Жил-был доктор. Он был добрый. Звали его... Лаэннек

В какой из дней французский врач Рене Теофиль Мари Гиацинт Лаэннек для того, чтобы выслушать пациентку, свернул в трубочку не то подвернувшийся под руки журнал, не то нотную партитуру история умалчивает, но точно известно, что случилось это в 1816 году. Поэтому хочу вспомнить о таком важном изобретении.

Повторюсь, что в Европе, в том числе и во Франции, начала XIX столетия основными методами диагностики заболеваний лёгких, сердца и желудочно-кишечного тракта помимо осмотра были пальпация, перкуссия и непосредственная аускультация.

Существовавший тогда способ аускультации требовал от доктора необходимости контактировать с кожей пациента. Мало того, что это было не удобно, как для больного, так и для врача, но ещё и не гигиенично; некоторые страдали кожными или инфекционными заболеваниями, туберкулёзом, не редким было и присутствие насекомых – вшей, клещей, ведь не все пациенты были исключительно представителями высшего общества... Да и результат аускультации не всегда был надёжным.

Сам Рене Лаэннек не был сторонником непосредственной аускультации, так как страдал одышкой при попытке согнуться над больным для выслушивания, кроме этого, он смущался при необходимости обследовать молоденьких женщин и девушек. Позже он вспоминал в своей книге: Прямая аускультация столь же стесняет доктора, как и пациента, поскольку сама по себе внушает отвращение. Ее едва ли можно назвать подходящим методом, когда дело касается значительной части женщин, имеющих больших размеров молочные железы, что служит препятствием для применения этого метода.

В 1816 году Лаэннек получил не только место врача в госпитале Неккера, но и возможность вести клинические занятия со студентами. Однажды его вызвали к 19-летней достаточно упитанной девушке, испытывающей боли в области сердца. Лаэннек попытался обследовать её стандартными методами, но из-за мощного слоя подкожно-жировой клетчатки полученный результат его не удовлетворил. И тут, как некогда на Ньютона упало яблоко, на нашего доктора снизошло озарение... Он вспомнил недавний случай, увиденный им во время прогулки в осеннем парке парижского Лувра. Мальчишки, игравшие с длинным деревянным шестом, посылали друг другу сигналы. Первый из них царапал по одному концу шеста булавкой, а другой, приложив ухо к противоположному, слушал многократно усиленный звук. Не исключено, что и Рене в детстве забавлялся подобным образом. Я вспомнил известный акустический феномен: если вы примкнете ухом к одному концу деревянной палки и на эту же палку нанесете булавкой царапину с другой стороны – вы отчетливо услышите звук на другом конце. Мне пришло в голову, что это физическое свойство может быть полезным. Лаэннек, взяв несколько листов бумаги, свернул их в плотную трубочку и приложил один её конец к груди больной в области сердца, а другой – к собственному уху. И о, чудо! Он поразился тому, как хорошо проводятся звуки, услышав более чёткие и громкие сердцебиения, чем при прикладывании уха непосредственно к грудной клетке, так как звук, проходя по узкой трубке, не рассеивался.

Я был удивлен и рад, когда понял, что это позволяет мне слышать биение сердца с гораздо большей ясностью, чем когда-либо. Я сразу понял, что подобное изобретение может стать незаменимым методом исследования, и не только поможет в прослушивании биения сердца. Лаэннек применил свой открытие для обнаружения сердечных шумов, изучения различных видов дыхания, крепитации, хрипов в лёгких и бронхах, флюктуации жидкости при плевритах и перикардитах. Вот так благодаря случаю из практики французского доктора Рене Теофиля Гиацинта Лаэннека появился первый уникальный, надёжный и качественный инструмент, а впоследствии и принципиально новая методика опосредованной (непрямой) аускультации, совершившая переворот в диагностике многих заболеваний, активно и эффективно используемая и 200 лет спустя.

Естественно, что выслушивать при помощи листов бумаги было не практично, не удобно и не гигиенично. Лаэннек работал над усовершенствованием своего изобретения, экспериментируя с различными материалами (металлами, стеклом, кожей, различными породами дерева). Он даже пробовал использовать в качестве стетоскопа старый гобой своего кузена:) Варьировали не только материал, но и размеры и название прибора: сначала он именовался baton – жезл, le cylindre – цилиндр, но позже Лаэннек назвал его стетоскопом (от греческих stethos – грудь, skopeo – смотреть, исследовать). После множества попыток доктор остановился на полой трубке из дерева, диаметром 1,5 и длиной 12 дюймов.

Надо сказать, что несмотря на такое революционное изобретение, оно не сразу вошло во врачебную практику. Как это часто бывает, многие коллеги Лаэннека его проигнорировали. Появились ядовитые насмешки, карикатуры, врачи старой школы боялись, что непрямая аускультация заставит позабыть святые гиппократовские традиции и почти до конца XIX века предпочитали прижиматься ухом к шелковому платку, накинутому на участок грудной клетки пациента... На это Лаэннек ехидно отвечал: Мне очень нравится, когда говорят о неудобствах того механического метода, который заставляет врачей отойти от искусных догадок о диагнозе по пульсу, языку и экскрементам. Это все равно, что отказаться ехать в Париж в кабриолете из страха потерять привычку осторожно идти на цыпочках, чтобы не запачкаться. Но слух об изобретении уже облетел весь мир. В клинику к Лаэннеку потянулись молодые врачи и студенты из стран Европы, США, России.

Доктор, Николай ПЛАСТОВ

.

Со временем стетоскоп претерпел множество изменений, появился родной брат – фонендоскоп, отверстие в головке которого закрыто туго натянутой мембраной. Высокие звуки лучше слышны фонендоскопом, а низкие – стетоскопом, поэтому врачи сегодня чаще всего используют комбинированный стетофонендоскоп с двумя насадками на головке: с мембраной и без неё. Стетофонендоскоп и в настоящее время является одним из важнейших и незаменимых инструментов в практике каждого врача и за это мы должны быть благодарны доктору Рене Теофилю Гиацинту Лаэннеку.