Загадочная личность: Борис Годунов

Еще при Иване Калите (1328-1341) предок Бориса Годунова (1552-1605) Чета сбежал из Орды и поступил на службу московскому князю. Принял крещение под именем Захария и, как считается, стал основателем Ипатьевского монастыря в Костроме. От него ведут свою родословную фамилии Годуновых и Сабуровых. Сабуровы были родственниками Ивана Грозного по его первой супруге.

Сам Годунов был женат на дочери Малюты Скуратова, видного опричника. Тем не менее, по происхождению Годунов к первым сановникам государства не относился. Его возвышение шло по линии опричнины (особого института, созданного Иваном Грозным). Вершиной карьеры, как казалось, стала женитьба сына Грозного Федора на Ирине Годуновой (сестре Бориса).

Слабый здоровьем Федор был вторым в списке наследников престола, после вполне здорового брата Ивана. Ирина с семи лет вместе с братом жила в царском дворце, находясь там на воспитании и их брак с Федором состоялся по взаимной симпатии, что редкость для царских детей того времени.

Годунов по случаю брака сестры стал боярином (1575 год). И ближайшим советником Федора. После трагической смерти царевича Ивана именно Федор стал наследником Ивана Грозного.

Не сохранилось ни одного прижизненного портрета царя Бориса. Гравюра, по которой его воспроизводят в учебниках, создана в XVIII веке.

По описаниям современников он был красив, невысок ростом, плотен телом. Отмечается его величавая осанка. В биографии Бориса Годунова отмечено, что он был прекрасным оратором, при этом не имел достаточного хорошего образования, по некоторым оценкам был просто безграмотным. Впрочем, для русских царей само по себе писание считалось бесчестьем, на это есть дьяки, а вместо подписи - печать.

После смерти Ивана Грозного (1584) в живых осталось два его сына. Слабый Федор (1557-1598), и юный Дмитрий (1582-1591). Дмитрий появился на свет от шестого (или даже седьмого, никто так и не может посчитать достоверно) брака Грозного. Официально это был пятый брак с венчанием, хотя по всем канонам больше трех венчаний у человека никак быть не может.

Так что права Дмитрия на отеческий престол легко можно было, при желании, оспорить. Но Иван Грозный с законами обращался свободно, и перечить человеку столь быстрому на расправу никто бы не решился. Царевича Дмитрия, вместе с матерью Марией Нагой и ее родственниками поселили в Угличе, подальше от Москвы, и подальше от участия в политической жизни.

Известно, что мальчик погиб 15 мая 1591 года. Царевич упал на нож во время игры. Днем, во дворе, рядом находились другие дети. То ли его кто-то подтолкнул, то ли Дмитрий наткнулся на нож в приступе эпилепсии. Как только стало известно об этой трагедии, в Угличе забил колокол, разъяренные горожане вместе с родственниками царевны перебили царских людей, следивших за мальчиком, во главе с боярином Битяговским.

Расследование поручили Василию Шуйскому, члену Боярской думы. Василий, как и другие Шуйские, другом безродному выскочке Годунову не был. Материалы дела сохранились и внимательнейшим образом изучены. Большинство историков склоняется к тому, чтобы поддержать вывод следствия - Дмитрий погиб в результате несчастного случая. Откуда же всеобщая убежденность в вине Бориса и пушкинские «мальчики кровавые в глазах»?

В 1606 году, уже после гибели Лжедмитрия, к власти пришел Василий Шуйский. И вопрос о том, погиб ли настоящий Дмитрий в Угличе был едва ли не главным для государства.

Новый царь, которому было выгодно очернить предыдущего, рассказал «правду» о вине Бориса. Тело Дмитрия было перенесено в кремлевский Архангельский собор (где лежит до сих пор). Появились свидетели чудес, совершаемых у гроба, и Дмитрий был причислен к лику святых.

Пришедшие на смену Шуйскому Романовы тоже Годунова недолюбливали и в летописях закрепилась история о том, что в Угличе произошло «заказное убийство». Интересно, что Шуйский от своего лица, перед всем честным народом рассказал две противоположные версии, и даже не подумал, что выглядит в этой ситуации не слишком честным...

Основные доводы, которые приводят историки в защиту Годунова. В 1591 году Дмитрий как серьезный претендент на престол не рассматривался, так как жена Федора еще вполне могла родить наследника (их дочь родилась в середине 1592 года). А сам Дмитрий, напомним, был сыном шестой-седьмой жены Грозного. То что расследовать отправили Шуйского - тоже говорит в пользу Бориса.

Да и при всех своих полномочиях потомок малоизвестного перебежчика из Орды ни в какое сравнение не шел с многочисленными побочными ветвями Рюриковичей (Шуйские, Долгорукие, Гагарины, Лобановы...). Да и со знатными московскими родами, теми же Романовыми. То есть строить планы занять русский трон ему вроде как было не с чего.

С другой стороны, Годунов озаботился тем, чтобы пресечь еще одну возможную ветвь родового дерева Ивана Калиты (московские Рюриковичи). В Риге жила Мария, дочь Владимира Старицкого, убитого по приказу Грозного его двоюродного брата. Мария была вдовой датского принца Магнуса, провозглашенного «королем Ливонии».

Королева вместе с дочерью добровольно приехала в Россию по приглашению Годунова. Ее тут же постригли в монахини, а ее дочь довольно быстро умерла при невыясненных обстоятельствах.

Иван Грозный умер в 1584 году, Его сыну Федору в этот момент было 27 лет. Сам Грозный понимал, что Федор не в состоянии самостоятельно управлять государством. Незадолго до смерти царь Иван назвал участников регентского совета, который должен был управлять де-факто. В него вошли представители высшей знати Иван Мстиславский, Иван Шуйский и Никита Романов.

Четвертым в этом совете стал Богдан Бельский, сделавший карьеру в опричнине. В его подчинении находился «двор», вооруженные дворяне, корпус личной охраны царя. Бельский попытался сразу после смерти Грозного захватить власть, устроив переворот. Но бояре сумели уговорить Федора отправить Бельского в отставку.

Митрополита Дионисия сменил ставленник Годунова Иов. После Флорентийской унии (1439), которую константинопольский патриарх заключил с папой Римским, русская церковь сама утверждала своих предстоятелей.

Митрополит Московский и всея Руси избирался собором Русской церкви, по настоятельной рекомендации царя. Фактически русская церковь была независимой. Канонически она оставалась частью константинопольского патриархата. И в свете теории «Москва – третий Рим», русскому царю, заменившему по значению в православном мире императора Византии, нужен был свой патриарх.

XVI век – стал временем религиозных войн в Европе. Последователи Мартина Лютера нанесли сильнейший удар по католической церкви. В ответ приверженцы папы Римского усилили религиозное давление там, где еще в силах были это сделать. В русских землях, находившихся на территории Польши и Литвы, усилилось влияние униатской церкви (православные, признающие примат папы Римского).

После многочисленных «чисток», устроенных Иваном Грозным в среде русского духовенства, необходимо было поднять престиж московского митрополита. Ну и самое главное – даже формально подчиненная церковь никак не соответствовала значению русского государства, его возрастающему влиянию в европейской политике.

Восточные патриархи находились в бедственном положении. Москва была и значительнее и богаче, и у нее регулярно просили финансовой помощи. Москва помогала, но и просила «рассмотреть вопрос» о своем патриархе. Наконец, от патриарха Феолита пришел устный ответ – он вместе с антиохийским патриархом согласились вынести решение на вселенском соборе.

Жизнь константинопольского патриарха под турками была полна неожиданностей. Феолита султан прогнал, восстановив на кафедру Иеремию (1588). Иеремия первым делом отправился в Москву, попросить денег на новую резиденцию.

В Москве за переменами не уследили, и поначалу главу вселенской церкви приняли за самозванца. А когда разобрались приняли в Кремле. Там Годунова ждало серьезное разочарование. Вместо ожидаемого решения собора Иеремия высказал свои просьбы о пожертвованиях.

С этого момента начались долгие переговоры. Патриарх и его свита жили богато, ни в чем не нуждаясь (10 блюд ежедневно, три кружки хмельного меда – боярского, вишневого и малинового, ведро паточного меда и полведра квасу). Но и свободы у греков не было, из палат они имели право выходить только под присмотром.

В результате греческая сторона предложила русским такое решение. Иеремия переносит константинопольскую кафедру в Москву, и сам остается патриархом. Такой вариант Годунова не устраивал. Русские правители со времен Ивана Третьего привыкли к подчиненному положению главы церкви, и считаться с кем-то в своих решениях не собирались.

Отдавать греку главенство над русской церковью, чего давно уже не было к тому моменту, тоже не хотелось. И еще заботливые интриганы успели распустить слухи, что Иеремия в сговоре с папой Римским и хочет объединить церкви, чтобы получить от западных стран поддержку и освободить Царьград.

Русское правительство схитрило – Иеремии предложили два варианта. Первый – он переносит свою кафедру во Владимир, а Иов остается митрополитом московским. Второй – признает Иова патриархом Московским, а сам уезжает с миром.

Советники патриарха отговорили его от Владимира, находившегося в упадке. А второй вариант греческим гостям не нравился. Особенно упорствовал митрополит Дорофей. С Дорофеем поговорили люди Годунова, пригрозив, что вполне могут его и утопить в Москве-реке. Советник поменял свое мнение.

25 января 1589 года Иеремия рукоположил патриарха Московского Иова. Но и после этого главу константинопольского патриархата и его помощников домой не отпустили, а отправили на богомолье в Троице-Сергееву лавру.

И лишь 19 мая, пробыв в России больше года, вся делегация с богатыми дарами отправилась в Стамбул. Интересно, что деньги на новую резиденцию, за чем, собственно, Иеремия и приезжал, Годунов дать забыл. 1000 рублей отправили грекам чуть позже.

В 1590 году собор патриархов в Константинополе санкционировал решение Иеремии, а в 1593 году вселенский собор поставил русскую церковь на пятое место во всеобщей иерархии православных церквей.

Слабый и немощный Федор Иванович, женатый на сестре Годунова, на реальную власть не претендовал, выполняя роль номинального главы государства. На пирах даже здравницы царю совмещали со здравницами Борису, что по тогдашним представлениям о прекрасном было делом немыслимым, и уж точно признавало за Годуновым титул Правителя.

Английская королева обращалась к Борису, называя его «лорд-протектор», да и со всеми европейскими дворами переписка велась от имени Годунова (напомним, сам правитель, похоже, грамоты не знал).

Наследника у Федора не было, единственный их с Ириной ребенок, девочка, умерла в младенчестве. Умирая, наследника Федор не назначил. В летописных свидетельствах, написанных уже при Романовых, впрочем, указывалось, что власть он хотел передать Федору Никитичу Романову (будущему патриарху Филарету, отцу Михаила Федоровича, основателя новой династии).

Но верить в это свидетельство сложно. Формально трон был оставлен на бездетную Ирину, но та через неделю после смерти мужа (он умер 7 января 1598 года по старому стилю) постриглась в монахини Новодевичьего монастыря.

После того, как московский люд стал требовать Бориса на царство, царский венец был предложен правителю боярской думой и патриархом Иовом. Борис отказался. Как считает большинство историков, согласие означало бы ограничение власти, так как бояре наверняка выставили бы Годунову ряд условий при его избрании.

Для выбора нового царя был созван Земский собор. В его состав вошли 83 представителя духовенства, 338 служивых людей, представители торговых людей (21), старосты и сотники (61).

За всю историю России к тому времени это был первый случай, когда престол должен был достаться не Рюриковичам. И никаких правил или традиций по избранию нового царя не существовало. Скорее всего Борису хватило бы и признания москвичей. Но потенциальный новый царь хотел обставить свое избрание как можно более легитимно.

17 февраля Собор начал работу. Патриарх Иов предложил избрать Бориса. Собор проголосовал «за». Затем Крестный ход во главе с Иовом отправился в Новодевичий монастырь, где вместе с сестрой находился Борис.

От предложенного венца он снова отказался. 20 февраля новый крестный ход, уже с иконой Владимирской Богоматери вышел из Успенского собора Кремля и направился к Новодевичьему. При этом патриарх заявил, что если Годунов не примет корону, то его отлучат от церкви, сам патриарх и все епископы сложат сан, а во всех церквях прекратятся богослужения.

Обращался он к Ирине, которая формально в тот момент оставалась главной государства, и та убедила брата стать царем. Тем не менее - еще почти полтора месяца Борис провел в монастыре, и лишь 30 апреля приехал в Кремль. 1 августа бояре подписали специальную присягу, а 1 сентября произошло венчание Бориса на царство.

Считается, что многочисленные рыдающие женщины с младенцами, которые участвовали во всех народных акциях за Годунова, были им проплачены. Впрочем, как уточняют историки, все эти сведения мы получили от недоброжелателей Бориса. Тем не менее, вполне можно назвать Годунова первым российским политиком, добившимся успеха благодаря пиар-технологиям.

Известно, например, что все время, пока тянулся спектакль с приглашением на царство и отказами претендента, и сам Годунов, и его сестра «вели работу» и со стрельцами и с московскими общинами.

Правление Бориса Годунова было, по мнению ряда историков, крайне успешным для России. Удалось вернуть города, потерянные в Ливонскую войну, основано несколько новых городов, которые значительно обезопасили границы России. У Москвы появился патриарх, велось массовое каменное строительство, большие суммы жертвовались ремесленникам и крестьянам…

Но закончилось его царствование катастрофой. Знатное боярство так и не смирилось с выскочкой на престоле, а доверие простого народа было подорвано из-за трех неурожайных лет, вызвавших массовый голод и разорение. Правительство Годунова с этим кризисом справиться не смогло.

Относительная безопасность территорий на южной границе (ее удалось добиться строительством новых укрепленных городов и созданием системной обороны) привлекла туда большое количество казаков. На Юг уходили и жители центральной России. Именно сюда направился при поддержке польских войск самозванец, объявивший себя чудом спавшимся сыном Ивана Грозного Дмитрием.

Появление законного царя вызвало восторг у страдающего народа, и было поддержано боярством. Лжедмитрий без особых усилий продвигался к Москве. Правительство Годунова с невероятной жестокостью, массовыми казнями пыталось подавить выступления народа. И пролитая кровь активно использовалась пропагандой Лжедмитрия.

В результате Лжедмитрий пришел в Москву в 1605 году, и народ и боярская дума признала его «истинным царевичем Дмитрием». Из далекого монастыря привезли монахиню Марфу, бывшую царицу Марию Нагую. И та признала в Лжедмитрии своего убиенного сына.

Вес шапки Мономаха буквально придавил Бориса. Будучи полноправным правителем при царе Федоре, он казался (да и был) всемогущим. Став царем он так и не сумел убедить страну в законности своих прав на престол. Он чувствовал предубеждение боярской думы, и старался на все важные посты назначить родственников.

Уже с 1600 года Борис жаловался на здоровье. По свидетельству очевидцев в последние годы жизни Годунов редко появлялся на людях. Во время царской трапезы обязательно присутствовали врачи (царь был не воздержан в еде и весьма опасался отравления). Он постоянно держал радом астрологов.

Умер Годунов 13 апреля, когда Лжедмитрий был еще достаточно далеко от Москвы, но его успехи уже вызывали серьезное беспокойство.

Через два часа после плотного обеда у царя началось сильное кровотечение, и он вскоре скончался. Царь был похоронен в Архангельском соборе, рядом со всеми правителями Московского царства, начиная с Ивана Калиты.

Новым царем стал Федор, сын Бориса. Образованный юноша 16-ти лет. Новый царь не имел поддержки правительства. Его мать – Мария, дочь ненавидимого всеми палача Малюты Скуратова, симпатии у народа точно не вызывала.

Удержать власть Годуновы не смогли. Во время народных волнений, еще до прихода Лжедмитрия в Москву, были разгромлены и разграблены дворы родни Годуновых. Самого царя Федора Борисовича, его мать и сестру Ксению сначала держали под охраной, а когда Лжедмитрий въехал в Кремль, он приказал их убить.

Федор отчаянно сопротивлялся, пытаясь защитить мать, но вскоре два тела Федора и Марии вынесли на всеобщее обозрение. Убийцы сообщили, что родные Бориса покончили жизнь самоубийством. Их тела были закопаны в общей могиле у ворот Варсонофьевского монастыря на Лубянке. Туда же было сброшено и тело Бориса Годунова…

Еще одна трагическая фигура семьи Бориса – его дочь Ксения (1582-1622). Девушка получила отличное образование, все современники особенно отмечали ее особую красоту. Борис мечтал о хорошей партии для нее.

Первым претендентом стал Густав, незаконный сын шведского короля Эрика XIV. Русское правительство решило использовать его в международной политике, как марионеточного претендента на шведский престол. Густова пригласили в Москву, Борис собирался выдать за него дочь. Но Густав приехал в Первопрестольную с любовницей, вел себя вызывающе, и транзитом через Углич был отправлен в Кашин, где и умер.

Женихом Ксении стал датский принц Иоанн, родной брат короля Христиана IV. Датчане враждовали со шведами, русские тоже, так что этот союз был выгоден всем и серьезно поднимал престиж новой династии. Принц датский приехал в Москву в сентябре 1602 года. И радость Бориса была так велика, что Москва гуляла несколько дней. Русского гостеприимства иностранный жених не выдержал и умер от несварения желудка.

Поиски жениха (дело долгое в те неторопливые времена) продолжились в Австрии, Англии, даже Грузии, но вскоре Борис умер, его сын и жена были убиты. Саму Ксению Лжемитрий пощадил, но сделал своей наложницей. Об этом русские летописи сообщают недвусмысленно, но со всей возможной деликатностью.

Через пять месяцев такого унизительного положения Ксению постригли в монахини. Она жила в разных монастырях, и перед смертью просила царя Михаила Романова похоронить себя в Троице-Сергиевой лавре, куда еще при Василии Шуйском были перенесены тела Бориса, его сына Федора и царицы Марии…



Материал подготовлен по книгам Р.Г Скрынникова, К. Валишевского, В.О. Ключевского, А. А. Зимина, Г. В. Вернадского