, выпить я хотел лишь для одного. Чтобы взбодрить те старые чувства. Чтобы взять Иру за руку после третьего бокала и спросить: «Помнишь, тогда, под дождем?». Она бы улыбнулась, чуть пощекотала мою ладонь горячими пальцами и прошептала бы: «А ты хочешь со мной прямо сейчас?»

Но после третьего бокала Ира стала рассказывать о «замечательном Славке». Какой он умный, талантливый, на все руки мастер. И мне уже хотелось разбить Ире бокал об голову и закричать: «Какой Славка?! Ты забыла, что между нами было?». Но я слушал про Славку, как они летом отдохнули на Бали, как их сын-вундеркинд (по прозвищу Шуня) прекрасно рисует, учит сразу английский и французский, а еще они построили большой дом в Подмосковье, Славка заказывает деревья из питомника, он стал таким увлеченным садоводом, а Шуня ему помогает, они вместе с лопатами, так здорово…

Это было дико скучно. Я попросил кофе, потому чувствовал: я засыпаю, я прямо упаду тяжелой головой в салат с крабами. Мне не нужна была ее прекрасная семейная жизнь, вот что главное! Я надеялся встретить девушку, которая до сих пор влюблена, которая готова помчаться со мной куда угодно, в мою однушку, на раскладушку, на лесную опушку. Нам же хочется этого, мы все эгоисты, мы все мним себя нестареющими плейбоями. А она мне про мужа и про лопаты.

– Ну а что у тебя? – спросила она наконец.

Лучшей местью было бы теперь столь же долго и нудно рассказывать ей о моей прекрасной жизни. Но я ответил просто: что меня ждет дома подруга и давай я уже попрошу счет, все было замечательно, надо бы снова, когда-нибудь. Она кивнула и чуть зевнула.

Этот вечер был не нужен обоим.

Ира уехала на такси. Я шел до метро и думал: «Никогда-никогда-никогда нельзя встречаться с тем, кого очень любил. Это катастрофа. Все должно остаться там, в прошлом, под тем давним теплым дождем. В воспоминаниях. Вы постарели. Вы стали другими. Вы стали чужими. Нет, никогда!»

…Уже в метро я получил от Иры сообщение: «Забыла сказать! Я же назвала сына Алексеем». Я улыбнулся. Ладно, хоть что-то.


Беляков.