Благовещенск. Часть 3: центр

И хотя цельность Старого Благовещенска, мягко говоря, не петербургская, всё же так или иначе в исторический центр мы заглядываем во всех 4 частях. Поэтому сегодня речь пойдёт про "центр центра", где есть и первоклассная дореволюционная архитектура, и столь характерные для Дальнего Востока колоритные детали разных эпох вроде огромной молоканской молельни.

Если ещё точнее, 4/5 этого поста мы будем идти по главной улице, в Благовещенске не оригинально называющейся улицей Ленина. Исторически, впрочем, она была просто Большая, и думается, не последняя причина живучести советской топонимики в российских городах - в том, что дореволюционная была ещё скучнее. Проходит улица Ленина в одном квартале от набережной, поэтому я ещё не раз и не два помяну первую часть, а на площадях мы и вовсе будем проходить мимо уже знакомых зданий. Да и начнём прогулку почти там же, где и в первой части - за бывшей мужской гимназией (1912) скрывается блестящая "Бастилия" у намыва Золотой Мили:

А старинная электростанция (1908) по соседству эффектнее смотрится с набережной:

Обратите внимание на задний план - цельностью среды исторический Благовещенск не блещет, и я не мог отделаться от ощущения, будто компактный Старый город вполне обычной для российских губернских центров величины просто взяли - да растянули в несколько раз, размазали на километры непропорционально тонким слоем.

Гостиница "Юбилейная" с прошлого кадра стоит на уже знакомой нам площади Ленина, разбитой к 50-летию Октября на месте довоенного лесозавода. На заднем плане - две администрации: Амурской области в бетонной коробке и города Благовещенска в огромном доме золотопромышленника Ларина. Ильич (1959), что характерно, к Китаю стоит спиной, а учитывая, что красные флаги ныне вьются за Амуром - символизм тут весьма зловещий:

Да и обойдя администрацию области, можно понять, что её изначальный, проектный фасад обращён прочь от Амура, и я даже не исключаю, что сначала здесь построили обитель чиновников, и только потом дозрели убрать лесозавод.

С этой стороны раскинулся обильный голубями Сквер Мира, содержащий пару симпатичных, но очень бессмысленных стел. На кадре выше - в честь награждения Амурской области Орденом Ленина (1981), а на кадре ниже - в честь независимости Зелёного Клина Российской Федерации от СССР.

К площади Ленина дальше по улице примыкает Сквер Мухина (1957). Машинист Забайкальской железной дороги, в феврале 1918 года, не с первой попытки, Фёдор Мухин возглавил благовещенский Совет. Надо заметить, тогдашняя обстановка в городе была крайне неоднозначной - с одной стороны, Приамурье было зажиточным и до мозга костей капиталистическим, примерно как американский Дикий Запад, когда крупный капитал сумел его приручить. С другой стороны, нищее амурское казачество, главной проблемой которого не первое десятилетие значилось списание долгов, к Советам поначалу было настроено вполне лояльно. Но машинист Мухин решил поднажать - одним махом он ликвидировал всё местное самоуправление, национализировал всю частную собственность, да ещё и ввёл сухой закон. Тут нашла коса на камень, и уже в марте казачий атаман Иван Гамов поднял мятеж - таким образом Благовещенск стал первым городом, ещё до начала Гражданской войны сбросившим власть Советов. В итоге Гамовский мятеж подавили быстро, но в августе-сентябре 1918 года Мухина снова сбросили - на этот раз хлеборобы, организовавшие свой антисоветский исполком. Затем в Даурию пришла Гражданская война, на которой здесь особенно отличились японцы. Вдали от моря и портов, там, где помощи ждать было неоткуда, к русскому населению интервенты оказались куда как злее, чем в Приморье или на Сахалине. В самом Благовещенске судьбу 28 Бакинских комиссаров повторили 16 Амурских комиссаров, а вот глубинке, когда название это не сделалось ещё нарицательным, появилась своя Хатынь - Ивановка. В партизаны оттуда ушло всего 13 человек, но японцы по приказу генерала Сиро Ямады устроили показательную расправу, разрушив в деревне все здания и убив всех взрослых мужчин вплоть до старика 96 лет. В основном крестьян расстреливали из пулемёта, но почти 40 человек, как немцы парой десятилетий позже, японцы согнали в амбар и сожгли там заживо. В Хатыни погибло 149 человек, а в Ивановке - 257, в том числе 10 женщин и 4 ребёнка. Но ещё порядка тысячи детей та расправа оставила сиротами... Что удивительно, уже в наше время японцы поставили в Ивановке памятник - кажется, это единственный с их стороны случай подобного покаяния. Ну а Мухин в том же 1919 году вернулся в Благовещенск, но не самураи казнили его, а кто-то из местных застрелил на перекрёстке.

Сквер Мухина же разбит на месте деревянного Благовещенского собора (1858-64). Он и дал название городу, с закладкой храма повышенному из станицы Усть-Зейской. Место под будущий храм освящал Иннокентий (Венеаминов), архиепископ Камчатский, Курильский и Алеутский, не хуже иных первооткрывателей помотавшийся за свою жизнь по тихоокеанским морям. И хотя котлован под фундамент большого каменного собора к 1860 году заровняли обратно, и выстроили на его месте скромную деревянную церковь, прилагался к ней целый архиерейский двор, в 1862 году ставший резиденцией Иннокентия. Формально епархия по-прежнему называлась Камчатской, и это в общем тоже было верно: до 1899 года из Благовещенска окормлялась весь Дальний Восток и Русская Америка, причём последняя - до 1872 года, целых 5 лет после продажи. Собор сгорел в 1924 году, но у города название осталось, тем более "благие вести" могли приходить и из октябрьского Петрограда, и с извилистых фронтов Гражданской войны.

Идём дальше по улице Ленина. В Старом Благовещенске много отличного модерна, а лицо его определяют небольшие купеческие дома с магазинами на фасаде. Говорят, такими же был застроен Харбин - если крупный капитал его был ещё до революции повязан с Владивостоком, то на "низовом" уровне больше всего людей туда ушло именно из Благовещенска. В прошлой части я показывал на чёрно-белой фотографии местный Троицкий собор, почти точную копию которого эмигранты воздвигли в Харбине. Но и вот этот магазин Урманчеевых (1911) легко представить среди небоскрёбов, красных флагов, мерцающих иероглифов и толп китайского молодёжи, воодушевлённой экономическими успехами своей страны:

А грифоны на фасаде - почти такие же, как во Владивостоке на старом здании японского консульства:

Торговый дом Косицына (1902) вмещал в разные годы Русско-Азиатский и Сибирский банки да контору купца Семёна Шадрина, чей судозавод я показывал в прошлой части.

Серый домик справа был до революции синематографом, а в сквере за ним встречает вот такое 18+. Что самое удивительное, эта скульптура, за фотографию которой на въезде в Узбекистан или Иран меня могли бы арестовать, появилась ещё в 1970-е годы. И подразумевает она всего-то слияние Зеи с Амуром:

На Косицынском доме - привет от Сталина:

И вроде бы здесь же - новодельная, но неожиданно симпатичная дверь:

Напротив - гостиница "Амур", которая только маскируется под сталинку: на самом деле её построил купец Кондрашов в 1908-14 годах. Благовещенск - пожалуй самый бедный сталинской архитектурой областной центр России: его развитие в стороне от портов и магистралей начало замедляться до революции, а после Гамовского мятежа (1918) и Зазейского восстания (1924) Благо и вовсе обрёл репутацию города антисоветчиков, который красная власть не очень-то хотела развивать. На самом деле все местные антисоветчики с фашистом Константином Родзаевским во главе к тому времени были в Харбине, и лишь в послевоенные годы город вновь пошёл в рост - застой с населением в 50-60 тысяч человек здесь продлился полвека.

А капитальных зданий в Благовещенске хватало и так, и самые роскошные из них стоят почти напротив друг друга дальше по улице Ленина. Справа - "Кунст и Альберс" (1894), масштаб которого напоминает, что в те годы Благовещенск был крупнее Владивостока.

В постах о котором я уже рассказывал историю о двух Густавах из Гамбурга, в Шанхае проигравших конкурентную борьбу английским бизнесменам и обративших взоры на Владивосток. В итоге теперь в большинстве дальневосточных городов самое роскошное старое здание - это бывший торговый дом Кунста и Альберса, и головной магазин фирмы на Светланской улице Владивостока, конечно, роскошнее, но благовещенский - больше:

У здания хороши детали:

Да и интерьеры, наверное, тоже: с 1981 года его занимает Амурский краеведческий музей. Как мне говорили - отличный, и провести там можно несколько часов, но у меня под конец уже просто не было сил разглядывать музейные витрины.

Сам музей - старейший на Дальнем Востоке: в 1891 году, к приезду цесаревича Николая, местные золотопромышленники скинулись на маленькую ВДНХ у триумфальной арки, а по отбытию будущего государя - пожертвовали все экспонаты городу.

За музеем - бывший Сибирский торговый банк (1909), в 2015-м "прославившийся" тем, что уволенный начальник отдела расстрелял здесь трёх человек и себя подорвал гранатой.

В сквере по соседству - Дом народного творчества, при Советах бывший Домом офицеров (1952). Но сталинский он тоже лишь снаружи - в основе это один из магазинов "Чурин и Ко" (1901), крупнейшей в те годы фирмы Дальнего Востока.

Сам сквер по обе стороны улицы Ленина когда-то был Чуринской площадью. Напротив кадра выше - ещё один Ильич в натуральную величину из первой волны монументов (1925)...

...и самое роскошное здание города, рядом с которым даже "Кунст и Альберс" скучен - Главная контора "Чурин и Ко" (1897):

Да и по оборотам "Кунст и Альберс" в местной торговле были лишь вторыми после "Чурин и Ко". Как и большинство торговых компаний Дальнего Востока, обе они были универсальны, занимаясь как экспортом местных товаров, так и импортом всего, чего здесь нет. Только "Кунст и Альберс" больше взаимодействовали с зарубежными странами, а "Чурин и Ко" - с материковой Россией. Если у Густавов "портом приписки" был Владивосток, то Иван Чурин построил совершенно ацентрическую империю - свой первый магазин он открыл в 1857 году в Иркутске, разбогател на поставках товаров в Софийск (в итоге не состоявшийся город на Амуре), фирму "Чурин и Ко", найдя это самое "Ко" в виде братьев Бабинцевых, в 1867 году основал и зарегистрировал в Николаевске, а фактически главной была именно благовещенская контора под управлением купца Касьянова.

Все эти фирмы активно проникали и в Маньчжурию - у того же "Чурин и Ко" были магазины в Харбине, Порт-Артуре и на станциях КВЖД вроде Имяньпо или Инкоу. Более того, только имя Чурина там в наши дни и известно: немцы для Китая как-то актуальнее в Циндао, а вот кулинарный бренд Харбина - это Чуринский хлеб, за которым там строятся в очереди.

На Дальнем Востоке же Чурины оставили гораздо менее заметный след, чем "Кунст и Альберс" - при всей ацентричности, в архитектуру своих зданий эта контора вкладывалась гораздо меньше, и например владивостокский торговый дом на той же Светланской улице (симметрично, кстати, занятый музеем) гораздо скучнее благовещенского. В Николаевске же от "Чурин и Ко" и вовсе следа не осталось.

Ближе к Амуру - винный магазин и чаеразвесочная, с советских времён занятые детской библиотекой.

Основной корпус же стал школой искусств, а ныне всё это объединяет весьма уместный в красивейшем здании города Центр эстетического воспитания молодёжи имени Вячеслава Белоглазова. Последний - это местный педагог и руководитель хореографического ансамбля "Ровесники". Рядом со зданием ему недавно поставили памятник, скульптор которого явно вдохновлялся телерекламой:

На заднем плане кадра выше - торговые ряды "Мавритания" (1907), за которыми уже Амур. Здесь же на переднем плане - тень от Триумфальной арки. От улицы Ленина до Набережной раскинулась широкая площадь Победы. Мемориал на ней соорудили ещё в 1967 году, а нынешний облик он принял в 2005-06 годах - благоустроить площадь власти обязали застройщиков, соорудивших рядом с ней "элитный" дом.

За мемориалом - торговые ряды и увенчанная каланчой Городская управа (1891):

В 1959 году ставшие цехами Благовещенского электроаппаратного завода:

Вдоль которых продолжаем путь. Взгляд назад, справа почтово-телеграфская контора (1900), слева - усадьба Ельцовых, в 1910-х годах - типография "Чурин и Ко". Такой вот "начальник заводов, газет, пароходов" - сам этот образ вовсе не клише.

Хотя в целом понемногу торговая ипостась Благовещенска тут уступает место военной. Городской парк со всяческими инсталляциями и Перевёрнутым домом...

...представляет собой ни что иное, как бывшую усадьбу военного губернатора Приамурья (1912):

В ней кипели страсти Мухинского Совета и Гамовского мятежа, ну а теперь здесь просто Городской дом культуры:

На опушке парка - миниатюрный Амурский драмтеатр в здании Общественного собрания (1889):

А напротив него - Снегурочка. На Дальний Восток пока не дошёл бум "городской скульптуры", которая в меру была ещё хороша, но расплодившись что креветки из "9-го района", стала таким же символом современной отечественной пошлости, как шоу "Пусть говорят!". В Благовещенске есть пара её образцов - но это совсем не то же самое, что все эти Дамы с собачками и Сантехники Степанычи в люках. И дело тут даже не в качестве исполнения (по мне так ужасном), а в том, что у здешних скульптур есть контекст.

Дело в том, что в 1970-80-е годы здесь стояла Зинаида Синицына - продавщица мороженного, работавшая в любую погоду без выходных с рассвета дотемна. Вернее, имя её тогда не знали, а так как торговала мороженным она даже в самый лютый мороз, местные называли её просто Снегурочкой. Когда однажды, уже в Перестройку, Снегурочка не появилась на своём привычном месте, город почти сразу понял - это всё... Но для благовещенцев она успела превратиться в самый настоящий ориентир, место встречи "у Снегурочки" не исчезло из обихода и после, да и саму её молва поминает почти что местночтимой святой. В 2010-х годах Снегурочка вернулась на своё место с навечно советским ценником на лотке:

У театра немного отклонимся от маршрута вверх по Комсомольской улице:

Прежде была она Никольской и выглядела так:

В квартале от театра улицу пересекает Рёлочный переулок, и хотя у меня это название ассоциируется с чем-то машиностроительным, на самом деле рёлкой в этих краях называли бугор. Рёлочный переулок - старейшая улица Благовещенска, так как именно сюда в 1857 году, после первой страшной зимовки на месте памятника из первой части, был перенесен Усть-Зейский пост, на год, до превращения в город, сделавшийся станицей. На углу - памятник его основателям Николаю Муравьёву-Амурскому и Святителю Иннокентию, а за спинами их - Новый Благовещенский собор (1997-2003). По местоположению и облику, впрочем, это реплика куда более заурядной Покровской церкви (1883):

Самое интересное тут скрыто в его дворе - Первый дом Благовещенска, как называют на местных сайтах Никольскую церковь. Первая зима забайкальских казаков, прибывших сюда в 1856 году готовить место для более масштабного переселения, была тяжёлой, и 29 человек из первопоселенцев не дожили до весны. Похоронить их в глубоком снегу и мёрзлой почве не было возможности, поэтому для покойников соорудили специальный сруб. По весне их таки придали земле, а домовину вместе со всей станицей перевезли чуть выше по Амуру да освятили как Никольский храм. Чуть позже к ней добавилась колокольня, и в общем всё бы ничего, да сруб-ровесника город потерял в советское время. Его даже не сносили целенаправленно - просто занимала (между прочим, бывшую мертвецкую!) всякая всячина, потом деревянный дом стоял заброшенным и ветшал, а когда его окончательно доломали в 1980-м году - историю его вряд ли вспомнили. Так что ныне здесь стоит лишь реплика (2007-09), для которой, впрочем, даже лес рубили там же, где и для оригинала.

Вернёмся на улицу Ленина: исторические владения военных продолжаются на ней действующими. Очередной квартал между Амуром и улицей занимает ДВОКУ - Дальневосточное высшее командное училище, основанное в 1949 году во Владивостоке как пехотное, в 1953 переведённое сюда, а в 1959 получившее нынешнюю специализацию. Готовят здесь в том числе морпехов Тихоокеанского флота, а гражданским в Благовещенске ДВОКУ более всего известно своими парадами и вручениями погон, напоминающими странный милитари-карнавал. Дело в том, что здесь обучается огромное количество курсантов из экзотических стран, и зрелище чернокожей колонны в пышной форме, которую европейцы носили разве что во времена колониализма, впечатляет даже в устном пересказе. Особенно если воины Африки ещё и поют хором что-нибудь вроде "Катюши" на мотив танца войны масаев.

В целом же казармы тянутся вдоль Амура и улицы Ленина на несколько кварталов, помимо ДВОКУ вмещая часть пограничников и военный госпиталь.

Дом купца Архипова на другой стороне улицы в начале ХХ века занимала канцелярия военного губернатора:

И где-то в этих же казармах, как я понимаю, нужно искать штаб и атаманский дом Амурского казачьего войска - его центром был именно Благовещенск. Впрочем, по аналогии с Владивостоком, где атаманом Уссурийских казаков был военный губернатор, тут эту роль тоже могли выполнять его канцелярия и дворец. И лишь войсковый собор Алексия Человека Божьего находился в Хабаровске и окормлял ещё и уссурийских казаков.

Хотя в этом конгломерате военных объектов базировались не только казаки - одна из боковых улиц, например, до революции красноречиво называлась Артиллерийской.

Амурские казаки возводили старшинство с 1655 года, хотя албазинцы в китайском плену стали личной гвардией богдыхана и до сих пор существуют в Пекине как православные китайцы, не забывшие русского родства. В те времена, впрочем, всё русское казачество за Уралом относилось к Сибирскому войску, и даже Забайкальское войско выделилось из него лишь в 1854 году. Обособившись, забайкальцы под руководством Николая Муравьёва начали сплавляться по Амуру, закладывать там станицы и посты, и уже в 1858 году на Дальнем Востоке появилось Амурское войско, от которого в 1889-м отделилось Уссурийское. С "казачьей вольницей" все три войска не имели ничего общего - скорее что-то вроде "военных поселений" времён Александра I. По сути дела это были обычные регулярные части, лишь находящиеся на самообеспечении да обязанность служить передающие из поколения в поколение. Были амурские и забайкальские казаки чрезвычайно бедны, на одной той же лошади пахали поля и гоняли хунхузов, и редко могли прокормить даже сами себя. Вечной проблемой Амурского войска был многотысячный долг перед казной. Свою службу, в том числе на боксёрском восстании и русско-японской войне, амурцы несли честно и порой до смертельного рьяно (Китайский погром в Благовещенске, о котором я писал в первой части), но революцию поддержать были готовы за списание долгов и перевод на гособеспечение. И вместе с тем эти беднейшие из казаков - забайкальцы в Верхнеудинске под руководством атамана Семёнова и амурцы в Благовещенске под руководством атамана Гамова, - одними из первых бросили вызов Советам. В итоге уссурийцев, амурцев, забайкальцев, сибирцев и семиреков постигла общая судьба - кто сложил головы в боях, кто спасся в глубинах Китая.

Ведь до Китая рукой подать, многоэтажки Хэйхэ видны в переулках по всей длине улицы Ленина.
Дальше старая застройка заканчивается и начинается дорога в Верхнеблаговещенское с его казачьими памятниками, которые я показывал в первой части.

Мы же продолжим знакомство со Старым Благовещенском на других улицах, самой примечательной из которых я бы назвал улицу Горького, в прошлом - Иркутскую, от Амура по счёту 5-ю. Если по улице Ленина мы шли с востока на запад, то здесь пойдём с запада на восток - от самой роскошной в городе Алексеевской женской гимназии (1911):

На заднем дворе которой припрятан маленький фонтан, заброшенный уже не первое десятилетие:

На переднем плане старое полицейское управление (1890-е), вдали - высотки у перекрёстка с улицей 50-летия Октября, ведущей к площади Ленина. Там - своеобразный местный даунтаун, но один из торговых центров вовсе не случайно зовётся "Хуафу", а высочайшее здание принадлежит гостинице "Азия":

Почти на том же перекрёстка, однако - примета Европы. В дореволюционном Благовещенске, что для Сибири и Дальнего Востока не редкость, жило несколько сотен поляков, да и первое постоянное русское поселение на Амуре основал поляк в сибирском казачестве Никифор Черниговский. В 1896-1903 годах католики построили миниатюрный Преображенский костёл, в 1910-12 годах дополненный готической башней. Поляки, в отличие от русских, в антисоветских мятежах не отметились, и к 1946 году, когда в СССР наступила недолгая религиозная оттепель, этот костёл оказался последним отдельно стоящим культовым зданием в городе. С тех пор его занимает православная церковь Архангела Гавриила, но крест над башней, обратите внимание - о четырёх концах:

Вернее, сохранился в Благовещенске и ещё один культовый памятник, но в 1940-х об этом вряд ли кто-то вспомнил. Дальше по Горького, почти что у показанного в прошлой части ДальГАУ стоит занятая кардиологической клиникой молельня молокан (1907), или корректнее - их дом собраний:

Молокане - это даже не староверы, а представители "духовных христиан", целого вороха русских сект, от православия далёких так же, как и от любой другой традиционной церкви. К таковым относились, например, знаменитые хлысты, а мне доводилось общаться с церковью трезвенников в петербургской Вырице. Молокане не признавали иерархий, клиров, икон, святых, постов, крестов и обрядов, а "духовное молоко" (метафора из священных писаний) предпочитали черпать напрямую из Библии. С годами молоканство разделилось на несколько ветвей: одни признавали Крещение, другие - субботу, а иные и вовсе объявили изданную в Лос-Анджелесе в 1915 году книгу "Дух и жизнь" третьей частью Библии. Впервые молокане появились на рубеже 18-19 веков в Тамбовской губернии, где их учение проповедовал Семён Уклеин, зять Иллариона Побирохина, лидера другой "духовной секты" - духоборства. С Тамбовщины "духовное молоко" стало растекаться на юг и восток от Днепра до Волги, а тут как раз Александр I Закавказье у гордых персов отхватил. Для староверов те десятилетия были "оттепелью", а вот с молоканством власти начали бороться уже в 1805 году, и с 1830-х годов стали даже не ссылать молокан за Кавказ, а всячески вынуждать их переехать на ждавшие освоения земли. В Азербайджане и Армении молокане крепко пустили корни, и даже в наше время остаются последними русскими крестьянами той жестокой стороны.

И именно молокане в конце 1850-х годов одними из первых поехали на Амур. В старом Благовещенске они были неотъемлемой частью городской жизни, составляли до трети русского населения, а главное - сама экономика здешней округи держалась на них. Алексеевы и Саяпины, Кондрашовы и Косицыны - все эти фамилии из моих постов принадлежали именно молоканским купцам. Молокане держали и все без исключения гигантские мельницы Зеи, и подобно протестантским сектам Американского Запада, были главными капиталистами амурских прерий. Молокане и казаки в 1924 году подняли масштабное Зазейское восстание, по сути рецидив Гражданской войны - с обеих сторон в нём участвовало более 10 тысяч человек, и сотни погибли. Теперь молокан в Благовещенске нет, или вернее их тут не больше среднего по России, а те молокане из зазейских стали заамурскими, бежали сначала в Харбин, а с победой китайских коммунистов - в Америку, где ныне существуют вполне на равных со всяческими мормонами и амишами. В Благовещенске же молоканское наследие - натурально, пол-города, но почти всё без специфических черт.

Молоканские магазины располагались в основном на Амурской улице (от Амура 4-й по счёту) западнее 50-летия Октября. Вот ещё не молоканский Второй магазин "Чурин и Ко":

А за ним торговый дом уже вполне себе молокан Платоновых (1899):

Какая-то миниатюрная старая лавка посреди советских ТЦ, и от пейзажа этого так и веет Харбином:

Торговые дома Малаховых (справа) и Алексеевых (слева) - опять же купцов-молокан:

Управление ФСБ (которому подчиняются, что не очевидно, и пограничники) в бывшем "Кувшиновском подворье" - лучшей гостиницы дореволюционного города. И советские дома, пытающиеся делать вид, будто в Благовещенск доходил конструктивизм.

На улице 50-летия Октября же через квартал отсюда стоит "Амурская ярмарка" - первый современный торговый центр Благовещенска, открытый ещё в 1990-х годах. А рядом с ним - один из символов города: памятник Челноку с лицом советского инженера. Памятник всем несбывшимся русским надеждам, той птице-тройке Гоголя, что обгоняла другие народы и государства, да свернув искать короткий путь сломала колесо и увязла. На Дальнем Востоке последствия обеих русских смут ХХ века видны как-то особенно остро...