Итуруп. Часть 2: залив Косатка (Хитокаппу), или анти-Пёрл-Харбор

И совсем не очевидно, что начиналась она на Итурупе, в мрачном заливе Косатка в 40 километрах от показанного в прошлой части: Итуруп. Часть 1: Курильск (Сяна), самый дальний город России очаровательного Курильска. Но преодолевали эти километры мы пол-дня, а встречает тут, на открытом и холодном Тихом океане, натурально другая сторона Итурупа.

Строго говоря, официально залив называется всё-таки Касатка, но кажется, это просто очень распространённая путаница - царские подводные лодки проекта "Касатка" явно называли не в честь деревенских ласточек. Чёрно-белый кит-убийца - это косатка, в здешних водах она действительно водится, и потому через "о" название залива звучит уместнее.

Из Курильска "к Тихому океану" таксисты возят за 7000 рублей, и мы, решив, что те совсем оборзели, решили попробовать добраться на Косатку автостопом. Тем более в её окрестностях стоят гарнизонные посёлки Горячие Ключи и Горный, каждый сравним по населению с самим Курильском, а значит и машины туда должны ездить. Так, по крайней мере, было бы на материке и даже, наверное, на Сахалине.Насторожиться стоило, обнаружив, что никто в Курильске не знает, есть ли в те края хоть какой-то автобус - на самом деле есть, но в середине дня не ежедневно, так что туристу он по сути дела бесполезен. Мы же стали ловить попутку там, где кончается асфальт - у посёлка Рыбаки (Аримой), представлявшего собой одинокую рыболовецкую базу в бухточке. На кадре ниже - Чирип над Курильском, на кадре выше - сама бухточка и мыс Писимой:

Вскоре нас подхватил камазист, ехавший на 20 с лишним километром... но и то почти полтора часа. Биография у дядьки была весьма богатой: родился и вырос на острове, долгое время жил на материке, покупал и продавал машины, создал и упустил семью, подрабатывал газелистом в Ярославле и Москве, а в итоге вернулся на Курилы. Зарабатывает он около 30 000, это с местными коэффициентами минималка, и более того, здесь это реально копейки, но как я понимаю, большинство коренных островитян примерно столько и получают, в отличие от всяческих военных или присланных с материка бюджетников. В возмущённых речах камазиста мирно уживалось "Да пусть уже японцы этот остров забирают, и переселят нас на материк!" и "Я на материке жить не смог, в итоге на свой остров вернулся!", что сливалось в простое и всеобъемлющее "Мне плохо!". Нам на такой дороге тоже было не шибко хорошо, а такая она вся вплоть до Горного. Контраст Курильска с глубинкой Итурупа потрясающий, так сильно, думается, даже столица и от провинции мало где отличается, и это - обратная сторона подмены государственной власти на корпоративную. Рыбный холдинг "Гидрострой" может распорядиться средствами из бюджета лучше, чем администрация... но лишь там, где ему это надо. До 2014 года это была дорога в главный на острове аэропорт, но "Гидрострою" оказалось проще построить новый аэропорт близ Курильска, чем приводить в порядок "транситурупскую" трассу.

На очередном повороте водитель затормозил и открыл дверь. Из кустов тут же показалось нечто размером с собаку, в котором мы сразу же признали медвежонка. Он тут живёт уже пару лет и питается тем, что подадут проезжающие водители, причём - и летом, и зимой. Старый спасатель, возивший нас на следующий день, с мишкой тоже был знаком, и сетовал, что напрасно его прикормили: тощий и отстающий в физическом развитии, он либо больной, либо просто дистрофик, а стало быть прокормиться в природе не сможет. И хорошо, если он помрёт от голода сам, так и не вымахав во взрослого медведя, а не будет застрелен, предварительно сожрав какого-нибудь водителя.

Дорога снова вышла к Охотскому морю, в широкий Куйбышевский залив:

К безумно красивому спуску у моста. На заднем плане - Грозный хребет, надёжно хранящий Курильск от холодных ветров с Тихого океана. В кадре - вулканы Иван Грозный (1154м) и Тебенькова (1212м), и за 4 дня на Итурупе я не видел их без напирающих с той стороны облаков.

У моста же когда-то стояла деревня Рубэцу, центр самого южного из трёх уездов Итурупа:

При Советах населённый пункт здесь назывался Куйбышево, и где-то рядом вроде даже сохранилось японское кладбище. Но на речке не осталось ни домика, лишь в устье одинокий РУЗ:

Проехав ещё несколько километров, "камаз" остановился натурально в чистом поле, высадил нас, вывалил груду щебёнки на неприметную колдобину, развернулся и укатил в Курильск - так на Итурупе ремонтируют дороги. Мы же стояли теперь одни среди зарослей бамбучника и кишащих медведями лесов, а впереди маячила развилка. Водитель объяснял нам, как идти, но объяснение его показалось нам столь нелогичным, что мы решили, будто он что-то напутал или оговорился. Он говорил "вы направо, по Стратегичке, не ходите, она извилистая, долго-долго ехать будете, берите сразу левее - там вдоль океана доедете быстрее". И вот перед нами в равной степени убитые дороги, и одна ведёт явно не в ту сторону, а упирается по карте в океан, другая же поднимается на сопки и километров через 20 выводит прямиком на Косатку. Так мы и пошли "по Стратегичке", а Стратегичка порой оправдывала своё название обилием следов жизнедеятельности военных:

Военные и ездили в основном мимо нас, причём все без исключения - навстречу. На охотской стороне Итурупа хозяин - "Гидрострой", а здесь - 18-я пулемётно-артиллерийская дивизия, базирующаяся под теми горами в посёлке Горячий Ключ. Дорогу сделать воякам, конечно, не судьба, да и наверное с их техникой - не очень-то и надо. И вот мы шли по Стратегичке километр за километром, собирая прямо с придорожных кустов клоповку.

И удивляясь суровости окрестных пейзажей. Примета Итурупа - деревья с японских гравюр, оказавшиеся самыми обычными лиственницами. Просто на тихоокеанских ветрах они принимают такую форму, и о чудо-лиственницах Итурупа я при желании мог бы составить отдельный пост.

Ближе к океану и леса-то как такового нет - лишь бамбучник в человеческий рост и одинокие лиственницы:

Но дорога радовала меня всё меньше. Вот мы идём уже два часа, и по пути нам не проехало ни одной машины! Встречных - десяток, а попутные - не то что не берут, а попросту не едут! Понемногу до меня стало доходить, что мы что-то делаем не то.

Вдобавок, начал подводить фотоаппарат - как уже говорилось в прошлой части, у нас было две камеры, и обе сломались. Только у моего фотика заклинила объектив, а у Олиного (в 2012-17 годах - моего) редкая попытка включить заканчивалась успехом. Причём с утра он включался спокойно, к моменту выезда из Курильска - через раз, к началу пути по Стратегичке - раз из десяти, и в конце концов я решил просто не выключать его. Однако включённый фотик на глазах терял заряд...

На четвёртый час пешего пути я уже начал паниковать - мы забрались куда-то in the middle of nowhere, пешком до Косатки дойдём дай бог к ночи, а обратно потом как?! Оля говорила, что если только случится хоть одна машина - она перекроет дорогу, и будет слёзно упрашивать водителя взять нас, потому что рядом медведь. Но первая же машина, показавшаяся после трёх часов пути, притормозила сама: двое мужиков ехали прямиком в Горный, но помочь нам ничем не могли, так как заднее сидение и багажник до потолка были заставлены какими-то коробками. Мужики даже было согласились как-то их перегруппировать, хотя все вчетвером мы понимали, что это невозможно, как вдруг из-за леса показалась вторая машина! На ней ехал одинокий, интеллигентный, хмурый человек, согласившийся нас подвезти сколько ему по дороге.

Он и привёз нас в эти луга с прошлых кадров, посреди которых свернул куда-то в серое пространство. А по дороге успел нам объяснить нашу ошибку: Стратегичка столь ужасна, что даже внедорожники по ней стараются лишний раз не гонять, и все нормальные люди ездят в Горный "по отливу", то есть берегом океана. Но ему надо было не в Горный, а в Осенний на Охотском море - рыбацкий посёлок без постоянного населения у крайней западной точки дорог Итурупа. Отсюда - Осенний перешеек, на которым мы действительно словно из сентября перенеслись в ноябрь. Экзистенциальный апофеоз итурупских лиственниц - дерево, которое было начало расти, а потом передумало и вросло обратно в землю.

До берега Косатки оставалось ещё 2-3 километра, и мы пошли пешком. По дороге попалась стоявшая машина, у которой целая семья собирала то ли бруснику, то ли клоповку... но смотрели они на нас так недружелюбно, словно занимались чем-то жёстко нелегальным. Чуть дальше на земле обнаружились медвежьи следы, кажется, не очень свежие, а вскоре Оля начала волноваться, хватать меня за руку, уговаривать не останавливаться здесь. Ей казалось, что на нас кто-то смотрит из бамбучника ненавидящим взглядом, и я понимал, что это может быть действительно так:

Вот впереди показался край обрыва, а за ним - серые волны Тихого океана. Открытого океана без каких-либо морей до самой Америки, и катарсиса я здесь не испытал единственно потому, что прежде уже смотрел в океанскую даль с Кунашира. Под ногами раскинулась Косатка - совсем некрасивый, даже мрачный круглый залив:

Но мы и шли сюда не за красотой, а за прикосновением к истории. Поздней осенью 1941 года, когда русские ополченцы тысячами гибли в отчаянных боях под Москвой, в этом заливе стоял могучий флот, и по-самурайски гордые японские лётчики ждали приказа к великому бою. Ни Америка (на уровне общества), ни Япония (на уровне политиков) не хотели друг с другом воевать, но сотрудничество между ними становилось с точки зрения американского избирателя всё более, как сказали бы сейчас, токсичным. Элита же в Соединённых Штатах понимала, что с со своей экономической мощью Америка может стать военной сверхдержавой. В 1940 году Германия вторглась во Францию, а Япония - во Французский Индокитай. Штаты, поначалу нехотя, ввели эмбарго на поставки "самураям" авиационного бензина, а в июле 1941 года и нефти. А тут надо заметить, что именно нефть была ахиллесовой пятой Японской империи - ни в Корее, ни в Китае, ни в Индокитае чёрного золота не нашлось. Ближайшая нефть, известная японцам, залегала на Северном Сахалине и даже продолжала там разрабатываться по концессии. Но Халхин-Гол и Хасан показали, что на суше "самураям" не одолеть Красную Армию, а значит, даже заняв Северный Сахалин, продержатся там японцы максимум до первой зимы. На материке надежда была лишь на немцев, но всё яснее становилось, что Москву им так просто не взять, а ждать победы Гитлера несколько лет Япония без нефти не могла себе позволить. Не знали японцы и того, что гигантское нефтяное месторождение Дацин скрыто под Маньчжурией. Они смотрели на Южный ресурсный регион - британские и голландские колонии Юго-Восточной Азии (в первую очередь Индонезию), но полагали, что вторгнувшись туда, будут иметь дело с Америкой. А "если драка неизбежна - бей первым" - формула на все времена...

От Курил до Гавайев 5-6 тысяч километров по прямой, но фактически эти два архипелага соседи - между ними нет другой суши. Залив Хитокаппу на острове Эторофу был выбран местом формирования эскадры, куда вошли авианосцы "Акаги", "Кага", "Хирю", "Сорю", "Сёкаку", "Дзюйкаку" (в переводе - "Красный замок", "Кага", "Летящий дракон", "Голубой дракон", "Парящий журавль" и "Счастливый журавль"), 2 линкора, 3 крейсера, 11 эсминцев и 6 подводных лодок. Спутников тогда не было, самолёты-разведчики бы просто не дотянулись в этот район, да и искать на Курилах флот для удара по тропикам вряд ли кто-то бы догадался, тем более на этом берегу почти всегда туман. Американцы ждали атаки на Филиппинах как ближайших своих владениях к Южному ресурсному региону, и разработали планы что обороны, что эвакуации. 25 ноября 1941, аккурат в день перелома в битве за Москву, японская эскадра покинула залив Хитокаппу, а 7 декабря массированным налётом палубной авиации практически безнаказанно разгромила Пёрл-Харбор. Известие о том, куда они идут, моряки и лётчики получили лишь в день выхода с Итурупа, и это привело их в восторг, так что иные просто беспорядочно стреляли в воздух. Но легко подумать, будто Рузвельт всё знал: самые ценные корабли, включая авианосцы и подводные лодки, в те дни находились были в океане, а та же "Аризона" строилась ещё для Первой Мировой войны и морально устарела. Казавшийся японцам триумфальным налёт на Пёрл-Харбор не подорвал американской боеспособности, зато шокировал и сплотил американское общество. И сверхдержава вышла на тропу войны...

Фотографий, демонстрирующих причастность Курил к тем великим событиям почти не осталось - не зря же операция готовилась в строжайшей секретности. На кадре выше - флагман "Акаги", обратите внимание на характерную двухъярусную композицию японских авианосцев. На кадре ниже - вид залива Хитокаппу с "Дзюйкаку":

Гавайская операция стала для "самураев" началом конца - экономическая мощь их империи не позволяла тягаться с почти половиной мировой экономики. В сентябре 1945 года гарнизон Хитокаппу капитулировал перед красноармейским десантом, но история базы на его берегах на этом не закончилась. Как военный порт, в силу чрезвычайно мерзкого климата и беззащитности перед цунами, Косатку развивать не стали, но для охранявших Итуруп воинских частей она стала ключевым звеном. И вот 17 января 1960 года в открытый Тихий океан отсюда вышел не линкор и не подводная лодка, а танкодесантная баржа 306-го проекта под номером Т-36. У баржи был экипаж - 4 срочника стройбата: младший сержант татарин Виктор (по паспорту Асхат) Зиганшин и рядовые Филипп Поплавский, Анатолий Крючковский и Иван Федотов, жившие в кубрике баржи, обычно пришвартованной к берегу. Вышла в океан Т-36, конечно, не по чьему-то приказу, а по воле ураганного ветра, достигавшего скорости 60м/с. Справиться с ним баржа не смогла, на берег выброситься - тоже, волны разбили рацию, а горючее закончилась в отчаянных попытках как-то вырулить. И вот ребята оказались на крошечной скорлупке, имея в запасе несколько ложек крупы, буханку хлеба, банку консервов, пачку жира и ведро картошки, частью попорченной протекшим мазутом. На базе же, найдя на берегу вещи с Т-36, сочли её погибшей и поисковую операцию свернули очень быстро, тем более что на носу были ракетные учения.

Оказавшись на борту авианосца "Кирсердж", ребята хотели попросить горючего и продуктов и вернуться в СССР своим ходом. Империалистической разведке с 4 срочников не было ни малейшей пользы, а повреждённую баржу как угрозу судоходству оперативно пустили на дно. Однако на авианосце понимали, что истощённые ребята, потерявшие больше трети естественного веса протянут считанные дни. Тот же Зиганшин, оказавшись среди людей, первым делом захотел побриться, но упал в обморок у умывальника и очнулся лишь через три дня. Все четверо влезали в один солдатский ремень. На авианосце ребят выхаживали, кормили, лечили, и даже пища была привычной - кок был западно-украинский эмигрант. Но Зиганшин поначалу хотел повеситься: ведь они на вражеском корабле и потеряли казённую баржу! Океана он не боялся так, как чужих и своих властей: то ли капиталисты домой не пустят, то ли Советы в измене родине обвинят. О том, что солдаты живы, в их родных краях узнали от "Голоса Америки": пресса посетил "Кирсердж" на Гавайях, где история вновь свела Косатку и Пёрл-Харбор. В СССР к родным спасённых поначалу наведывались чекисты, но уже 16 марта Хрущёв отправил поздравительную телеграмму: на родине из ребят решили делать безоговорочных героев. Корабль четверо солдат покинули в Сан-Франциско. Там, а следом и в Нью-Йорке, с простыми советскими парнями общались пресса, политики, консулы... "Итурупская четвёрка" стала своеобразным ответом "Ливерпульской четвёрке", и стиляги слагали про Зиганшина и его сапоги юморные песни. Из Америки в Европу ребята добирались на легендарной "Куин Мэри", и её механик рассказывал, как сам когда-то был "пленником моря". Из 30 человек его команды погибли тогда лишь двое, но вовсе не от голода, а убив друг друга за еду. Совершив кругосветное путешествие, ребята вернулись на Итуруп, но вскоре героев демобилизовали, отправили на отдых в генеральский санаторий в Крыму, а оттуда - в военно-морское училище в Ленинград. Но сначала им пришлось примерять на себя роль звёзд: тот же Зиганшин обошёл с рассказом о своём подвиге едва ли не все военные корабли и военно-морские заведения Советского Союза. Год спустя популярность "итурупской четвёрки" затмил новый советский герой - Юрий Гагарин. Все четверо дожили до 21 века, оставив детей и внуков. Зиганшин умер в Ломоносове в 2017 году.

Приключения Косатки же не кончились и на этом, причём теперь они стали "входящими". 1 июля 1968 года здесь произошёл Итурупский инцидент - воздушное пространство СССР нарушил американский авиалайнер Дуглас ДС-8, который вполне могли бы и сбить, как спустя 15 лет злополучный корейский "Боинг" над Сахалином. Но время было другое, более что ли ответственное? Предупредительный огонь истребители открыли только когда "Дуглас" попытался уйти, а экипаж эти выстрелы понял. Посадили самолёт на аэродроме Буревестник, и пассажирами его оказалось две сотни "дублёных загривков", летевших из Вьетнама в отпуск. Теоретически, они могли бы захватить аэродром, но был ли в этом смысл? После нескольких дней согласований самолёт за счёт советской стороны заправили и отпустили восвояси.

А 19-20 октября 1979 года на Костаку обрушился "Тип" - мощнейший тайфун в истории человечества. Его диаметр достигал 2200 километров (почти вдвое больше всей Курильской гряды), скорость ветра - 305 км/ч (это 2/3 от скорости ветра в стенках торнадо), а жертвами в море и на островах стали почти сто человек. К Итурупу "Тип" подошёл уже глубоко на излёте, но этого хватило, чтобы разрушить аэродром - дело в том, что взлётка Буревестника была крыта гофрированным железом, и ураган просто скатал её в рулон! Вместе со всеми стоявшими там самолётами...

Но думал я, глядя на Косатку, не об этом, а о том, что у меня в очередной раз сломался фотоаппарат. После множества попыток я было сумел его включить - но по ошибке вставил севший аккумулятор, которого хватило ровно на общий вид с прошлого "неисторического" кадра. Затем фотик разрядился, и сколько ни пытался я - включить его уже не удалось. Наконец, я вспомнил, что можно же снимать и на телефон, и вот место "Кэнона" в моей нашейной фотосумке занял Олин "Филиппс". С него я сфотографировал какое-то укрепление на высоком берегу, вполне может быть, что японское:

Забегая вперёд скажу, что кадры всё-таки в основном с фотика - я успел много снять телефоном, но на обратном пути фотоаппарат всё-таки заработал. На безуспешных попытках завести фотик и повторном осмотре красот мы потеряли ещё часа 3, так что до культурной программы дело дошло лишь накануне сумерек.

Косатка встретила холодной свинцовой волной и чёрным вулканическим пляжем, исполосованным следами армейских колёс и траков:

Грозный хребет другой стороны круто обрывается к морю. Там, говорят, много красивых водопадов, но дойти до них можно лишь пешком, хитрыми тропами по перевалам в бамбучнике и стланнике. Причём этот путь почти всегда пролегает сквозь облако:

С другой стороны, за заливом - тот самый аэродром Буревестник, основанный японцами как Теннеи. После "Типа" на него уложили бетонную взлётку, и вплоть до 2014 года это был основной аэропорт Итурупа. Там даже кое-что осталось от японской военной базы, но похожие сооружения мы видели и ближе, а туда дойти не успевали бы никак.

Берег ощерился вкопанными броневиками. Самые характерные укрепления Южных Курил - это именно броневики и танки, вкопанные в землю в качестве огневых точек. Танковые башни среди бамбучника я видел и по пути сюда (но не успел заснять), а больше ими славятся сопки Шикотана. Эти машины же служили противодесантными ДОТами:

Косатка имеет очертания неправильного круга диаметром порядка 9 километров, и берега её почти по всей окружности низкие и тоскливые. Зато - проезжие, но есть и обратный случай - там, где к морю спускается Стратегичка, в залив вдаётся Чёртова скала. Почему прозвали её так, не знаю точно - она и проехать мешает, и в профиль похожа на дьявола, хмуро глядящго на океан:

Нам же предстояло лезть к чёрту даже не в пасть, а явно в другое отверстие:

Которое я проходил суммарно трижды туда-обратно - первый раз с телефоном, второй - искать забытый фонарик, и третий с ожившим фотоаппаратом. Кадры все, конечно же, с третьего раза:

С обратной стороны Чертовка ещё зрелищнее:

Под обрывом - лужица в форме сердца:

За злыми волнами - тот берег. Мрачная погода по меркам Косатки ещё хороша - чаще здесь просто всё в густом тумане.

Дальше ещё один тоннель, куда я лазил только с телефоном и именно там поначалу забыл фонарь:

Если на сахалинском мысе Жонкьер тоннель всего один, то утёсы Чертовки ими буквально изрыты. Местные называют их Японский госпиталь - якобы, в этих штольнях лечили раненных во время американских налётов.

На самом деле я не очень в курсе, налетала ли сюда авиация с белой звездой, а тоннели - явно коммуникации, соединявший какие-то военные объекты в укромных мелких бухточках, куда иначе просто не попасть.

Не знаю, как далеко бы я ушёл этими тоннелями, вполне возможно, что просто пересёк бы Чертовку. Но вместо этого мы пошли обратно:

Над входом в первый тоннель - что-то вроде разрушенного бетонного ДОТа со своей короткой тупиковой штольней:

А так из него смотрится берег. По песку одна за другой ехали тяжёлые машины - джипы, военные грузовики и даже лёгкая бронетехника, и все крутым подъёмом объезжали Чёртову скалу через верх. Но стоило было нам выйти на берег, как поток оскудел - судя по всему, на тех объектах поодаль кончилась смена, и народ личный состав укатил домой вереницей:

Мы побрели дальше по дороге, у моста через Маловодную речку окончательно соединившейся. За речкой начинались какие-то остатки инфраструктуры явно не советских лет:

В том числе огромное серое здание, местным известное как Японская тюрьма. На тюрьму, по общей своей мрачности, оно весьма похоже:

Но военнопленных (с которыми самураи во Второй Мировой войне, в отличие от Первой, обращались хуже фашистов) на Итуруп не везли, а бородатые айны к тому времени стали приметой ушедшего прошлого. Да и зачем тюрьма на военной базе? Конечно же, это склад, где могли храниться например боеприпасы для атаковавших Пёрл-Харбор самолётов. А скорее - какие-нибудь припасы или обмундирование, но всё же для тех, кто ушёл на тот легендарный бой.

Ныне, это, пожалуй, самая крупная японская постройка, сохранившаяся на Курилах, в отличие от Сахалина довольно бедных японской стариной. Бывшие хозяева, определённо, устроили бы в ней музей Гавайской операции, для нас же это проклятые руины побеждённого врага.

Я зашёл внутрь. Судя по краске, не так уж и давно это был действующий военный объект. А в комнатах и коридорах вспоминаются то "Сталкер", то "Зелёный слоник":

-Акаги! Кага! Хирю! Сорю! Сёкаку! Дзюйкаку! ЭТО ЗНАТЬ НАДО!!!!!!!!

В центре - зал с парой колонн:

Основной корпус имеет Г-образную форму, а П-образность зданию добавляет второй корпус с мощной ржавой дверью:

Изнутри похожий на какой-нибудь гараж:

В целом, тут всё выглядит гораздо качественнее и капитальнее, чем на сахалинском аэродроме Сокол (Отиай), откуда в 1983 году летали сбивать корейский "Боинг". Возможно, дело в том, что здесь эти сооружения служили не только складами, но и укрытиями от цунами.

Цунами, кстати, сюда последний раз приходила 11 марта 2011 года, но высотой всего 2 метра - это был отголосок Великого Восточно-Японского землетрясения, которое убило в Стране восходящего солнца без малого 20 000 человек и, через аварию Фукусимы, всю атомную энергетику в придачу.

У берега - ещё какие-то заброшенные укрепления, а дальше - действующие воинские части. Понимая, что под вечер нас никто не подберёт, мы обречённо направились в Горное - ближайший посёлок в 5 километрах отсюда. Мне было жалко 3000 рублей, потраченных на гостиницу вхолостую, но где-то нужно было ночевать. Пару раз останавливались машины, но намёков на ночлег водители в упор не понимали, а ехать в Горное мы не хотели, надеясь до последнего, пока идём пешком, что-то ловить в нужную сторону. Наконец, один водитель сказал нам всю правду:
-Да вы что?! Какое ночевать?! На нас тайфун идёт, завтра вы вообще никуда не уедете!
-А как думаете, есть шанс поймать машину в Курильск?
-Ни малейшего! Кому надо - уезжают все до обеда. Кто захочет в потёмках по такой дороге ехать?!
-А за деньги?
-Садитесь-ка вы ко мне, поехали в Горный! Там придумаем что-нибудь.

Горный на Итурупе называют то "Курильский Сталинград", то "Курильский Чернобыль". Построенный в 1980-е годы гарнизонный посёлок так и не успели завершить, а большую часть своей истории он стоит никому не нужным. У местных есть легенда, что Горный списали во время визита одного министра обороны, спросившего принимавших генералов, что это там за руины. "Город-призрак, там никто не живёт!" - якобы ответили ему, а для надёжности ещё и документы переправили, так что Горного теперь якобы не существует, а всего его жители якобы теперь самосёлы-бомжи. На самом деле всё, конечно, не совсем так: военные списали Горный со своего баланса, гражданские власти (читай - "Гидросрой") брать его себе и приводить в порядок (или расселять) не хотят, их странный спор тянется годами, а в Горном в это время даже не убирают снег. О посёлке есть впечатляющий репортаж "Медузы", и я не знаю, что из озвученного там правда (легенду о "городе-призраке", например, за чистую монету выдают), но увидев Горный разок - и не такому о нём поверишь!

Хотя откровенно говоря, такие сюжеты вполне обыденном на Крайнем Севере (Амдерма) или в Казахстане (Аркалык). Горный шокирует скорее по контрасту с очаровательным Курильском и другими, вполне живыми и симпатичными посёлками на этих островах.

Хотя если приглядеться, видно, что он не столько заброшен, сколько недостроен. По статистике тут народу живёт больше, чем в Курильске (1,7 тыс. жителей) и даже население растёт.

Но общая атмосфера здесь всё равно переполнена отчаянием:

Между тем, водитель нашёл знакомых, готовых нас отвезти в Курильск за 5000 рублей. Попытка поторговаться не удалась - мол, обычно мы вообще за 7000 возим. Для надёжности водитель взял с собой товарища - и 40 километров здесь реально дальний путь, и всякое бывает на островных дорогах.

На пляже за Чертовкой валялся ещё не полинявший буксир, выброшенный штормом - через несколько лет и он будет тут ржавым остовом, коих так много на дальневосточных берегах. Само это место известно как Зеркальный пляж - в его мокром песке удивительно чёткие отражения. По отливу, хотя уже вовсю наступал прилив, ехалось правда куда веселее, чем по разбитой Стратегичке, и по словам мужиков, эту дорогу они предпочитают даже когда под колёсами вода. Тяжело здесь лишь зимой, когда пляж покрыт сырой снежно-ледовой коркой, да впадающие речки во время тайфуна вздуваются так, что их не пересечь.
Выезжая с пляжа на грунтовку, мы хорошо приложились брюхом, и по словам водителя, именно поэтому извоз на Курилах так дорог - повредить машину очень вероятно, а запчасти либо очень дорогие, либо их придётся очень долго ждать.
Дальше, уже в темноте, мы миновали въездной знак у поворота на Горячие Ключи - другой военные посёлок, крупнейший населённый пункт Итурупа (более 2 тыс. жителей), который военные, в отличие от Горного, не бросили на произвол судьбы. В какой-то момент, как где-нибудь в прифронтовом Донбассе, мы обогнали какую-то бронемашину с солдатами на броне. Ещё запомнился необычайно красивый карьер в обрыве с отвесными слоистыми стенами... в общем, та же дорога при свете дня неплохо показана здесь, а я кусал себе локти, что свернул не туда в самом её начале.
До Курильска мы доехали уже в темноте, и попрощавшись у крыльца гостиницы, пятёру мужики взяли у меня с извинением. Вместо тихоокеанской хмари над охотским берегом горели звёзды. Которые с юго-запада неумолимо поглощал фронт тайфуна...