Зачем на самом деле Баба Яга сажала детей в печь

Это, пожалуй, одни из самых интересных героев славянской мифологии, который, перейдя в разряд сказочных персонажей, очень изменился. С нашими детскими воспоминаниями о старухе, которая вечно вредит на новогодних утренниках, мифологическая Яга имеет мало общего. Истоки этого образа исследователи связывают со временами матриархата, ей присущи многие черты женского духа-покровителя племени, и, кроме того, у нее есть одна важнейшая функция – Баба Яга охраняет границу между мирами, пропуская через нее только настоящих героев.

Выделяют несколько сюжетных линий, связанных с Бабой Ягой. Чаще всего она выступает как советчица-вещунья или похитительница детей. Первая ее ипостась – самая интересная. Дело в том, что этот персонаж в начальном своем значении является хранителем границы между нашим миром и царством мертвых, «тем миром», который в сказках выступает как Тридевятое царство. Сказки, известные с детства, воспринимаются как должное, и в них мы часто встречаемся с культурными кодами, смысл которых нам уже точно не ясен, хотя может, конечно, восприниматься интуитивно. В случае Бабы Яги таких знаков множество. Взять хотя бы ее жилье – странное с современной точки зрения строение – избушка на курьих ножках, которая еще почему-то поворачивается. Исследователи однозначно связывают это строение с домовиной-гробом – могильным строением на столбах. Эта избушка является своеобразным контрольно-пропускным пунктом в иной мир, поэтому герой и не может просто обойти ее, обнаружив, что она стоит «к нему задом». Повернув ее, герой, кстати, показывает свое знание определенных ритуалов.

Описание же самой Яги: костяная нога, длинный нос (который «врос в потолок», потому что она долго лежит в тесной избушке), железные зубы, странно обостренный нюх, который распознает «русский» - то есть человеческий дух, и .т.п, однозначно указывают на то, что перед нами не совсем живой персонаж. Однако это не делало его для древнего человека сразу однозначно злым. Старинные представления о смерти отличались от наших и всегда были связаны с обновлением природы, с вечным круговоротом жизни. А если вспомнить о Щурах (Чурах) – предках-покровителях, которых как раз хоронили на границе своей земли, чтобы они защищали род, то Баба Яга становится вообще очень уважаемым персонажем.

Дальше герой выполняет ряд также странных на современный взгляд действий - он требует для себя баню и еду. Исследователи мифов считают, что именно ритуальные омовение и трапеза позволяют ему затем перейти через границу между мирами, а сторож дает ему еще информацию, массу советов и иногда волшебные предметы. Называет ее герой всегда после этого ласково «бабушкой».

Вторая роль сказочной Бабы Яги – похитительница детей, возможно, указывает на участие этого образа в древних обрядах инициации, которые часто были связаны с символической смертью. Особенно те, которые обозначали переход человека от одной своей роли в обществе к другой. Умирая в старой ипостаси девушки, рождалась жена в новой семье (свадебные обряды полны древней похоронной символики), чтобы появился на свете новый полноценный член племени, исчезнуть должен был мальчик. Чаще всего такие обряды проводились в виде заданий, которые юноша должен был выполнить в лесу, далеко от дома. Так что, возможно, что роль Бабы Яги, как родовой покровительницы и проводника в мир мертвых здесь тоже была сугубо положительной.

Кстати, вопрос о ее возможном людоедстве также благополучно разрешается. Дело в том, что наиболее страшный эпизод, кочующий по многим сказкам – сажание ребенка на лопате в печь, этнографы связывают с очень распространенным у многих народов Восточной Европы обряде «перепекания младенцев». Не пугайтесь, делалось это с благими целями, и в принципе вредить детям не должно было.

Это странное на современный взгляд действие было очень распространено у наших предков. Например, ему подвергался в детстве Гаврила Романович Державин (об этом упоминает в жизнеописании классика В. Ходасевич). Одно из последних зафиксированных описаний проведения этого обряда относится к 1942 году! Человек, над которым его проводили еще, возможно, благополучно здравствует. Тем более, что делалось это всегда именно для прибавки новорожденному здоровья – чаще всего так пытались исправить – «перепечь» недостатки недоношенного или больного младенца (печь у наших предков имела огромное сакральное значение).

В разных местностях ритуал мог варьироваться, но основные моменты всегда оставались общими. Ребенка обмазывали специально приготовленным тестом (конечно, на особой воде и с массой наговоров), привязывали к хлебной лопате и трижды ненадолго отправляли в теплую (не горячую!) печь. В некоторых областях, правда, ребенка обязательно проносили над углями. В одних местах это поручалось бабушке-повитухе, в других – матери, в третьих – самой старой женщине в селении. Участниц всегда было несколько и действие сопровождалось их диалогом. Например, если обряд проводила мать, то у дверей могла стоять свекровь. Входя в дом, она спрашивала: «Что ты делаешь»? Невестка отвечала: «Хлеб пеку» — и с этими словами двигала лопату в печь. Свекровь говорила: «Ну, пеки, пеки, да не перепеки» и выходила за дверь, а родительница доставала лопату из печи.

Символизм таких действий в принципе ясен – ребенка, «не дошедшего до кондиции» в материнской утробе, «допекали» в печи, которая символизировала женское лоно. То есть младенец временно отправлялся назад в «тот мир», и приходил «на этот свет» повторно, получая одновременно благословение от семейного огня. Конечно, руководить таким обрядом могли только те, кто способен открывать и контролировать границу между мирами, к которой наши предки всегда относились крайне осторожно. Со временем Баба Яга - уважаемая покровительница рода, выполняющая роль связного между миром живых и мертвых, имеющая таким образом связь с предками, превратилась в сказочное чудовище, пожирающее младенцев.

Постепенно, при отходе от матриархата и изменении отношения к смерти, этот персонаж приобрел явно отрицательные качества. Кстати, трансформация образа Бабы Яги продолжалась и в XX веке – ей стали придавать комические черты глуповатой, даже кокетливой и не обязательно злобной старушки.