Как Аветисян, спасший детей из огня в Екатеринбурге, отнесся к награде в виде огнетушителя

— В тот день мы отправились с женой смотреть съемную квартиру, чтобы переезжать. Я должен был по светофору повернуть в сторону Волгоградской, но что-то меня толкнуло ехать через поселок. Заехал, издалека увидел, что от домов идет дым, огромный такой. Я жене говорю — пожар, а жена сомневалась, говорила, может, резину жгут. Но мы поехали, на всякий случай, вдруг помощь кому-то нужна была.

Подъезжаем, смотрим — дом уже здорово горит. Возле входа стоит машина, в окнах — руки. Их то видно было, то не видно — темно же, электричества уже не было, свет только от огня. Жене сказал звонить пожарным, сам же начал думать, как спасти людей, ведь огонь уже приличный был.

— Я сначала забор сломал, чтобы проникнуть во двор. У меня кое-как получилось! Потом подошел к окну, где видел людей. Своими руками пытался стекло сломать, не вышло. Нашел неподалеку кирпич, отодрал его ото льда и уже им начал бить. Окна там старые, деревянная рама на гвоздях. Ручкой их не откроешь.

Внутри кричали дети — две девочки и мальчик. Они орали «помогите», «спасите», пытались звонить родителям. Они были в дальней комнате. Огонь, распространившийся из чулана в передней части здания, заблокировал им выход, и даже начал проникать в комнату. Через окно я их и вывел, по одному. Вчера, кстати, был у их семьи, спрашивал у детей, почему они сами не могли выбить стекло. Ответили, что нечем было. Ну это понятно, они паниковали.

— Именно так. А когда вытащил детей, даже машину их с помощью буксира отогнал, потому что огонь на машину тоже мог броситься. У меня трос был с собой, я автомобиль дернул назад.

— Я там был достаточно долго. Вы видели кадры, где пожарный интервью дает, говорит — «героя ищем», а я в это время на заднем плане помогаю спасателям дверь открыть. У меня руки замотаны, все в крови — порезался, когда окна пытался руками сломать. Ну, ничего страшного, порезы небольшие.

— Уже после того, как я добрался домой, ко мне приходил сотрудник наряда, брал с меня объяснения. Потом дознаватель допрашивал, я ему данные оставил.

Затем начали звонить журналисты. Они приезжали на место, домой ко мне приходили, спрашивали: как все произошло. И вот спустя некоторое время, мне позвонили из МЧС и сказали, что хотят отблагодарить. Сообщили, что подарок для меня приготовили.

Я сразу же им ответил — мне ничего не нужно. Раз я мог сделать доброе дело, я сделал. Я не для подарка это делал.

— Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Я делал, что мог, ради детей, ради их спасения. Я не делал это за подарок. Но если наше государство, наше правительство решило, что я заслужил такую награду, что я достоин подарка — я ничего не могу сказать плохого, это их право.

— Я не знаю. У меня у самого пятеро детей. Я считаю, любой папа должен был совершить этот поступок. Никто не должен равнодушно смотреть, как люди погибают, или стоять и снимать происходящее на телефон. Еще раз говорю — я делал это чисто для детей.

Мэр — не мэр, депутаты Госдумы, вроде, звонили, говорили, что хотят поблагодарить, передать поощрения. И еще говорят, что должны медаль какую-то дать (ГУ МЧС России по Свердловской области готовит документы о представлении героя к награде ведомства. — Прим. Znak.com). Я же сам был в шоке — я не ожидал, что журналисты будут потом искать, что придется интервью давать. И дети у меня тоже в шоке от ситуации.

— Может, им не понравился подарок. Для меня ведь и простые слова благодарности много чего значат. Но это же мое мнение, у каждого оно свое. Многие говорят — квартиру должны были дать. Другие говорят, что паспорт должны дать — я же гражданин Армении, хотя дети и жена — граждане России. Я обращался за гражданством, но мне отказывали.

У каждого свои версии. Я, если честно, уже не смотрю на это и не участвую в переписках. Я ни от кого ничего не жду. Если кто-то считает, что что-то нужно, то пусть. Я сделал свой человеческий поступок, вот и все.

Я считаю, что подарок есть подарок — не важно какой. А что могли получше что-нибудь — я не знаю, они должны это обсуждать. Может, нет такой возможности. Может, я не заслужил. Не знаю, как правильно сформулировать по-русски.

— У меня дома еще два таких же огнетушителя стоят. Но я его оставил, пускай стоит дома — у меня дети вырастут, будет память. Дай бог, чтобы он мне никогда не пригодился.

— У нас нет своего жилья. Хотя государство кричит, что многодетным дают и землю, и дом — ничего подобного. Мы обращались в госструктуры, к депутатам, просили улучшить жилищные условия, просили признать нас нуждающимися, но нам отказывали.

Там, где мы раньше жили, получается, где жена и дети прописаны, частный дом — барак на два хозяина. У меня жена с рождения там живет, и дети родились в этом положении — самой младшей дочке сейчас 5 месяцев, старшей — 11 лет. На другой половине бабушка жила, так она умерла, часть жилья, 20 с чем-то квадратных метров, отошла к государству. И коммуналку мы платим. Но недавно нас оттуда выселили. Пришло заявление, что нужно освободить незаконно занятую площадь.

— Считали, что мы нуждающиеся, наверное, или что-то еще. Я не знаю оснований, честно сказать, я так и не понял, как может быть такое. Вроде смотришь, там другим выдают квартиры, хотя они на самом деле не нуждаются. А нам нет. Но знаете, я сам на себя всегда надеюсь и не жду от кого-то помощи.

Дом, где мы жили, — на Советских Женщин, 39, в этом же поселке. Я там ремонт сделал, натяжные потолки. У меня тоже пожар был — я все восстановил, пол, перегородки. Даже чеки предоставил. Мы документы собирали, подали, пытались узаконить проживание или добиться другой квартиры, но нам сказали — нет.

— Ну да, как раз в те дни у нас подходил срок. Сейчас все хорошо, мы сняли двухкомнатную квартиру.

— Дай бог, что здоровая голова. Сам работаю в шиномонтажке, жена следит за детьми. Как-то хочется дальше идти, добиваться, зарабатывать, чтобы у каждого в семье был свой уголок. Но в первую очередь нужно, чтобы семья не нуждалась в еде или одежде или чтобы мы иногда могли что-то позволять детям — подарки и так далее. Это я более-менее успеваю сделать.