Настоящий полковник

Наш рассказ — о Николае Павленко. Крестьянскому сыну, ему на роду было написано стать мельником — но судьба сложилась иначе. В годы войны дезертир Павленко умудрился создать фиктивную воинскую часть, стать ее командиром, полковником, орденоносцем... Виртуозный мошенник прошел всю войну, дошел со своими «бойцами» до Берлина, где захватил множество трофеев. Увешанный орденами и медалями, Павленко с миллионным состоянием заслуженно вошел в элиту СССР и уже готовился стать генералом — но погорел на сущем пустяке...

Николай Павленко родился в 1912 году в селе Новые Соколы Ивановского района Киевской области. Задумай он продолжить семейное дело — стал бы обычным мельником. Его отец Максим Павленко был кулаком — зажиточным крестьянином, владевшим двумя мельницами и торговавшим зерном и мукой.

В своей большой семье Николай оказался седьмым ребенком. И, пожалуй, самым своенравным из всех: окончив церковноприходскую школу, Павленко с 13 лет трудился писарем у деревенского старосты и категорически не хотел обучаться земледельческому ремеслу. Этим он нередко вызывал родительский гнев.

Терпеть нападки недовольного отца Николаю окончательно надоело в 14 лет. Он самостоятельно изготовил себе справку с липовыми данными (печать выкрал у старосты, пользуясь служебным положением). В ней юноша указал, что его отец обычный бедный крестьянин и прибавил себе 4 года, изменив 1912 год рождения на 1908 год. После этого Павленко собрал все свои нехитрые пожитки и ушел из дома. Путь его лежал в Минск. Там он устроился работать строителем-дорожником.

Уже в Минске до Павленко дошли слухи, что его отец раскулачен, оказался за решеткой и скончался там от истощения. Семья голодала. А Николай помочь родным не мог — он сам перебивался с копейки на копейку. Однако лютую обиду на коммунистов юноша затаил, правда, не особо рассчитывая поквитаться с врагами. Но вышло иначе.

Долго ходить в рядовых работягах Павленко не рассчитывал: стремясь к лучшей жизни, он поступил в Минский политех на автодорожный факультет. Но проучиться там успел всего два года — педагоги стали догадываться, что студент гораздо моложе, чем пытается казаться, и не обладает всеми школьными знаниями. Поэтому кадровики получили задание: проверить достоверность биографии Павленко, послав запрос на его родину.

На дворе стоял 1930 год — и подделка биографии грозила суровым тюремным сроком. Павленко стоило бояться вдвойне, ведь его отец был репрессирован, и этот факт он тоже скрыл. Не дожидаясь позора и лагерей, молодой человек бросил политех и подался в бега. Павленко обосновался в городе Ефимов и, боясь вновь «светить» поддельными документами, стал воровать.

В 1935 году он попался на краже и провел 35 суток под арестом. От тюрьмы (а может, и расстрела) Павленко спасло согласие сотрудничать с представителями Народного комиссариата внутренних дел (НКВД).

Для того чтобы подтвердить свое желание сотрудничать, Павленко «слил» особистам двух своих бывших коллег по дорожному делу. Те были поклонниками идей опального Троцкого и имели неосторожность поделиться этим с Николаем. В итоге рабочие, преданные Павленко, отправились в лагеря, а стукач стал работать в Главном военно-строительном управлении СССР, куда простым смертным путь был закрыт.

Впрочем, несмотря на протекцию и могущественных покровителей, на новом месте Павленко не расслаблялся и работал на совесть. Вскоре он стал расти по службе: начав прорабом, дорос до звания старлея и должности заведующего строительным участком. Впрочем, от своих авантюр Павленко не отказался: он умудрился продать на сторону вагон стройматериалов, выручив за них приличные деньги.

Спокойную и сытую жизнь Николая прервала Великая Отечественная война. В июне 1941 года он поступил на службу во Второй стрелковый корпус, где стал помощником инженера. В боевых действиях Павленко приходилось участвовать нечасто, но и этого хватило с лихвой. Умирать он не хотел — и решился на дезертирство.

В один из дней октября 1941 года, когда его часть находилась в Вязьме, Павленко подделал командировочное удостоверение. После этого с еще одним дезертиром — водителем по фамилии Щеглов — он на служебном грузовике отправился в город Калинин (ныне Тверь). Там проживали родные и знакомые Павленко.

Долго задерживаться в Калинине дезертир не планировал, но вмешалась судьба. На местном Главпочтамте Павленко встретил девушку Зинаиду — и вскоре после знакомства женился на ней. Своей молодой супруге Павленко наврал, что он офицер Красной армии, который находится в городе на секретном задании. Тащить новоиспеченную супругу неизвестно куда лжец не рискнул — и решил пустить корни в Калинине. Занятие Павленко нашел себе быстро: множество дорог и мостов города и окрестностей требовали реставрации и восстановления, а в этом он разбирался хорошо. Однако спокойной жизни не вышло и в этот раз.

Себя командир УВСР Павленко тоже снабдил соответствующими бумагами, по которым являлся полковником и военным инженером третьего ранга. Все, кто был рядом и помогал Николаю в нелегком деле создания липовой части, сразу же получили офицерские должности. Осталось только найти бойцов, что Павленко вскоре и сделал, вступив в сговор с военным комиссаром города.

Именно с его помощью в часть полковника Павленко стали поступать военнослужащие, которыми, как правило, оказывались отставшие от эшелонов или только что выписавшиеся из госпиталей солдаты. В итоге те спокойно продолжали службу, даже не догадываясь, что фактически состоят в банде. Были в составе Участка и обычные дезертиры, которым за «сотрудничество» Павленко обещал приличные деньги.

Все спорные вопросы Николай привык решать при помощи взяток — деньгами или продовольствием, например, американской тушенкой. Неизвестно какой суммой он задобрил руководителя одного из городских эвакуационных пунктов, военного врача, который поставил всех солдат УВСР на довольствие. Кроме денежного вознаграждения, что поступило непосредственно в карман эскулапа, военнослужащие под командованием Николая безвозмездно отремонтировали все здания, которые относились к эвакопункту.

Вскоре встал вопрос — как вывезти все награбленное на родину? А вывозить было что: в руках павленковских бандитов оказалось несколько легковых автомобилей, грузовиков, тракторов и мотоциклов, десятки мешков с сахаром, крупами и другим продовольствием, а также большое количество коров, овец и коз.

В ход пошел проверенный способ: Павленко отыскал среди нужных людей того, кто согласился помочь за приличное вознаграждение. Буквально на следующий день банда Павленко ехала в сторону Москвы на собственном поезде — весь скарб еле уместился в 30 вагонах.

При этом за свои криминальные проделки члены УВР-5 полковника Павленко еще и удостоились высоких наград. Лидер банды сфальсифицировал данные, предоставив в нужные инстанции поддельную информацию о «подвигах» своих бойцов. Немногим позже в часть прибыло 230 орденов и медалей, которые начальник собственноручно вручил солдатам на плацу. И себя Павленко не обделил — обзавелся орденами Отечественной войны I и II степени и орденом боевого Красного Знамени.

Вскоре после этого хитрый полковник демобилизовал ту часть военнослужащих (некоторые из них к этому времени успели дослужиться до сержантского звания), которая не подозревала об афере, оставив только своих приближенных. После этого Павленко со спокойной душой приступил к реализации трофеев. С вырученных денег он оставил себе 90 тысяч рублей, а все остальное раздал подельникам. Распределяли наличные исходя из званий: офицеры получили по 25 тысяч, а рядовые — по 12 тысяч рублей.

Деятельность своего УВР Павленко постепенно свел на нет. В 1948 году он открыл артель «Пландорстрой» и вскоре договорился со своим помощником Юрием Константиновым по кличке Константинер, чтобы тот сбежал с 300 тысячами рублей, принадлежащими артели. Деньги подельники планировали разделить между собой. Чтобы при расследовании этого инцидента не вскрылась афера, Павленко сразу после хищения решил произвести «ребрендинг»: так вместо УВР-5 появилось УВС-1 — Управление военного строительства.

Штаб новой части был передислоцирован на Западную Украину: там в ту пору свирепствовали бандеровцы, а общую смуту Павленко считал благом для своих махинаций — ведь местным властям было явно не до мошенников. Всю документацию, оттиски, печати и штампы подготовил верный преступной идее Людвиг Рудниченко.

Дела Павленко пошли в гору. УВС-1 с филиалами в Белоруссии, Литве, Эстонии, Латвии и Молдавии начало получать многочисленные госзаказы — в основном на строительство мостов и дорог, в том числе железных. Деньги стекались на счета полковника, открытые в 20 отделениях Госбанка. За пару лет работы УВС-1 удалось получить порядка 25 миллионов рублей. При этом Павленко понимал — от качества работ зависит имидж его очередного детища, и не жалел никаких денег на привлечение высококвалифицированных специалистов.

К началу 50-х годов Николай перестал скрывать свой высокий достаток: передвигался полковник исключительно на автомобиле марки «Победа», его дом полнился антиквариатом, в друзьях у него значились лишь высокопоставленные лица. Министр пищевой промышленности Молдавии, первые секретари Тираспольского и Бельцевского горкомов партии, секретари обкомов, прокуроры, руководители крупных госпредприятий, командиры воинских частей — все они всегда были готовы оказать Павленко свою протекцию.

Погорел он, как это часто бывает, на мелочи. Особенностью того времени было распространение облигаций госзайма, чем и воспользовались «офицеры» УВС-1. Ценные бумаги они предлагали приобретать рядовым, одного из них нагло надули — взяли деньги, а положенное количество облигаций не отдали. Обиженный служивый, решив, что правды у Павленко не добьется, напрямую обратился с жалобой в Прикарпатскую прокуратуру.

Сотрудники ведомства направили запрос в Минобороны и были ошарашены ответами: Управление военного строительства в списках ведомства не числилось. Следователи заявились в штаб части и побеседовали с полковником, а тот, в свою очередь, не преминул кивнуть на документ, согласно которому часть находилась в ведении Сталина. Но зря Павленко рассчитывал таким образом запугать ревизоров.

Точнее, сами они не рискнули «копать глубже», а попросту возбудили уголовное дело и перенаправили его в Главную военную прокуратуру СССР. А уж там быстро выяснили: УВС-1 не относится ни к Минобороны, ни к МВД, ни к министерству госбезопасности (преемник НКВД)...

И будь Павленко чуть менее самоуверенным, он мог бы спастись, используя все свои накопления. Но убежденный в своей неприкосновенности Николай (еще бы, при таких-то связях!) продолжал делать свою работу и даже готовился к «получению» нового звания. Позже при обыске в его кабинете обнаружили заготовленные для такого случая генеральские погоны...

Но вместо повышения Павленко получил севшее на хвост следствие и предательство некоторых из своих знакомых — к примеру, Людвига Рудниченко. Тот принялся шантажировать товарища возможностью своего сотрудничества со следственными органами — и Павленко был вынужден отдать Людвигу за молчание 25 тысяч рублей.

Между тем расследование выявило: из-за афер лжеполковника мимо госбюджета прошли 38 миллионов 700 тысяч рублей. 14 ноября 1952 года можно считать последним днем существования УВС: в ходе операции правоохранительных органов было арестовано свыше 400 человек, 50 из которых были военными.

Оказались за решеткой и трое главарей — Павленко, Константинов и Рудниченко. Судебный процесс стартовал в ноябре 1954 года — «дело Павленко» насчитывало 164 тома. В качестве улик фигурировали многочисленные штампы и печати, документы, удостоверения, техпаспорта, в том числе на 6 легковых и 62 грузовых автомобиля, пистолеты, винтовки, карабины... Всего более 100 единиц оружия.

Все 17 подсудимых обвинялись в участии в контрреволюционной деятельности, диверсии по части госпромышленности, вредительстве и антисоветской агитации. Сам Павленко держался смело и даже заявил трибуналу — мол, антисоветской деятельности он не вел и лишь трудился на благо государства, что, к слову, отчасти и было правдой. За все годы существования УВСР, УВР и УВС было восстановлено и проложено несколько тысяч дорог и мостов по всему СССР.

Однако эти заслуги судом во внимание приняты не были — и 4 апреля 1955 года суд вынес вердикт. Николая Павленко приговорили к высшей мере наказания — казни через расстрел с конфискацией имущества. Его подельники получили от 5 до 25 лет тюрьмы. Жизнь, пожалуй, главного афериста сталинской эпохи прервалась через несколько дней после вынесения смертного приговора.