Благовещенск. Часть 1: Амур

Впрочем, да простят меня местные жители, но по ощущениям здесь скорее Сибирь: горы Хингана окончательно гасят тихоокеанские ветра, и небо Амурской области - высокое, холодное и прозрачное. Но Владивосток или Хабаровск, Южно-Сахалинск или Южно-Курильск - все они потомки Благовещенска: здесь начинался русский Дальний Восток.

Для меня Благо оказался ещё и очень гостеприимным: увидеть его мне здорово помогли Сергей kwazar777782 и Максим (без блога). Здесь много колоритных особенностей, но в этот раз не буду выделять их в отдельный пост, а распределю по 4 частям рассказа. В первой из которых прогуляемся, конечно же, по берегу Амура вдоль китайского города Хэйхэ, вспомнив непростую историю русско-китайских отношений.

В логистическом отношении Благовещенск - это город-дзен, где любой путь из точки А в точку Б правильный. На карте он кажется кирпичной стеной, чуть обросшей кустами - большая часть города состоит из правильных прямоугольных кварталов под номерами, разделённых пугающе длинными и совершенно прямыми улицами. С некоторых точек насквозь видно добрых пол-города, и наткнувшись на затор, благовещенцы просто едут по соседней улице, поэтому и не бывает тут классических пробок. Порой, однако, в амурских перспективах зелёных улиц возникает то лес небоскрёбов, то гигантское "чёртово колесо":

Они, конечно же, на том берегу. Но когда пару лет назад у двух мужиков из какого-то городка типа Завитинска или Райчихинска кончился смертоубийством пьяный спор о "положении Китая относительно реки Амур", суть этого спора была скорее всего совсем не географической. Китай и сюда проникает очень заметно - будь то торговые центры с китайскими названиями или жилые новостройки, возведённые китайскими инвесторами и китайскими рабочими:

Ближе к речному вокзалу на китайском дублируются названия улиц:

У каждого благовещенца есть своё любимое кафе китайской кухни:

Куда и сами китайцы не брезгуют заходить:

Китайцы начинают встречаться с Иркутска , а здесь их больше, чем мух. Это добродушнейший народ. Китайцы возьмут у нас Амур — это несомненно. Сами они не возьмут, но им отдадут его другие, например, англичане, которые в Китае губернаторствуют и крепости строят. По Амуру живет очень насмешливый народ; все смеются, что Россия хлопочет о Болгарии, которая гроша медного не стоит, и совсем забыла об Амуре. Нерасчетливо и неумно. - всё бы ничего, да только это цитата из Чехова, и прогноз его не сбылся даже спустя почти полторы сотни лет и пару распадов страны, у западных проявившихся куда болезнее. Как известно, страх жёлтой угрозы прямо пропорционален расстоянию от наблюдателя до китайской границы. 15-20 лет назад сюда ехали в основном гастрбайтеры, национальной сознательностью не блиставшие, а просто стремившиеся заработать на кусок хлеба для своих детей. Сейчас зарплаты на том берегу как бы не повыше, поэтому едут в Благо уже туристы и предприниматели. Но туристы и из России на тот берег катаются, а в бизнесе разница скорее в том, что нашу ездят за Амур покупать, а китайцы - продавать. Словом, всё это оставляет ощущение не экспансии, а здорового взаимодействия культур.

Амур в Благовещенске - не чета Амуру в Хабаровске: меж двух городов, в том числе буквально на их окраинах, он принимает свои главные притоки - левые Зею и Бурею, правые Сунгари и Уссури. Нечётные реки из этого списка по размеру сравнимы с Северной Двиной или Иртышом, чётные - покрупнее Оки или Дона. В принципе, Амур в Благовещенске - это примерно как Енисей в Красноярске: холодная, до страшного быстрая река полкилометра шириной. Совсем иначе выглядит Зея - медленная и гораздо более широкая, но до Зеи дойдём в другой раз. На стрелке - речной порт поволжского масштаба:

Со стороны Амура замкнутый речным вокзалом в унылом, но огромном здании:

Когда-то, конечно же, с речного вокзала суда ходили по советским берегам, тем более что фактическим Амур до конца 1980-х годов и не принадлежал Китаю - граница проходила не по фарватеру, а по правому берегу. Теперь, наоборот, единственные рейсы отсюда - международные. Фактически это паромная переправа: катера ходят за реку хоть и не по прямой, но всё же их путь - считанные сотни метров. По стоимости метра пути эти катера не уступают курильским портовым автобусам - хоть Хэйхэ и безвизовый, и посредника в виде туроператоров тут нет, а за сам факт пересечения Амура придётся отдать 2600 рублей, всего вдвое меньше, чем за поездку до Фуюаня, в стоимость которой входит проживание и куда более долгий путь. Фактически переправа стоит около 1000 рублей - ведь билет действует в обе стороны, а ещё полтысячи рублей сверху - это китайский портовый сбор в 50 юаней. Ежедневно реку пересекает десяток пар катеров, в каждом из них по две с половиной сотни мест, а билет продаётся как на электричку - без привязки к конкретному рейсу. Словом, в Хэйхэ из Благовещенска уехать легче, чем в большинство райцентров Амурской области.

В русле Амура постоянно висит катер пограничной охраны. За ним на кадре выше виден "Амур-2005" - китайский "речной трамвайчик", такие строятся с 2005 года в Харбине. Едва ли не чаще по Амуру снуют мелкие белые катера с довольно уродливым дизайном. Как я понимаю, прогулочные - Хэйхэ и сам по размеру сравним с Благовещенском, и туристы со всего Китая сюда валят валом на Россию через реку поглядеть.

На заднем плане кадра выше - памятник красноармейцам, в 1945 году изгнавшим из Маньчжурии японцев. На торговой улице в Хэйхэ стоит памятник Пушкину - уменьшенная копия московского. А вот памятник маньчжурскому полководцу Сабсу, в 17 веке изгнавшему из Даурии русских казаков, китайцы в 2015 году предпочли поставить на привокзальной площади. Ведь Россия пришла в эти края лишь со второй попытки: первыми русскими людьми, ступившими в землю Даурии, были казаки Василия Пояркова в 1644 году. В 1651 году, найдя более удобный путь через Становой хребет, сюда прибыл Ерофей Хабаров, и разбив войско даурского князя Албазы, окопался на месте его ставки. Впрочем, удерживать ставку тогда не хватало людей, но в 1665 году в заброшенном укреплении обосновались казаки Никифора Черниговского, в Илимском остроге взбунтовавшиеся против воеводы и бежавшие от наказания за Байкал. Возвращаться им было некуда, и вот на берегах Амура появилось первое русское поселение. В 1672 году беглецы официально получили прощение, в острог приехал государев приказчик, а в 1682 году и вовсе было учреждено Албазинское воеводство, претендовавшее на весь бассейн Амура. И может ограничились бы казаки левым берегом - всё бы сложилось иначе, но на правом берегу к тому времени кочевники-маньчжуры покорили Китай, став последней пекинской династией Цин. В 1683 году за рекой был основан контр-Албазин - Айгунь, а два года спустя к Албазину подошли уже не дикие туземцы с копьями и луками, а регулярная армия с тяжёлой артиллерией, пробивавшей насквозь не то что деревянные стены, а саму крепость от края до края. В 1685 году после тяжёлого штурма Албазин пал, а казаки под руководством воеводы Алексея Толбузина отступили в Нерчинск, что было уже немало - поначалу китайцы настаивали на сдаче Забайкалья и переводе всех русских гарнизонов в Якутск. Наведя порядок, маньчжуры ушли восвояси, но казаки тот час же поспешили вернуться на пепелище острога. Теперь Толбузина сопровождал Афанасий Бейтон, принявший русское подданство немец из Пруссии или Литвы, и за несколько месяцев на месте острога казаки возвели новую крепость европейского типа - с земляными бастионами и куртинами, которые уже не прошибить ядром. Вторая оборона Албазина была уже не штурмом, а долгой осадой, и хотя от болезней да холодов у осаждающих людей погибло больше, чем весь гарнизон, в 1686 году почти вымерший Албазин пал снова. Пленные казаки были доставлены в Пекин, где император пригласил их служить своей гвардией - так появились албазинцы, православные китайцы, забывшие русские язык, но продолжающие считать себе русскими и в 21 веке.
Две страны же, показав друг другу силу, начали договариваться, и в 1689 году по Нерчинскому договору за Россией осталось Забайкалье, а вот на Дальнем Востоке граница прошла по Становому хребту.
Теперь не памятники господствуют в заречной панораме, а торговый центр с кириллической вывеской "Юань Дун". Прежде мы уже встречали это слово в Находке, и хотя у "юаня" множество значений, здесь это значит "Дальний Восток".

Тем более что на том берегу этот термин столь же актуален - в Фуюани я уже показывал крайнюю восточную точку Китая, лежащую чуть западнее Хабаровска. Хэйхэ - скорее Крайний Север, или вернее его пограничье: в географии Поднебесной есть такой термин, как линия Хэйхэ - Тэнчун, в 1935 году прочерченная географом Ху Хуаньюном от Амура до Индокитая. Дичайший контрасты в плотности населения - на самом деле вовсе не российская беда, а скорее норма для обширных стран с разнообразным климатом, и наш случай тут ещё не наихудший: в Китае к востоку от линии Ху лежит 42% территории, а к западу живёт лишь 4% населения. В плодородных приморских провинциях Восточного Китая плотность населения от 300 до 800 человек на квадратный километр, а в горах и пустынях на западе этот показатель составляет и 20 (Внутренняя Монголия), и 12 (Синьцзян), и даже вполне сибирские 2,5 (Тибет). Впрочем, в том же диапазоне варьируется и плотность населения южных регионов нашего Дальнего Востока против вполне центрально-чернозёмных 80 чел/км в заречной провинции Хэйлунцзян, хотя непосредственно в вдоль Амура этот контраст всё же меньше.
Ну а Хэйхэ имел историю ещё более бесхитростную, чем Фуюань - до 1980 года напротив Благовещенска стояла лишь маньчжурская деревня Сахалян. Знакомое название совсем не случайно: Сахаляном маньчжуры называли Амур, и в первых картах, попавших в распоряжение русским чиновникам, это название переползло на землю в его устье, тогда ещё даже не считавшуюся островом. В 1980 же году маньчжурский Амур (Сахалян) стал китайской Зеей (Хэйхэ), но теперь не деревней, а городом. В 1983 году в уезд Хэйхэ вошёл старинный Айгунь - центр и предместье теперь поменялись местами. А в 1993 году Хэйхэ и вовсе вырос в статусе до центра округа - в многоуровневом административно-территориальном делении Китая гигантские провинции можно соотнести с нашими федеральными округами, уезды - с районами, а вот округа - это скорее аналог областей. Иными словами, если Фуюань - это китайский райцентр, то Хэйхэ и Благовещенск по своему статусу примерно равны. По населению - в общем тоже, а весь округ Хэйхэ примерно вдвое многолюднее, чем Амурская область. Вот только верный пограничник Благовещенск стоит на своём месте полторы сотни лет, а ловкий делец Хэйхэ расцвёл за рекой буквально на глазах одного поколения. На памяти ныне живущих там стояли утлые хижины и полуголые кули под палящим солнцем мотыжили землю. Теперь же Хэйхэ - это небоскрёбы, скоростные дороги и яркие огни. Не без показухи, конечно - многие высотки стоят пустыми, иные ещё не успев заселиться уже начали ветшать, а ночная подсветка есть лишь на тех домах, что видны из России. Но подсветка мощная - на пару часов по вечерам река и город за ней становятся световым шоу:

Теперь, наоборот, Благовещенск догоняет Хэйхэ, причём не то чтобы очень уверенно. Самые высокие здания в нём строят всё те же китайцы.

От речного вокзала вдоль Амура тянется небольшая Сахара - это проект Золотая Миля, призванный дать российскому городу достойный соседа фасад... с 2012 года:

Самым завершённым его элементом пока что представляется Бастилия - так, за общую фортификационность силуэта, благовещенцы называют Общественно-культурный центр, с советских времён стоявший долгостроем и наконец доделанный в 2006 году. Отсюда и начнём прогулку вверх вдоль реки по Краснофлотской улице - именно улице, по которой нумеруются дома. Набережной в Благовещенске считается незастроенная полоса, спускающаяся от них к Амуру.

В гостинице "Дружба" базируется "Амуртурист" - эти и в Китай возят, и на космодром "Восточный", с первых же запусков ставший главным "брендом" Амурской области. Попасть туда, если уж достиг Дальнего Востока, гораздо проще, чем на Байконур - в межпусковое время автобусные туры стоят около 3000 на человека, а на пока ещё редкие запуски возят примерно за 12 тысяч. Местные, впрочем, все знают, с какой точки на трассе Чита-Хабаровск лучше всего виден взлёт ракеты над тайгой, и в эти моменты на обычно пустынной дороге образуются пробки.

Дальше по набережной - ресторан "Русь-Моран". Здесь не китайскую кухню подают, а корейскую, причём - северо-корейскую. Впрочем, судя по отзывам в интернете, кормят тут так себе, а в дни нашей поездки корейцы и вовсе уехали домой на какой-то национальный праздник.

Чуть дальше - многоэтажка, отмеченная силуэтом Спутника. Вряд ли тогда кто-то предполагал появление космодрома в Амурской области, а судя по дате (1967), это было послание "китайским ревизионистам". Пограничные "обмены любезностями" тех лет превратились в своеобразный фольклор: например, давным-давно слышал байку, как на одном берегу Амура китайцы развернули плакат с Мао Цзэдуном, указующим народу Поднебесной путь на север, а наши, не растерявшись, точно напротив плаката быстренько сколотили сортир. Но хорошо смеётся тот, кто смеётся последним...

Многоэтажка стоит на местной площади Ленина, судя по всему и целиком построенной в те же годы. С другой стороны её - гостиница "Юбилейная" и мэрия, занимающая внушительных размеров дом золотопромышленника Ларина. "Золотари", как тут их называют ласково, в Приамурье были заметны во все времена, начиная с 1865 года, когда государство разрешило добывать благородный металл частным лицам:

По соседству, над типичным для Дальнего Востока воскресным рынком фермеров и таёжников - областная администрация, в Благовещенске стоящая практически на границе. К своему региону она обращена задворками:

А в окна чиновники видят Китай, да навязчиво гонят от себя мысли о том, как надо развивать регионы. На фоне Хэйхэ - памятник основанию Благовещенска, поставленный в 1983 году совсем не к круглой дате. Полторы сотни лет спустя после албазинских событий Цинский Китай был в глубоком раздрае, но у обеих континентальных империй нашёлся общий враг - англичане. Почти сразу за нашей Крымской войной разгорелась Вторая Опиумная война в Китае, и как часто бывало, после унижения на западе Россия с удвоенной силой начала экспансию на восток. В 1856 году, тогда ещё формально в китайской Внешней Маньчжурии, был основан Усть-Зейский военный пост, а в 1858 году Николай Муравьёв, впоследствии Амурский, встретился в Айгуне с китайскими чиновниками, заключившими от лица императора договор, обозначающий новую границу по Амуру и Уссури. Фактически, именно здесь России был передан Дальний Восток, его приграничная южная часть, и уже в 1858 году Усть-Зейский пост стал городом Благовещенском. В 1880 году центр Амурской области переместился в Хабаровск, но вплоть до постройки Транссиба Благовещенск с его золотым приисками, верфями, мельницами и плодородной округой оставался главным городом Дальнего Востока: по переписи 1897 года здесь жило 32 тысячи человек против 15 тысяч в Хабаровске и 28 тысяч во Владивостоке. Но те города железная дорога связала с центром страны в 1903 году, а Благовещенск - позже на 10 лет. Вдобавок, в марте 1918 года он стал первым городом, бросившим вызов советской власти - за месяц до начала Гражданской войны амурские казаки под руководством атамана Ивана Гамова низложили и арестовали местный Совет. Тому были свои причины - Приамурье начала ХХ века богатело не по дням, а по часам, в полях вдоль Зеи обживались фермеры, свободные от пережитков крепостничества и общин, в общем в амурских прериях происходило примерно то же, что и на американском Западе, когда он перестал быть Диким. Гамовский мятеж, конечно, это не помешало подавить, но недоверие к Благовещенску осталось, и в развитии он замер на десятилетия. Даже "церковное" название Советы не стали менять, видимо отнеся его к "благой вести" из Петрограда от 7 ноября 1917 года. Лишь в 1932 году была восстановлена Амурская область, но население города с 1910 по 1950-е годы так и держалось на уровне 50-60 тысяч человек.

И честно говоря, небоскрёбы за Амуром конечно же смотрятся круто, но... там за рекой - суматошный и безликий торгово-развлекательный город, а Благовещенск - куда как более жилой. Тихая, уютная и не сказать чтобы бедная глушь, с учётом близости изобильного Китая вполне комфортная для жизни. Даже в безумии криминальных войн Дальнего Востока 1990-х Благо сумел остаться "красным", и разве что по части наркомании тут в те годы было очень тяжело.

Собака у парапета - это вовсе не пограничный Мухтар, а простой домашний Дружок. В новейшей истории Приамурья самый заметный след оставило катастрофическое наводнение, случившееся в августе 2013 года. Китайцам тогда залило заставы и стройки на свежеполученном Большом Уссурийском острове, где-то на окраине Хабаровска о былом напоминает фрагмент дамбы, аврально построенном буквально перед самым паводком, а вот в Благовещенске отличился пёс из пригородного села Владимировка, целую ночь по горло в воде охранявший покинутый хозяевами дом. Финал той истории был счастливым - на утро Дружка спас хозяин, вернувшийся в свой двор на резиновой лодке.

Дружок по сути и открывает набережную после Зелёной Золотой Мили. Дальше - детская площадка, при виде которой только и приходит на ум - "эта усё хрибы!".

Хотя в общем-то вполне симпатичная. Говорят, Варламов в описании площадки побил личный рекорд в концентрации своих любимых слов "бабло" и "г...но", но задумайтесь - ведь если бы на том берегу была Россия, а на этом что угодно другое, такой вид подавался бы как противопоставление алчности застройщиков "там" и заботы о людях "здесь".

Дальше по набережной - Муравейник. Так называют в Благовещенске небольшую площадь вокруг памятника Муравьёву-Амурскому (1993), столь же непременному в дальневосточных городах, как и памятник Ленину. В тёплые дни и кишит Муравейник порядочно, но тут по одежде прохожих видно, что погода была не очень прогулочной.

Над Муравейником - то, чего не найдёшь по ту сторону Амура: старинные дома 1880-90-х годов. Вот справа особняк купца Котельникова, слева Таможня, выросшая в этом здании из первоначального занимавшего его Амурского пароходства (1890-е) да краснокирпичная гостиница Лукьянова (1896) на кадре выше.

Следующий памятник напоминает об Амурской флотилии - мощнейшим пресноводном флоте всех времён. Что и немудрено, учитывая пограничность Амура с не всегда дружелюбным Китаем и откровенно враждебным Маньчжоу-го, и достаточную полноводности реки, чтобы вместить даже канонерскую лодку или монитор. "Гнездом" флоилии обычно был Хабаровск, и если бы я успевал написать о нём сейчас - дал бы ссылку на свой пост о колоритном районе Базы КАФ, некогда крупнейшем в России речном военном порте. За свою историю Амурская флотилия упразднялась не раз, а расцвет её пришёлся на 1930-40-е годы. Её основой были "плавучие танки" - бронекатера 1125 ("днепровские") и 1124 ("амурские") проектов с танковыми башнями и самолётными двигателями. У выпускавшихся с 1931 года "днепровских" башня была одна, у выпускавшихся с 1937 года "амурских" - две, либо одну из башен заменяла "Катюша". Что характерно, все они строились где-то в Европейской части, в том числе на судозаводе "Кама" в Перми, в слободке которого я имел счастье родиться. В 1950-х, однако, на радостях, что теперь "китаец и русский братья навек", Амурскую флотилию ликвидировали так поспешно и тотально, что восстанавливать её в 1960-е годы пришлось натурально с нуля. "Амурские" бронекатера чудом сохранились в Москве и, внезапно, Ейске, а "днепровские" даже для монументов на Дальний Восток приходилось везти с другой пограничной реки - Дуная. Оттуда и катер №948 (номер 905 - ошибочный), построенный в 1943 году в Перми, в 1977 году списанный в школу юных моряков, а в 1990 году установленный в Благовещенске как памятник амурским десантам советско-японской войны.

За катером встречает Арка Цесаревича, одна из красивейших на всём Сибирском тракте. Как и другие арки, поставленные к визиту высокого гостя в 1891 году, она была снесена при Советах (в 1936) и воссоздана уже в наше время (2005). За аркой - торговый ряд с внезапным тут названием "Мавритания" (1907), ныне принадлежащий институту геологоразведки.

Дальше виден электроаппаратный завод, в 1959 году занявший старый Гостиный двор, и раскинувшаяся перед ним площадь Победы, но это всё я оставлю на другой пост о проходящей за площадью улице Ленина. С обратной стороны её - надпись "Земля амурская была, есть и будет русской", а в проём - строящийся Китай.

Пока продолжим путь вдоль Амура. Вот гидрологический пост с отметками уровней наводнений:

А вот уже действительно Мухтар (2007) и пограничник с длинной аки перископ шеей.
Если он уйдёт, я уйду под суд
Так что просто не дай ему уйти...

По соседству - Невозмутимый кот, к которому даже в этот холодный день желающие сфотографироваться стоят в очереди:

И грозный бык из деталей машин:

На том берегу - своя набережная и буйство новостроек:

Где есть место и стилизациям под Европу, и индустрии - делов-то китайцам соорудить здоровенную ТЭЦ?!

С российской стороны здесь показывать особо нечего - дальше тянется Городской парк, в который мы зайдём в другой раз со стороны улицы Ленина. Одна из опушек его скалится ДОТом 1930-х годов:

Который я так нагло фотографировал сквозь колючую проволоку лишь потому, что ныне это военный музей. По-прежнему находящийся в ведении Минобороны, поэтому внутри всё смотрится как действующее, и вход сюда бесплатный... но лишь по воскресениям свободный, а не по предварительной записи, как в остальные дни.

За ДОТом наверх уходит улица Мухина, на которой всё - не то, чем кажется. Вот крепость справа - это всего лишь бывшее Амурское управление пароходства и торговли (1912), зато Маяк - и не маяк вовсе, а пограничная вышка, построенная в 2000-е годы при реконструкции набережной вместо типовой металлической.

Дальше вдоль берега тянутся сплошь заборы с колючкой - бывшие казармы Амурского казачьего войска, в 1858 году выделенного из Забайкальского казачества, которое в свою очередь лишь в 1854 выделилось из Сибирских казаков. Ныне в казармах базируются пограничники, военный госпиталь и ДВОКУ - Дальневосточное войсковое командное училище имени Рокоссовского, основанное в 1958 году на базе пехотного училища. На Западе это заведение явно известнее, чем в России - его заканчивал и агент-новичок Chapiga, и даже какой-то марвеловский супергерой.

В военные владения вклинивается квартал №1 у подножья телевышки, которое охраняет свой ДОТ:

Напротив - причал прогулочных катеров. Речной вокзал Хэйхэ рядом с "Юань Дуном", то есть мы прошли мимо него ещё в самом начале поста:

Дальше - грузовой порт. С благовещенским он разнесён буквально на другой конец двойного города:

С земли Хэйхэ кажется крупнее Благовещенска, но на карте видно, что на самом деле он меньше где-то вдвое. Очередной поворот набережной - и китайский мегаполис обрывается башнями пограничных застав:

А на высоких берегах Амура стояли часовые вовсе не нашей родины - ведь наш берег левый, да и события, о которых пелось в той песне, не на Амуре творились, а на далёкой реке Туманган. Высокий китайский берег пустынный, а вот по российскому ещё на километры тянутся предместья:

В том числе превратившееся в дачный посёлок село Верхнеблаговещенское, с которого, на самом деле, и начинался русский мир на этих берегах. Забайкальское казачество выделилось из Сибирского не для охраны степных границ, а для их смещения далее на восток, и за Амурской экспедицией Геннадия Невельского последовали Амурские сплавы Николая Муравьёва. В первый сплав 1854 года казаки просто разведывали путь через Амур на Охотское море и Камчатку, бывшую тогда дальневосточным фронтиром России. Второй и третий сплавы в 1855 и 1857 уже основывали в Приамурье сёла, а на четвёртый сплав Николай Муравьёв закрепил это всё Айгунским договором. Уже в 1868 году в Верхнеблаговещенском был поставлен памятник на месте его палатки и видимо в форме неё:

Поскольку Айгуньский договор в Китае относят к "неравным" и вообще считают этот вопрос болезненным, на волне дружбы с Мао Цздуном Советы, конечно, не стали возвращать ему освоенную русскими людьми Внешнюю Маньчжурию, но хотя бы монумент снесли. Поссорившись с Китаем - восстановили в 1973 году, частью с аутентичными элементами, пылившимися в краеведческом музее, частью - с явно не дореволюционными барельефами и картой Амурского сплава.

Другой памятник появился здесь в 2011 году и посвящён он первопоселенцам. Первая партия забайкальских казаков прибыла на эти берега в 1856 году да осталась зимовать, разведывать окрестности и готовить место к прибытию основных переселенцев. Зима выдалась суровой, сами условия Приамурья были плохо понятны русскому человеку, и больше половины первопоселенцев не дожили до весны. В 1857 году, с прибытием основных сил, Усть-Зейский пост действительно стал Усть-Зейским, сместившись на несколько километров вниз по Амуру, а сруб, куда сволакивали до весны трупы, стал основой первой церкви будущего города:

Выше, в ограде каслинского литья - ещё один памятник казакам не погибшим, но выжившим:

И тот, что слева, вовсе не в ладоши хлопает - просто несознательный потомки украли у него бинокль:

Само же место на Амуре, где скульптуры казаков переглядываются с китайскими заставами, имеет мрачное прошлое - здесь, а вовсе не в Кишинёве или Симферополе, 4 июля 1900 года произошёл самый кровавый погром в обозримом прошлом России, в истории не оставшийся так ярко лишь потому, что громили на Амуре не евреев, а китайцев. Приамурье, как и Приморье, досталось России вместе с жителями - не то чтобы многочисленными, но всё же заметными поданными империи Цин. Вдоль Зеи в русский берег вдавался Маньчжурский клин - три десятка сёл, населённых китайцами и маньчжурами, потомками встречавших здесь ещё Пояркова дючеров, в свою очередь происходивших от последних чжурчжэней (см. здесь). Неподответственный российским законам, Маньчжурский клин быстро стал рассадникам контрабанды и хунхузничества, в богатый Благовещенск же китайцы валили валом. Как во Владивостоке с его Миллионкой, "ходи" работали тут на всяких чёрных работах, и русские долгое время воспринимали их как глуповатых, забавных, безобидных и беззащитных людей. Всё изменилось на рубеже веков, когда Северный Китай охватило грандиозное восстание ихэтуаней, или боксёров, прозванных так за активное использование восточных единоборств. Главным врагами боксёров были иностранцы и сблизившиеся с ними китайцы - так, буддизм тут был религией вовсе не мирной, и под знаменем Будды "боксёры" казнили христиан. На берегах Амура начались грабежи и обстрелы русских судов, и в июле 1900 года со стороны Сахаляна китайцы начали всё активнее обстреливать Благовещенск. Вряд ли у них хватило бы артиллерии и навыков серьёзно повредить огромный по дальневосточным меркам город, и всё же мало кому понравится, когда по его дому может "прилететь". Среди благовещенцев распространялись панические слухи, что по Маньчжурскому клину разосланы тайные приказы о мобилизации, и вот-вот китайцы придут в город убивать. И конечно, не дожидаясь, когда эти страхи станут явью, местные сами начали убивать китайцев:

Военный министр Алексей Куропаткин, чьё "мудрое" руководство ещё проявится в ходе русско-японской войны, прислал распоряжение выдворить китайцев из Благовещенска, и казаки охотно кинулись выполнять приказ. Несколько тысяч китайцев согнали на берег Амура, и тут-то поняли, что их не на чем переправлять! Но приказ есть приказ, да и у страха глаза велики - казаки погнали китайцев в воду. Плавать среди них умели немногие, и против тех, кто сопротивлялся, казаки пустили в ход винтовки и шашки. Из нескольких тысяч китайцев лишь несколько десятков сумели достичь дальнего берега, где их уже ждали "боксёры". Но не с чаем и пледами, а с ножами и палками - в понимании ихэтуаней эти китайцы были предателями и подлежали уничтожению, а злее всего во все времена китайцы воевали друг с другом. Позже на левый берег Амура высаживалась пара ихэтуаньских десантов, сброшенных в реку почти без потерь. А по сёлам Маньчжурского клина весть о кровавой расправе разнеслась очень быстро, да и трупы китайцев ещё несколько дней проплывали мимо города и амурских сёл. Маньчжуры, не дожидаясь расправы, разобрали свои дома на плоты и схватив что могли, ретировались на правый берег.
В старинном Айгуне в 20 километрах от Хэйхэ теперь есть музей Айгунского договора, куда русским вход запрещён - принято считать, что китайцы не хотят нас обидеть, поскольку экспозиция там представляет собой типичный музей оккупации в лучших традициях Польши с Прибалтикй. Но разница в том, что памятниками жертвам сталинизма у нас и так уставлена вся страна, а вот для памятника жертвам Благовещенского погрома на берегу Амура места не нашлось.