Что общего между невестой и ведьмой, быком и пчелой

Некоторые явления и элементы языка исчезли бесследно (звуки, буквы, звательный падеж, перфектные времена), другие трансформировались, а третьи возникли, казалось бы, из ниоткуда.
Повседневные слова хранят в себе тайны происходивших с языком изменений, а ещё говорят о невероятной мудрости и прозорливости предков, умевших подмечать суть вещей, давать им предельно точные, ёмкие номинации.
Среди самых невероятных, но исторически родственных лексем, находятся такие, которые в современном звучании полностью разошлись между собой, и те, что звучат похоже, но значение их сильно изменилось.

Что может быть общего между огромным пасущемся на лугу копытным и маленьким опыляющим цветок насекомым? Современному человеку, скорее всего, эти живые существа покажутся совершенно непохожими, а древние славяне думали иначе.

Существительные когда-то образовались от общего для славянских языков корня *bykъ — звукоподражания со значением “мычать”. Старинная словоформа, обозначающая жужжащее насекомое, писалась бъчела. Из-за слабой позиции сверхкраткий гласный ъ перестал произноситься, а звук б оглушился до п. Так появилось современное слово пчела. Древний народ подметил сходство издаваемых насекомым при полёте звуков с мычанием быка, поэтому и прозвал его так.

Кроме того, что оба существительных обозначают лиц женского пола, у слов имеется ещё одна тесная связь — происхождение от старославянского глагола вѣдати (“знать”). Только лексема невеста возникла как отрицание (не + ведать), то есть “незнакомая, неизвестная”, а ведьма — как утверждение, “ведающая”. Заложенный в слово “невеста” смысл обусловлен обычаем сватовства, когда родители или сваты договаривались о заключении брака зачастую между незнакомыми друг с другом парнем и девушкой. Поэтому, когда в дом приводили будущую жену, она была неизвестна жениху. А ведьмой называли колдунью, владевшую магическими знаниями.

Кажется, что между этими существительными и их значениями нет очевидной взаимосвязи. Но это лишь кажется! Ясно, что лексемы похожи, более того, они практически анаграммны, стоит лишь поменять местами первый и второй слоги.

История возникновения доказывает, что перед нами однокоренные слова. Как и в ситуации с “пчелой”, слово ладонь в незапамятные времена звучало несколько иначе: долонь или длань. Образовалось оно от праславянского корня *dolnь со значением “низ, дол”. Название части тела буквально переводилось “обращённая вниз, к долу”. Исторически первые два слога поменялись местами, затем под воздействием законов редукции буква о перешла в а. Так появилась современная словоформа ладонь.Существительное долина сохранило свою прямую связь с древним корнем и значением “низкая местность”. В языке осталось ещё одно родственное вышеупомянутым лексемам слово “подол” (дословно “стелющийся по низу”).

Сегодняшнее написание и звучание этих слов объединяет лишь несколько букв — это остаток древнего корня *lьgа (“свобода, лёгкость”), общего для всех трёх слов. Словоформы образовались от одной основы, но в итоге лексемы приобрели отличный друг от друга смысл.

Польза от значения “свобода” перешло к концепту “облегчение”, затем к понятию “благо” (освобождение от чего-либо приносит облегчение и становится благом). Звук г в результате процесса палатализации (смягчения) трансформировался в з.
Льгота в точности сохранило свой первоначальный смысл “освобождение от обременения”.Нельзя развивалось по следующему пути: “не + свобода”, то есть нет возможности, а значит “невозможно, не разрешено”.

Удивительный пример того, как когда-то родственные по происхождению и смыслу слова в процессе развития языка разошлись в своих значениях, но сохранили созвучность.Появились обе лексемы от праславянского *ljubъ — страстно желать, испытывать любовь. Первоначально “любой” (любый) имело значение “милый, вызывающий любовь”. Затем появилось понятие “тот, который нравится больше” или “предпочтительный”, и в конце концов в современном русском языке утвердилось значение “каждый”.

Интересно, что родственник лексемы любовь — известное всем, живущим в XX-XXI вв., прославленное Фрейдом латинское “либидо” (неуёмное желание).
Раскрывая спрятанные в обыденных словах тайны, обнаруживая их изначальный смысл и произношение, человек по-новому оценивает то культурное наследие, которое накопил русский язык, свежим взглядом смотрит на мир вокруг. И видит тонкую взаимосвязь всего существующего, ту, которой, возможно, обладали наши древние праотцы, и которую современные люди утратили, точно также как потеряли способность произносить старославянские звуки “ять”, “ер”, “ерь”. Мир, в котором “любой” значит “любый”, мир, в котором всё находится в постоянном живом взаимодействии.