Тот самый «Братишка»: Звезда Героя России

Сергей Вячеславович вспоминает курьёзный случай, когда Сергей Стукаленко притащил со свалки вблизи Харсеноя старые ковры, вычистил их и застелил пол в грузовой кабине вертушки. А из обрезков синей ткани и проволоки сделал занавески на окошки.

Ну, прямо гражданский борт, где не по-военному уютно и чисто. Подошедший к борту старлей с радиостанцией заглянул внутрь и не осмелился подняться. Раненые и санитары, поднесшие двух лежачих, тоже не знали, как с грязными ногами залезать в эту красоту.

Рассказывая мне это, Сергей смешно изображает, как мялись в его «люксовом» салоне раненые бойцы в сапогах с комьями грязи, с которых всё текло на «шикарные» ковры. На его лице сменяются гримасы удивления, растерянности и боли.
Зажимая свой «раненый» бок, он с опаской усаживается на край стула, и мы оба смеёмся.

«Что ты ругаешься, как сапожник!» — упрекает его жена за сорвавшиеся непечатные выражения. А как ещё можно рассказывать о пережитом на войне?

О том, как участвовал в ПСО экипажей сбитых бортов над территорией, контролируемой противником. Как обжигая руки, он вытаскивал из искореженной кабины обгоревшие тела своих боевых товарищей.
Как рискуя жизнью экипажа, они эвакуировали тяжелораненого бойца, в груди которого застряла неразорвавшаяся граната ВОГ.

Восемь раз из полка направляли на него представление к высшей военной награде. Но очередное представление отклонялось по разным причинам. То из-за нарушения безопасности полётов, то из-за несдержанности с руководством, а то и просто не верили, что такое вообще возможно.

А он своим умением снова и снова доказал, на что способна его винтокрылая машина. Здесь основную роль играли точный расчёт и мастерство пилота, который чувствовал вертушку как продолжение себя самого.
Это позволяло заходить на посадку рулевым винтом вперёд, зависать на «шаг-газе» над гребнем хребта, встав только одним колесом, залететь под водопад, садиться в узких ущельях-колодцах.

Его «восьмёрка», если было необходимо, перевозила по 35 человек вместо 14 допустимых с одной бочкой.
Но для этого приходилось снимать с неё некоторые части, в том числе бронеплиты и второй топливный бак. Однажды для эвакуации разведгруппы с заминированной тропы в горах ему пришлось опускать «восьмёрку» прямо на кроны деревьев, ломая корпусом машины верхние ветки.

Так, чтобы длины троса лебедки хватало до земли, где лежали раненые разведчики. Ювелирная работа пилота, выдержка и точный расчет не раз помогали спасать чьи-то жизни.

Сергей Вячеславович личным примером доказал, что смекалка в военном деле просто необходима.

Однажды им показали видеокассету, где бандиты сняли жестокую казнь попавших в плен наших бойцов. Но даже в этом кошмаре Сергей разглядел на заднем плане стога сена, накрытые синей плёнкой. Вспомнил об этом, когда пролетая, увидел рядом с горным селением стога с такой же плёнкой. К некоторым из них в снегу виднелись тропинки.

Он поделился своими догадками с руководством и вскоре к этим стогам высадился десант. Так были вскрыты схроны с оружием и скрытые базы боевиков, замаскированные под стогами сена.

Экипаж Палагина также участвовал и в гуманитарных операциях. Так, после сильнейших ливней в 2002 году в Северной Осетии прошли мощные селевые потоки, смывая целые поселения и блокируя оставшихся там людей. Много было разных грузов перевезено, людей эвакуировано, но Сергей вдруг вспоминает, как им в кабину через открытый блистер прямо в руки всунули грудного ребенка.

Все хотели улететь из этого селения и поэтому штурмовали вертолёт. Запихнув ребенка в кабину, его мамаша подняла такой крик, что пришлось её тоже забирать этим рейсом. Они доставляли пострадавшим питание и медикаменты, перевозили спасателей, эвакуировали жителей, больных и раненых.

И снова Палагину досталось за нарушение мер безопасности, когда командование узнало о полётах в тумане, в непогоду, и что при эвакуации детей из лагеря он загрузил их на борт сверх нормы. Его представление к медали «За спасение погибавших» также «легло под сукно».

Но за свой героический труд Сергея Палагина всё-таки наградили по представлению владыки Гедеона, митрополита Ставропольского и Владикавказского, наградой Русской православной церкви — Орденом преподобного Сергия Радонежского III степени.

К 2004 году на счету у майора Сергея Палагина уже было более двух с половиной тысяч боевых вылетов и более сотни штурмовок, когда ему было присвоено звание Героя Российской Федерации и вручена «Золотая Звезда» за номером 818

Начиналось тогда всё как вылет с десантированием, но вдруг с земли запросили срочную эвакуацию раненых морпехов, в районе населенного пункта Тазен-Кале.

Они, выполняя поиск базы подготовки, сами попали в умело расставленную боевиками ловушку. С окружавших котловину вершин и из лесных укрытий по ним «работали» пулемёты, снайпер и миномёты.
Сначала «восьмерке» Палагина удалось сесть в русле ручья и принять на борт несколько «трёхсотых», но группа осталась вести бой, а вертушка по остатку топлива вынуждена была вернуться на аэродром.

По возвращении на их счёт у командования были другие планы, но на душе у Сергея «скребли кошки». «Не дергайся, работай спокойно, о них другие позаботятся», — так говорили ему. Но когда он услышал в эфире снова знакомый позывной «Ручей-19» с просьбой эвакуации, то его перенацелили на это задание.

В районе первой посадки уже шел неравный бой. Морпехи, расковыряв это осиное гнездо, сейчас не могли поднять головы из-за плотного огня, неся ощутимые потери. Пара «двадцатьчетверок» пыталась работать в этом котле. Из-за плотного огня ПАНу никак не удавалось точно навести «полосатых» на цели.

Потратив уйму времени и расстреляв половину боекомплекта, «двадцатьчетверки» так и не смогли обеспечить вертушке Палагина безопасный заход на посадку. А боевики всё подтягивали силы, ведя плотный огонь из стрелкового вооружения и миномётов, подбираясь вплотную к окруженной группе.

Вот и рация ПАНа на земле перестала отвечать на запросы. Тогда Палагин, в нарушение правил безопасности и наблюдая за группой лежащих под обстрелом морпехов, сам решает садиться. При заходе, проходя в одном горизонте с огневыми точками боевиков, он открывает по ним огонь и проскакивает в безопасную зону.

Но и здесь, под обрывом, их достают пули и осколки.
Слишком медленно, постоянно отстреливаясь, грузятся раненые морпехи, забирают своих убитых товарищей.
У молодого штурмана Володи Панкова едва не сдали нервы, пока они загружались под обстрелом:
«Командир, давай уходим, сожгут сейчас!»

Рядом с бортом ложились жирные очереди, взрывались мины, гранаты ВОГ, и в очередной раз они пробили один из генераторов вертушки. «Двадцатьчетверки», расстреляв весь БК до последней «железки», предприняли «психическую атаку».

Спикировав на боевиков, они отвлекли на себя внимание, заставляя их прижаться к земле.
«Двадцатьчетвёркам» майора Бит-Шабо и капитана Федотова тогда тоже досталась изрядная порция «гостинцев», но они дали вертушке Палагина последний шанс на взлёт.

«Ну, Боженька, выноси!» — крикнул тогда Сергей. Когда на взлёте он, бешено маневрируя, бросает вертушку из стороны в сторону от огненных трасс, то не пристёгнувшийся пулемётчик Наниш едва не выпадает, ухватившись за края проёма стрелкового люка.

Техник Сергей Костромин, посланный в грузовую кабину, доложил, что на борту одиннадцать «трёхсотых» и семь «двухсотых»:
«Там вся кабина в крови, много «тяжелых», кто из них живой, кто мёртвый, сам черт не разберет, вповалку и вперемешку лежат, но приблизительно так. Да ещё несколько целых, а может, контуженных: они почти не реагируют на вопросы». Когда машина приземлилась и зарулила на стоянку, к ней подошла группа командования во главе с генералом, разглядывая что-то на земле.

Оказалось, что за вертолетом по земле тянется след из-за капавшей крови, которая просочилась через щель в дверях грузовой кабины. «Машина получила такие боевые повреждения, что её потом долго пришлось восстанавливать и вводить в строй», — вспоминает Сергей Вячеславович.

А дальше была должность заместителя командира 487-го отдельного вертолётного полка по лётной подготовке, затем начальника службы безопасности полётов — старшего инспектора-лётчика авиационной базы 1-го разряда в Будённовске.

Заочное обучение в Военно-воздушной академии имени Ю.А. Гагарина, которую он закончил с золотой медалью. И курсы в Военной академии имени М.В. Фрунзе по переподготовке и повышению квалификации, законченные с отличием. Он даже успел полетать на Ми-24.

Но в 2012 году военная реформа «мебельного» министра обороны докатится и до подполковника Палагина, достигшего к тому времени наивысшей лётной квалификационной категории «лётчик-снайпер» и готового к инструкторской работе на высотах до 4000 метров.

И его уволили за ненадобностью…

Во время беседы я поинтересовался, почему его авторская книга вышла таким небольшим тиражом и не попала в розничную продажу. «Вот он, мой спонсор», — говорит он и кивает в сторону жены.

У неё пришлось просить немалых денег на издание своей книги. Да и то, пришлось шрифт уменьшить и часть фотографий убрать, чтобы в минимальный объём уложиться и стоимость снизить. Подаренные издательством автору сто бесплатных экземпляров книг он раздал все без остатка своим друзьям и знакомым.

Сейчас Сергей Вячеславович пишет уже свою вторую книгу. А ещё у него получаются красивые картины, написанные маслом. Он уделяет много времени и общественной работе. Состоит в Кубанском войсковом казачьем обществе на должности помощника атамана Екатеринодарского районного казачьего общества, войсковой старшина. Принимает участие в составе призывной комиссии райвоенкомата, проводит беседы с призывниками и «уроки мужества» со школьниками.

Он рассказывает ребятам о корнях казачества на Кубани, о силе традиций, о том, как важно сохранить связь поколений.
Это глубоко порядочный и отзывчивый человек.
Мой дед Ваня, в войну форсировавший Днепр, про такого, как Сергей Вячеславович Палагин сказал бы: «Правильный мужик!»