Владивосток. Часть 5: Дальзавод и конец Светланки

Продолжением в прямом смысле слова - дальше на восток вдоль Золотого Рога, за Золотой мост, который наш путь не пересекает, а висит в десятках метров над головой. Центром этого района остаётся "Дальзавод" - старопромышленная грань Владивостока.

Начнём прогулку мы не от моста, а с противоположной стороны, и пойдём навстречу себе в прошлой части практически от Луговой площади. Последнюю, я оставлю на отдельный пост - она открывает колоритный район за пределами центра. Прежде на её месте у оконечности Золотого Рога проходила Госпитальная падь, ограничивавшая город с востока. А к пади был прижат самый дальний и утлый район старого города - Матросская слободка:

Утлый - да важный: с 1875 года здесь располагается Военно-морской госпиталь Тихоокеанского флота. В 1904 году по нему прилетел снаряд с японского корабля, и никого не убив, в палате ранил пятерых моряков в дополнение к тем хворям и травмам, с которыми они туда угодили. После русско-японской войны во Владивосток ещё и вернулась из потерянного Порт-Артура база Сибирской флотилии, и потому большая часть нынешнего госпиталя построена в 1905 году. Вот его административное здание, а теоретически тут есть и первая в России подземная палата на 200 коек.

За воротами виднеется часовня Фёдора Ушакова (2002) - с 2001 года адмирал канонизирован как воин за православную веру. Напротив - ещё одна заброшенная Никольская часовенка (1896), этакая личинка Никольского собора, которому по завершении строительства должна была стать алтарём. Собор заложили в честь коронации Николая II - всё-таки, пусть и в статусе цесаревича, он был первым русским правителем, который посетил Владивосток. А владивостокцы как никто в России любят, когда далёкий центр показывает, что помнит о них...

Идя от Луговой площади по местам с прошлых кадров, я был уверен, что это дальняя часть Светланки. На самом деле это Ивановская улица, а Светланская на своём последнем участке проходит параллельно чуть выше, но почти сплошь меж советских домов. Одинокий доходный дом Чирва (1906) - едва ли не последнее дореволюционное здание на ней. Впрочем, в те времена это была Поротовская улица (именно так - название не от порта, а от геодезиста Поротова), а собственно Светланка значилась вдвое короче. Её непарадную часть хочется сравнить со Старо-Невским, но фактически всё наоборот - Светланскую продолжала цепочка из 4 последовательных улиц, разделённых распадками. В начале ХХ века распадки засыпали, а в 1918 году сросшиеся улицы присоединили к Светланской. И в общем-то бывшая Поротовская и действующая Ивановская имели равный шанс войти в её состав.

Дом Чирва глядит на Гайдамакский сквер, разбитый в 1908 году на месте Гайдамакской пади. В 1945 году в сквере похоронили 8 морпехов, погибших в советских десантах на Корейский полуостров.

На другой стороне широкой солнечной площади у слияния Светланской и Ивановской - внушительных размеров мемориал пограничникам (1995-97). Самая интересная его деталь - литеры на разных гранях обелиска: двуглавый орёл, советский герб и буква "О" - все они ставились на русско-китайское границе в разные времена от современности до 1860-х:

Рядышком - новодельная, но симпатичная методистская церковь:

Помимо Гайдамакской дальше на запад Светланку пересекают улицы Абрекская, Тунгусская, Маньчжурская, а прежде были ещё Корейская да Японская. Все эти названия восходят, конечно, к кораблям, экипажи которых жили здесь в межпоходное время. Следующей участок Светланской так и назывался - Экипажная улица, а район соответственно был Экипажной слободкой:

Ниже по склону видны экипажные флигеля - ныне их квартал занимает одна из территорий ДВГТУ, или вернее ДВФУ, в состав которого его включили. У проходной кампуса на одной из перпендикулярных улиц стоит памятник подводникам с аутентичной рубкой подводной лодки К-430 проекта "Навага", но я об этом напрочь забыл, да и в принципе видел подобные памятники не единожды.

Проём в сплошной застройке выдаёт очередной засыпанный овраг - Мальцевский. Над ним живописно нависают скалистые обрывы сопки Буссе с торчащей из-за домов "глушилкой" на месте дореволюционной радиовышки. Сам скверик оставался безымянным до 2014 года, но 28 апреля он вдруг стал Сквером Дружбы - в честь присоединения Крыма. Что показательно, и первый памятник "вежливым людям" год спустя не в крымском Белогорске поставили, а в амурском. Кажется, Дальний Восток таким образом пытался напомнить Москве, что "наш" вообще-то не только Крым.

В створе Мальцевской пади ныне лежит стадион "Авангард", а конструктивистский дом (1937) задворками глядит на другую сторону сквера:

Впереди - следующая на нашем пути Офицерская слободка, в черте которой Светланская до 1918 года называлась Афанасьевской. Впрочем, по факту вышла слободка скорее Пролетарской, и даже главная её достопримечательность - Дом-коммуна 1930-х годов:

Напротив целый квартал конструктивистским пятиэтажек (1937-39) спускается по склону лесенкой:

К административному корпусу "Дальзавода", перестроенному в 1930-е годы из дореволюционных Артиллерийских казарм:

Сам Дальзавод, впрочем, старше них, и для Владивостока место такое же знаковое, как и сама Светланка. Построенный в 1883-87 годах, он стал первым судоремонтным предприятием Дальнего Востока, вехой на долгом пути превращения Сибирской флотилии в грозный Тихоокеанский флот. Прежде корабли приходилось гонять на ремонт в американские, английские и французские порты ближайших колоний, что в 19 веке, когда любой союзник мог через считанные годы стать противником, было не очень-то госбезопасно. До революции предприятие, практически каждый год достраивавшееся, расширявшееся и обновлявшееся, называлось просто Механическим заводом. В 1919 году его разделили на судоремонтный 178-й завод (до 1932 - мастерские "Совторгфлота") и "Дальзавод". Абстрактное название весьма наглядно характеризовало суть: на этом заводе производилась самодостаточность Дальнего Востока, тем более что в те годы он представлял собой цепочку сменявших друг друга буферных государств. Здесь делалось оборудование для других предприятий, трактора, техническое литьё, запчасти и многое другое из того, что по тем времена было накладно возить за 9000 километров. В послевоенные десятилетия по мере совершенствования транспорта завоз всё-таки возобладал над автономностью, и "Дальзавод" превратился во вспомогательное производство СРЗ №178. Звучное название, однако, в обиходе распространялось на всю промзону, и наконец стало официальным с объединением заводов в 2012 году. "Дальзавод" работает исправно, в посте о судах Владивостока я показывал издали большие корабли в его доках, вот только некоторые из них сидят там по 15-20 лет.... Ну а нас, по левую руку за домами "красной линии" Светланской, "Дальзавод" будет сопровождать практически до конца поста.

Между тем, боковым фасадом Дом-коммуна глядит в Жариковский сквер на месте очередной засыпанной пади. В 1955 году в нём появился обелиск с пугающе экспрессивной надписью "Здесь погребены жертвы разбойничьего нападения американских воздушных пиратов на советский пассажирский самолет Ил-12 27 июля 1953 года". Это действительно был пусть и не гражданский, но самый что ни на есть пассажирский борт, на котором из Порт-Артура во Владивосток летели в отпуск военные врачи и молодые офицеры - 21 человек вместе с экипажем. Трасса целиком пролегала над Китаем, и вот на полпути, где-то над провинцией Гирин, со стороны Кореи вдруг появились несколько истребителей F-86 "Сейбр" и расстреляли беззащитный Ил-12 из автопушек. Тут надо заметить, что между двумя сверхдержавами существовала негласная договорённость действовать лишь в пределах "аллеи мигов" - наши не залетали южнее 38-й параллели, американцы - севернее реки Ялунцзян. Зачем янки понадобилось нарушать эту договорённость в последний день войны и уничтожать пассажирский самолёт, до сих пор нет ответа: то ли злополучный рейс спутали с генеральским бортом, который должен был лететь тогда из Порт-Артура, но задержался на несколько дней; то ли кому-то из американского командования хотелось отомстить русским и китайцам за отнятую победу; то ли просто ас Ральф Парр, выполнявший разведывательный полёт, случайно увидел беззащитную цель и не сдержался - ему с 9-ю победами очень хотелось стать "дважды асом", а для этого нужно было ещё хоть кого-нибудь сбить! Пару дней спустя советские "Миги" над островом Аскольд отправили в море американский Б-50, занимавшийся у берегов разведкой. Если это была месть - то очень напрасная: все мировые СМИ тут же взвыли о преступном пиратском нападении коммунистов на мирную американскую "Летающую крепость", про изначальную трагедию резко и напрочь позабыв. Здесь эта история рассказана подробнее, но надо заметить, среди русско-американских инцидентов корейской войны был и ещё более впечатляющий: 8 октября 1950 года американские самолёты нанесли удар непосредственно по территории СССР, разбомбив аэродром Сухая Речка в 150 километрах от Владивостока и в сотне километров от границы. Тогда обошлось без потерь, но на земле были серьёзно повреждены 7 самолётов - тоже, к слову, американских, попавших в СССР ещё по ленд-лизу. "Что это было", не выяснено до сих пор: то ли пилоты заблудились в условиях низкой облачности и сработали по принципу "он меня напугал!", то ли это была провокация с целью вызвать СССР на открытую войну и пустить в ход атомные бомбы. Для этого тогда как раз был последний возможный момент: свою a-bomb Советы испытали в 1949 году, но ещё не сделали достаточно боеприпасов для удара возмездия. От общественности налёт на Сухую Речку власти обеих стран постарались скрыть, политики же в течение двух недель разруливали ситуацию по закрытым каналам. Разошлись на официальном признании ошибки Трумэном в ООН и обещании американского командования наказать обнаглевших пилотов. Но конечно никого не наказали, а довольный собой пилот Олтон Квонбек ещё долго строчил мемуары. Что стояло за этими событиями, бесполезно гадать: как заметил один серьёзный знакомый, главное свойство, которым американскую политику наделяют ошибочно - это целенаправленность. Истинные причины обоих инцидентов могли крыться в какой-нибудь внутриполитической борьбе и сведениях генеральских счётов.

Идём дальше - следующая часть Светланской до 1918 года называлась 1-й Портовой. За Жариковским распадком кончались слободки и начинался собственно город, что видно и по куда более изящной архитектуре. Вот тут на переднем плане дом командующего портами Восточного океана (1906), ныне занятый детским садом, а поодаль - гидрографическая служба Тихоокеанского флота (1903):

Гидрографические памятники - на Дальнем Востоке целый жанр. В сахалинском Корсакове и на Корабельной набережной я показывал маячные колокола к 130-летию этого ведомства, а тут к 140-летию поставили огневой знак.

Оба здания входят в квартал Офицерских флигелей Сибирского флотского экипажа, выдержанный в едином стиле времён русско-японской войны:

Напротив у изгиба улицы - доходные дома Потылицына (ближе) и Горват-Божечко (дальше):

Из скверика за ними на Светланку пламенно взирает Баневур - это настоящая фамилия дальневосточника комсомольца из Варшавы, превратившаяся в подпольную кличку. Если Сергей Лазо был командиром лесных партизан Приморья, то Виталий Баневур - лидером городского подполья. Согласно принятой легенде, Лазо японцы сожгли живьём в паровозной топке, а Баневуру белые казаки заживо вырвали сердце. Обстоятельства гибели Лазо вполне достоверны, только сожгли его скорее всего белые - подобным образом, только на пароходе, они прежде расправились ещё и с коммунистами Алтая в Усть-Каменогорске. А вот гибель Баневура писатель Дмитрий Нагишкин изложил в 1953 году в художественном произведении. Впрочем, его настоящая смерть от руки казаков, озверевших за годы проигранной войны, вряд ли была лёгкой.

Дальше над улицей нависает здание цирка (1973), построенное при этом не кругом, а сектором. Но в перспективах Светланки его новенький фасад блеснёт ещё не раз, а пост и так огромный. Поэтому вот вместо него странная запущенная лестница с лотосом:

Напротив Тылового штаба Тихоокеанского флота (1903), изначально строившегося как управление торгового порта:

Дальше по улице, здесь дающей порядочные галсы - бывший магазин "Дары океана", в 1960-х годах построенный на месте училища дальнего плавания.

А стоящий по соседству Лейтенантский дом (1936) впечатляет своими барельефами. И хочется спросить, нафига советским лейтенантам на фасаде японский флаг, да только... только видел я своими глазами такие картины в своём камчатском детстве, с борта теплохода по дороге к Командорским островам. И нет вины океанского восходящего Солнца в том, что его назвали своим символом милитаристы.

Между тем, мы подошли к последнему на пути в центр Машкину овраг. И путь этот занял на самом деле пару часов - сами видите, как Золотой мост сделался ближе! У Машкина распадка же стоит Матросский клуб с библиотекой, куда в 1890 захаживал Чехов, а 1895-96 выступал с докладами адмирал Макаров. Впрочем, тот клуб сгорел в 1905 году, и на его месте, причудливо вписав в склон, построили новый.

Напротив клуба за небольшим сквериком - лютеранская кирха, которую я оставлю на следующий раз. А пока что спустимся в Матросский сад. Он по сей день лежит в глубокой яме, неприятно запущен и малолюден. Я спугнул милующуюся парочку, пришедшую сюда в полной уверенности, что в саду они будут одни. Заброшенное лет 15 назад казино говорит о том, что недалеко ушли те времена, когда зайдя в этот сад, вполне можно было не выйти.

За Матросским клубом стоит памятник морякам торпедных катеров:

Самое впечатляющее в нём - даже не пара торпед, а литой кораблик на постаменте:

Ещё один памятник стоит с другой стороны сквера, и две истории о "плохих американцах" на один пост чреваты набегом "неватников". С продажей Аляски напастью Дальнего Востока сделались многочисленные, хорошо оснащённые и предельно ушлые американские браконьеры - те самые "плохие парни" Дикого Запада, да ещё и сумевшие перескочить океан. В августе 1886 года клипер "Крейсер" задержал у мыса Дежнёва звёздно-полосатую шхуну "Генриетта" с нелегальным грузом китового уса и лисьих шкур. Судно конфисковали, доставили во Владивосток, и в честь тех событий назвав "Крейсерок" отправили на Сахалин охранять Тюлений остров. Браконьеры попадались "Крейсерку" не раз, но в один из рейсов осенью 1889 года кораблику не повезло: буднично задержав очередную американскую шхуну "Роза" и разделив браконьерский экипаж и свою команду поровну между двумя судами, "Крейсерок" взял курс на Корсаков и был застигнут штормом у прибрежных скал. Янки поняли, что это их шанс, и в возникшей неразберихе сбежали, убив одного из моряков, но скорее всего сами сгинули в холодном море. Лишь один человек из команды сумел живым добраться до мыса Терпения, где его подобрали ороки. Обломки шхуны спустя несколько дней обнаружили японские рыбаки на берегу Хоккайдо. Памятник шхуне "Крейсерок" был поставлен в 1897 году, и пережил все дальнейшие перипетии истории:

Взгляд назад, на фасад цирка, в морском контексте похожий улыбающегося кита, и на двухбашенный костёл Богоматери, который, как и кирху, я приберегу на следующую часть. Матросский сквер продолжается отгороженной от него, но куда как более ухоженной частью - очередной офицерский флигель (1903).

...с 1997 года занимает музей Тихоокеанского флота, основанный в 1950 году и первоначально находивший в той самой кирхе. В имевшемся у меня путеводителе сказано, что в музее хранятся обломки японского самолёта-камикадзе, пытавшегося под конец войны поразить танкер "Таганрог" на рейде Владивостока, но как рассказал мне пожилой гид, до музея самолёт не доехал, а так и лежал на вершине одной из сопок, пока его не растащили на цветной металл. В здании - в основном регалии, реликвии, флаги и макеты кораблей, так что самое интересное в ТОФовском музее - двор, к тому же для осмотра бесплатный:

У крыльца - торпедный катер типа "Комсомолец" из серии, построенной для ТОФ в 1950-55 годах:

Рядом - сверхмалая субмарина "Тритон-2". Такие стояли на вооружении в 1975-90 годах, а в задачи их выходила разведка, минирование гаваней и доставка водолазов-диверсантов.

Торпеда, кормовой бомбомёт и бомбосбрасыватель, а заодно - лопасть винта и вентиляционная труба канонерской лодки "Красный Октябрь", в 1923 году переделанной из ледокола "Надёжный" (1897).

Якоря и пушки 19 века. Самый впечатляющий тут огромный "мёртвый якорь" грибовидной формы - он бросается, чтобы врасти в дно под дебаркадером или плавучим причалом. Орудия - в основном 1850-90-х годов, но самая маленькая и тонкая пушка была отлита в 1795 году, и принадлежала боту "Кадьяк" ещё даже не Сибирской, а Охотской флотилии. И сам Охотск был тогда не позабытым посёлком на севере Хабаровского края, а главными воротами России в Тихий океан:

Отдельный пласт экспозиции - реликвии русско-японской войны. Вот например две пушки Канэ - левая с канонерки "Гиляк", правая с крейсера "Изумруд". Первая обороняла Порт-Артур, второй сумел прорваться к Владивостоку из Цусимы, но был уничтожен своим экипажем, когда сел на подводные камни.

Порт-Артур и Маньчжурию прошла и большая часть вот этих орудий, в основном конца 19 века:

На некоторых даже следы попаданий. И вдвойне впечатляют они после того, как другие порт-артурские пушки видел на Сахалине - с иероглифами и следами крепления к постаментам. Как трофей победителя или как память о павших героях, оружие той битвы хранили обе стороны:

Точно так же и здесь, и на Сахалине представлены японские трофеи - например, гаубица типа "38" из Осаки (1911):

А главный танк-памятник Дальнего Востока - не Т-34, а МС-1 - такие бились на озере Хасан в 1938 и на КВЖД в 1929. Конкретно этот - из вторых, но словно привёз музею скальп башню от японского танка "Хога":

По дорожке за танком мы ещё будем спускаться на набережную, а пока, напоследок заглянув в орудийное жерло, вернёмся на Светланку:

Теперь уже совсем Светланку - эта часть улицы относилась к ней всегда, как и всё, что за мостом, показанное в прошлой части. Кстати, забавная деталь: Светланкой владивостокцы эту улицу называют в устной речи, но как я узнал из комментариев к той же прошлой части - никогда не используют на письме.

На старой Светланке - те же имена. Вот на кадре выше справа налево: сталинка, надстроенная в 1958 году над очередным доходником Даттана (1891), банк (1907) и доходный дом Алексея Старцева (1897-99) - тайного сына декабриста Николая Бестужева, усыновленного селенгинским купцом. Ажурные балконы потрясающе смотрятся на фоне мостовых вантов:

Последнее здание на красной линии Светланки перед смыканием с прошлой частью - штаб Тихоокеанского пограничного округа (1944). Дата постройки не удивительна - по мере окончания Великой Отечественной на этой границе тучи ходили всё более хмуро:

Напротив подмостного квартала по высокому берегу протянулась сквер Невельского с памятником Геннадию Ивановичу, поставленным в 1891 году, к 40-летию прибытия его экспедиции в устье Амура. Невельской фактически по своей инициативе начал присоединение Дальнего Востока, тогда числившегося Крайним Севером для Цинского Китая. Николай I, узнав об этом, лишь сказал "Где раз был поднят русский флаг, там он спускаться не должен", а будущий Николай II во время своего визита заложил первый камень обелиска. При Советах бронзовые плиты с памятника сняли, обелиск увенчали звездой, а в 1927 году похоронили рядом красных матросов, погибших в революцию 1905 года. Невельскому монумент вернули в 1960 году, и с тех пор это памятник двум сущностям, никак не связанным между собой.

Рядом памятник жертвам русско-японской войны. Я бы на месте потомков тех воинов на такой монумент оскорбился - напоминает парковую скульптуру с дачи "нового русского":

Между сквером Невельского и музейным садиком по извилистой, как серпантины среднеазиатских перевалов, дорожке мы спустились на Золотой Рог. Между промышленных корпусов, отмытых от копоти и расписанных граффити, вдоль ржавой колеи вела дорожка, по которой ходил отнюдь не рабочий народ:

Дорожка вывела нас к набережной Цесаревича:

Хоть и с некоторым запозданием, а до России таки дошёл европейский тренд устройства прогулочных зон в старых краснокирпичных заводах. Уже в 2011 году такого немало было в Москве, а вот в провинции идея променада в промзоне только-только пробивается отдельными ростками. Но что характерно, уже не первый раз (см. Саратов) я вижу воплощение этой идеи именно в набережной - ведь русские города издавна были обращены к воде заводами и складами. При слиянии "Дальзавода" в 2012 года его площадка немного сместилась вверх по Золотому Рогу, оставив городу исторический центр предприятия.

И не к саммиту уже, а к 2014 году без повода здесь оборудовали пожалуй самый уютный городской уголок на всём Дальнем Востоке:

Название же появилось вовсе не случайно - помимо Транссиба и памятника Невельскому, цесаревич Николай заложил в далёком городе ещё и сухой док, первый на Тихоокеанском флоте. Док остался на действующем заводе, но просматривается едва-едва разве что с сопок. А здесь - лишь корпуса начала ХХ века:

По атмосфере это место, пожалуй, более всего напоминает питерскую Новую Голландию:

На Дальзавод же я украдкой заглянул через ворота:

Куда лучше он виден с набережной, которая теперь непрерывна (кроме недостроенного "Хаятта") до самого 33-го причала. И вот мы шли по ней, а я не верил, что это тот самый Владивосток, известный всей России перебоями с водой да криминальными войнами.

Почти под обелиском Невельского - спортклуб Тихоокеанского флота (1900). Что удивительно, назывался он первоначально "Сокол" - как славянские спортивные клубы Австро-Венгрии. В историю Россию же он вошёл в 1914-20 годах как первая в нашей стране секция дзюдо и прародина борьбы самбо:

...Русский Сахалин, даже превратившись в Карафуто, дал миру как минимум двух великих мастеров по японским единоборствам. Рождённый в 1940 году сын японки и украинца из белой армии Иван Борышко прославился в Стране восходящего солнца под именем Тайхо Коки как сильнейший борец сумо всех времён народов. Рождённый в 1892 году сын каторжанки и ссыльнопоселенца Василий Ощепков - напротив, привёз японское "добро с кулаками" в Россию. Он осиротел ещё до русско-японской войны, а с захватом Сахалина избежал каким-то чудом депортации в материковый Де-Кастри. Более того, мальчик-сирота ещё и попал в поле зрения православной миссии в Японии, продолжавшей свою деятельность даже несмотря на войну. В 1907 году Ощепков оказался в семинарии в Киото, и именно там увлёкся японской борьбой. Если кто не знает, от большинства других единоборств дзюдо отличает полное отсутствие ударов - только броски, удержания и болевые приёмы. Главный постулат его философии - "победи противника за счёт его силы": дзюдо - это искусство управления инерцией. Причём искусство не такое уж древнее: в конце 19 века его создал на основе джиу-джитсу японский мастер Дзигоро Кано. К нему в обучение и пошёл Ощепков, когда оказался в главной японской семинарии в Токио. В 1913 году он получил первый дан (из 5), тогда же закончил семинарию и вскоре вернулся в Россию. Но только не священником он стал здесь: периодически возвращаясь в Японию, Ощепков занимался там шпионажем сначала для царя, а позже и для Советов. В родном Александровске-Сахалинском (тогда Ако) 1920-х годов он держал кинотеатр, где давал бесплатные сеансы для военных, таким образом ведя наблюдение за численностью и составом частей. С деоккупацией Северного Сахалина Ощепков уехал в Токио, но в 1927 году был отозван оттуда с обвинением в растрате и больше разведку не вёл. А вот дзюдо заниматься продолжил, и второй раз основал секцию в том же 1927 году в Новосибирске, а с 1929 года преподавал в московском Институте физкультуры. Проанализировав всё, чему его научил Дзигоро Кано, наработки коллеги Виктора Спиридонова из "Динамо", а заодно китайское ушу, единоборства народов России, штыковой бой и даже повадки тигров, Ощепков разработал новое, советское боевое искусство - самбо, то есть "самооборона без оружия". И тигрята у спортклуба...

....входят в комплекс памятника (2016), где запечатлены Василий Ощепков, Дзигоро Кано и видимо абстрактный ученик.