Девять страшных радиационных аварий, которые в СССР пытались скрыть

9 сентября 1982 года расплавился технологический канал № 62 — 44 Наружу, в стремительно размывающуюся пароводяной смесью графитовую кладку, хлынуло радиоактивное топливо. На станции не сразу поняли, что произошло. Около получаса станция работала в штатном режиме, пока не был отдан приказ заглушить реактор.

Ликвидация последствий заняла почти год. Активная зона вокруг разрушенного канала сильно пострадала и была загрязнена радиоактивными отходами. Работа по устранению проблемы была очень «грязной» — а закончилось все тем, что примыкающий к разрушенному каналу участок активной зоны так и остался нерабочим.

Устранять выброс радиации пришлось и в городе. Об эвакуации речи не шло, но свидетели утверждают: улицы отмывали пеной (как и позже, в 1986-м), асфальт на дорогах и песок в детских песочницах были заменены. Загрязнение проникло в леса, в колхозные поля, в воду Киевского водохранилища. Конечно, зоны

Эксперты называют аварию 1982 года прологом к катастрофе 1986 года. Если бы тогда власти прислушались к рекомендациям ученым, то, возможно, Чернобыльской трагедии не случилось бы.

Зловещую известность комбинату «Маяк», он же при СССР — комбинат № 817 (Челябинск-65) принесла Кыштымская авария. Однако и она была не первой. Первая неконтролируемая самопроизвольная цепная реакция в растворе плутония, вообще первая в истории СССР ядерная авария произошла 15 марта 1953 года. Персонал радиохимического завода получил большую дозу облучения. Впрочем, никто не погиб, хотя два оператора серьезно пострадали. Один из них переболел лучевой болезнью в тяжелой форме. Ему пришлось ампутировать ноги, но он выжил.

Второй тревожный набат прозвенел 21 апреля 1957 года. В технологических коммуникациях высокообогащенного радиоактивного изотопа урана-235 начался процесс непрерывного осаждения. Это тоже самопроизвольная цепная реакция, которая привела к намного более мощному выбросу радиации. Женщина-оператор, работавшая с осадками урана, умерла, получив слишком большую дозу. Еще пять человек выжили, перенеся лучевую болезнь.

И, наконец, 29 сентября грянула она. Кыштымская трагедия.

Хранилище радиоактивных отходов состояло из нескольких контейнеров, между которыми циркулировала вода. Она должна была охлаждать отходы, не допуская их перегревания. Однако не справилась.

Сначала инженеры увидели, что из хранилища валит желтый дым. Однако было приказано проверить электропроводку — и все. А через несколько часов один из контейнеров, содержавший 80 кубометров радиоактивных отходов, взорвался. Как считают специалисты сейчас, перегревшийся раствор превратился в пар, содержащий радиоактивные соли, который и вышиб бетонную крышку, расширяясь по неумолимым законам термодинамики. Радиационный выброс был небывало высоким — в Чернобыле он был всего в два раза больше. А сама авария занесена в Книгу рекордов Гиннеса как крупнейший выброс радиоактивных отходов.

Загрязненные осадки в виде пара смешались с облаками, а вскоре прошли дожди. Радиоактивные. Они выпали на территории общей площадью 25 тысяч квадратных километров. ВУРС — этим неприятным словом, означающим «Восточно-Уральский радиоактивный след» назвали загрязненные территории.

Сейчас рассекреченные данные говорят о 124 тысячах пострадавших; число погибших неизвестно до сих пор — данных просто нет. Западные журналы, ссылаясь на данные своих расследований, пишут о 200 погибших. Без шума было эвакуировано около 30 деревенек. Радиоактивность в отдельных местах, затронутых ВУРСом, сохранялась до конца девяностых.

Ярко-оранжевый столб дыма и пыли, сиявший фантасмагорическим призраком на месте аварии, назвали необычным видом северного сияния.

Самая старая из советских атомных электростанций располагается в Свердловской области, в городе Заречный. Она была несчастливой с самого начала. Первый энергоблок (из четырех) был пущен в работу в 1964 году, и в последующие десять лет тепловыделяющие сборки активной зоны реактора на этом энергоблоке несколько раз разрушались.

В 1977 году расплавились тепловыделители активной зоны реактора на втором энергоблоке. Много. Половина.

Персонал от этого всего здоровее не становился, но жертв не было.

Самой мощной аварией на Белоярской АЭС советского периода был пожар, обрушивший крышу машинного зала. Это было перед Новым годом, в ночь с 30 на 31 декабря 1978 года, и Союзу невероятно повезло: благодаря слаженным действиям пожарных не произошло того, что произошло в Чернобыле. Хотя БАЭС была на волосок от этого сценария. Баллоны водородного охлаждения находились совсем радом с очагом возгорания и не взорвались чудом. Вторым чудом было отсутствие человеческих жертв. В течение 10 часов 270 человек ликвидировали пожар в машинном зале. Восемь из них получили легкую форму лучевой болезни.

Второй случай был еще более похожим на то, что произошло на ЧАЭС. Это было зимой 1987 года. Активная зона реактора перегрелась и оболочки ячеек с ядерным топливом начали перегреваться. В Чернобыле это и было одним из факторов, спровоцировавшим аварию. Здесь обошлось пожаром, кроме того, произошла утечка радиоактивного изотопа натрия — около тонны. Жертв не было. Так счастливой или несчастливой является БАЭС? Непонятно…

Аварии на Белоярской АЭС происходили и позже, но их уже нельзя отнести к советскому периоду — пожары и утечка радиоактивных отходов происходили в девяностые, в эпоху гласности.

В этой истории нет множества жертв, но есть леденящая душу жуть, которая могла бы стать источником вдохновения для автора хоррора или страшилки из пионерлагеря. В семидесятых годах в одном из карьеров Донецкой области в Украинской СССР потеряли ампулу с радиоактивным цезием-137. Ее искали, но не нашли. В этом карьере добывался щебень, использовавшийся для постройки домов. Как только об утере ампулы стало известно в Москве, Брежнев приказал законсервировать карьер, но было поздно: излучающая радиацию ампула вместе со щебнем попала на стройку в Краматорске. Панельный дом № 27 на улице Гвардейцев Кантемировцев был сдан в эксплуатацию в 1980 году. Смертельно опасная ампула притаилась в одной из его стен.

Уже через год в доме умерла 18-летняя девушка. От лейкоза. Вслед за ней от лейкоза умер ее шестнадцатилетний брат, а затем и их мать. Врачи развели руками, сказала: мол, плохая наследственность. В квартиру въехала другая семья. Мальчик-подросток, живший в той же комнате, вскоре умер — все от того же лейкоза. Его отец добился детального расследования, которое и показало зашкаливающий радиационный фон в квартире.

Ампулу вырезали. Дом сейчас находится в эксплуатации, повышенной радиации в нем не наблюдается.

Хоть дело и происходило в Атлантическом океане, однако, согласно принципу экстерриториальности, это была зона ответственности СССР — ведь трагедия произошла на советской подводной лодке. Дело было в 1961 году на подводной лодке К-19 — первом советском ядерном ракетоносце.

Произошла утечка реактора. Была бы система охлаждения — может, получилось бы ее ликвидировать. Системы охлаждения не было. Восемь членов экипажа, как настоящие коммунисты, по очереди входили в помещение, где находился реактор, и вручную его чинили. Героизм этих людей с трудом укладывается в понимание современника — но коммунисты шестидесятых не могли поступить иначе. Все эти восемь человек, разумеется, умерли, кто раньше, кто позже — через три недели после аварии в живых не осталось никого. Еще двадцать человек из числа членов экипажа, включая капитана Анатолия Козырева, умерли в течение нескольких лет. Заражены были все. И люди, и лодка, и баллистические боеголовки на лодке.

Через сутки экипаж был снят с К-19 и передан на другие советские подлодки. Облученных членов экипажа лечили инновационной методикой с полным переливанием крови. Разумеется, диагноз «лучевая болезнь» в целях секретности никому не ставился.

Еще одна советская атомная подводная лодка К-31. Десятое августа 1985 года. Бухта Чажма в Японском море. Происходит перезарядка активных зон реакторов. Элементы корпусов подводной лодки над реакторным отсеком вырезаны, вместо них установлено специальное сооружение, называющееся перегрузочным домиком.

Офицеры, выполнившие десятки подобных перезарядок, допускают легкие отступления от жестких требований безопасности. В частности, выяснилось, что реактор не выдерживает допустимого гидравлического давления и «течет». Вместо того, чтобы доложить об этом выше по инстанциям и прекратить работы, специалисты решили самостоятельно устранить повреждения.

Крышку реактора сняли и начали медленно поднимать краном. Была рассчитана высота, на которую могла быть поднята крышка, чтобы цепная реакция не началась. Однако вместе с крышкой начали подниматься поглотители, а работавшие на реакторе специалисты этого не видели. Ситуация стала критически опасной. Крышка висела на кране, который находился на плавучей мастерской, и любой ее колебание могло привести к началу цепной реакции. И тут в бухту вошел на высокой скорости торпедный катер. Волна, разошедшаяся от него, качнула плавмастерскую, крышку выдернуло вместе со всей системой поглотителей, цепная реакция началась.

На месте сгорел-испарился перегрузочный домик со всей командой из десяти человек — определить уровень радиации смогли в итоге только по обручальному кольцу, которое осталось от одного из погибших офицеров (составлял он 90 тысяч рентген в час). Бухта со всеми кораблями, прилегающий к ней поселок Шкотово-22 и завод — все оказалось в зоне ядерного поражения. К тому же, дул ветер.

Порванный борт вскоре заваривала аварийная команда — в ней были только офицеры. Вообще, в зоне поражения не было ни одного матроса, только офицеры. Группы сменяли друг друга, после работ отправляясь в госпиталь.

Завод оцепили, в поселке отключили связь, жителей о радиационном загрязнении уведомлять не стали. Лодку перевели в другую бухту через две недели. Ликвидация последствий загрязнения шла и в зоне аварии, и в зоне, где выпали радиоактивные осадки.

Всего повышенное облучение получили 290 ликвидаторов. У 39 из них была зафиксирована лучевая реакция. У семерых лучевая болезнь. Обстановка в зоне аварии нормализовалась примерно через полгода.

В губе Андреева, в 55 км от Мурманска, находилась база Северного флота и крупное хранилище ядерных отходов. Это хранилище строилось в начале шестидесятых, и работали на нем солдаты- срочники из стройбатов. Выходцы из кавказских и среднеазиатских республик, не все они даже знали русский язык. Позже специалисты скажут, что одним из факторов аварии стали проектные ошибки.

Здание № 5 было огромной черной коробкой без окон, и в начале восьмидесятых оно уже было в ужасном состоянии — покосившиеся ворота, дырки в крыше, стекающие с потолка капли радиоактивной воды. В здании находилось два бассейна, в которых хранились тепловыделяющие сборки в стальных чехлах. Чехлы эти размещались в воде бассейнов. По идее, они должны были храниться в подвешенном состоянии, но на деле конструкция была не очень надежной, и часто чехлы падали на дно бассейнов — там скопились целые завалы с ними.

В феврале 1982 года правый бассейн дал течь. Вручную отремонтировать ее было невозможно — ядерное облучение там зашкаливало. Руководство базы велело засыпать туда двадцать мешков муки. Образовавшееся тесто должно было заклеить течь, но этого не произошло. Выяснилось, что причиной течи является разрушение металлической оболочки бассейна.

Здесь, наверное, стоило поднять тревогу, но этого не произошло. К августу из бассейна вытекало 150 литров воды в сутки. В сентябре — 30 тонн. Могли оголиться тепловыделяющие сборки — а это привело бы к тому, что радиация распространилась бы по всей базе, персонал был бы заражен. Вода, собственно, не давала радиации от сборок выделяться. Надо было что-то делать, и над бассейном установили железобетонно-свинцовые перекрытия с тем, чтобы сборки хранились под ними, то есть, были переведены на сухое хранение. К декабрю строительство было успешно завершено, и тут дал течь левый бассейн — 10 тонн в сутки.

Тут стоит, пожалуй, пояснить, что вся вода из правого бассейна ушла в губу Андреева — в морские воды.

На протяжении последующих месяцев отработанное ядерное топливо выгружалось из левого бассейна. Все чехлы отправились на комбинат «Маяк», кроме двадцати пяти, которые достать не удавалось. Их засыпали бором, поглощающим радиацию, и больше это здание не использовалось для хранения ядерных отходов.

Из книги Анатолия Сафонова и Александра Никитина «Ядерная губа Андреева»:

«Шел 1983 год. Обстановка в Андреевой губе была катастрофической. Оба бассейна в здании № 5 буквально напичканы чехлами с ОЯТ. Мощность излучения от них достигала от 800 до 17 000 рентген в час. По моим подсчетам, в Баренцево море из аварийного бассейна вытекло 500−600 тыс. тонн высокорадиоактивной воды».

Во время извлечения чехлов один из ликвидаторов, двадцатилетний парень, провалился в бассейн. Его товарищ, практически не раздумывая, в тот же момент прыгнул за ним, и через несколько секунд они оба выбрались на поверхность — перепуганные, промокшие в радиоактивной воде. Средств защиты не было. Они отмывались от зараженной воды в течение месяца.

Кожу на некоторых участках тела пришлось срезать ножом — она никак не хотела дезактивироваться.

Ликвидация утечки длилась до 1989 года. За это время в Баренцево море вытекло 700 тысяч тонн радиоактивной воды. Полный масштаб последствий точно не известен до сих пор.