Секс в Советской армии

Маршировать на морозе по плацу или ползти в грязи по огнём условного противника – дело не самое приятное, но в принципе по плечу любому молодому мужчине. А от на два года завязать свой шланг узлом – вот это испытание для многих было куда более тяжким и, порой, невыполнимым.

Но если, например, в армии США половое влечение личного состава считалось делом вполне логичным и у солдатам армии США даже выдавали презервативы, то командование Советской армии на солдат-срочников смотрело, как на скопище монахов-скопцов, для которых секс является чем-то отвратительным.
Поэтому когда солдату давали увольнение, то никто из отцов-командиров не планировал, что солдат в увольнении будет искать, куда бы ему присунуть своего грустного от долго воздержания друга. Нет, советский солдат в увольнении должен был кушать мороженое и ходить в кинотеатр. А отношении я с девушками должно были строиться чисто платоническими.
Как в известной песне – солдат пошёл в увольнение, выпил кваску, купил эскимо, никуда не торопясь вышел из кино, а вокруг табуны девушек, от улыбок которых вся улица светла, но советский солдат на них – ноль внимания, фунт презрения. Советские солдаты по мнению советского командования, могли испытывать любовь только одного рода – любовь к Советской Родине.

Однако так думали не все офицеры. Наиболее дальновидные считали, что проблемы жизни солдат, в том числе проблемы секса, надо изучать и, по мере возможности, решать их.
В Советской армии было даже специальное структурное подразделение, которое должно было изучать жизнь солдат с социологической точки зрения.
Это подразделение в разное время называлось по разному.
В 1970-х годах это был отдел военно-социологических исследований Главного политического управления Советской армии и военно-морского флота (ГлавПУ CF b DVA), в 80-е – отдел военно-психологических проблем ГлавПУ СА и ВМФ. Последним начальником этого отдела в советское время был полковник советской армии Дерюгин Юрий Иванович.

По словам самого Дерюгина, его работа постоянно встречала препоны со стороны начальства, поскольку многие высокие чины советского министерства обороны слово «социология» переваривали с некоторой неприязнью. Тем не менее, поскольку такой отдел был структурным подразделением, работа велась. Причём началась она еще в 60-е года, когда за пределами Советской армии социологии, как науки, в СССР ещё и не было. Что, кстати, говорит о том, что в армии порой бывало такое, чего на гражданке не встретишь.

Именно Дерюгин, кстати, одним из первых публично поднял тему дедовщины в советской армии и в газете «Московский комсомолец» вышло интервью с ним, которое в конце 80-х наделало много шуму. Юрий Иванович потом очень переживал, что журналист без согласования с ним поставил названием статьи – «В бой идут одни старики», что полностью изменило тональность материала. Армию Дерюгин очень любил; он был, что называется, офицером до мозга костей. И в 90-х очень переживал в связи с тем положением, в которое скатилась российская армия. Однако при всём при том, именно Дерюгин как никто другой знал проблемы советской армии, которые обсуждать было не принято. За свою жизнь он побывал с инспекциями во всех военных округах по многу раз, ну и естественно бывал в командировках в странах Варшавского договора.

Особый интерес поведение военнослужащих, с точки зрения социологии, представляет в экстремальных условиях. Советская военная социология началась в 1968 году с операции «Дунай» – то есть с ввода ограниченного контингента Советской армии в Чехословакию
И начала этим заниматься как раз Юрий Дерюгин. В 1968 году он конечно был ещё не начальником отдела, а только военным инспектором. И одна из сфер его интересов было как раз взаимоотношение полов. Тем более в такой, необычной интернациональной ситуации.

Сейчас обычно события конца августа 1968 года в Праге иллюстрируют фотографиями разгневанных толп пражан, которые что-то кричат советским танкистам, а то и жгут технику. Дерюгин рассказывал, что на самом деле всё было не так однозначно.
На самом деле в уличных волнениях принимали участие в основном студенты и некоторое количество интеллигенции. А общее настроение пражан было скорее нейтрально-выжидательное.
Но была категория чешского населения, которая встретила советские войска довольно позитивно. Это были чешские девушки.

По мнению Юрия Дерюгина, если военная составляющая операции, особенно в первой фазе, была проведена отлично, то политическая часть была скорее проиграна. Причём не по вине армии, а по вине политического руководства. Советские войска естественно не только ездили по улицам Праги на танках и БТР. Они должны были ещё где-то быть расквартированы на отдых и т.п.
Все пункты дислокации советских войск пользовались повышенным интересом местных девушек. Они кричали солдатам всякие шутки, иногда даже кидали полевые цветы и вообще всячески флиртовали и поддразнивали. Самое печальное, по мнению, Дерюгина, что советские солдаты категорически не могли покидать расположения пунктов дислокации и у некоторых буквально сносило башню от близости молодых, так сказать истекающих соком чешок. Дерюгин привёл пример, как лично поймал солдата, который готов был уже лезть через ограждение, чтобы только дорваться до зовущей его молодой чешской девушки. Дерюгин сделал ему замечание, но по глазам увидел, что солдат находится в таком возбуждении, что готов хоть на офицера броситься с кулаками, если тот не позволит ему осуществить задуманное. В итоге Дерюгин был вынужден вызвать патруль.

И по мнению Дерюгина – а он этот момент разумеется изучал специально – многие солдаты советской группировки находились во взвинченном состоянии вовсе не из-за самого факта воинской операции. Как раз этот момент все солдаты воспринимали вполне по деловому. Приказ есть приказ. Но вот этот момент – близость, но недоступность секса с весёлыми чешскими девчонками – сносил голову. Разумеется речь не шла о том, что надо было выпустить солдат, чтобы они изнасиловали всю Прагу. В качестве примера грамотного подхода к решению этого вопроса Юрий Дергюгин приводил подход американцев в Японии в 1945 году. Никто не пытался запереть свободных от службы американских солдат в казармах. Наоборот, солдаты могли гулять где хотели, заводить романы, вступать в любые связи. Более того, каждый американский солдат в своём походном НЗ (или как там оно у них называлось) имел презерватив.

То есть американское командование прекрасно понимало, что солдат должен снимать стресс. А снять стресс можно только двумя способами – секс и выпивка. Советский солдат был лишён и того, и другого. И, кстати, в Японии после 1945 года родилось немало детей американских солдат, которые став взрослыми естественно были лояльны США. То же самое по мнению Дерюгина могло бы сделать и советское политическое руководство, если бы имело мозги. Сам Юрий Дерюгин неоднократно, как офицер со специальными полномочиями, беседовал с чехами и чешскими девушками и пришёл к выводу, что многие к советским солдатам относились вполне дружелюбно. Но советское руководство изменило бы самому себе, если бы попробовало снять свои пуританские шоры.

В итоге сегодня мы имеем кучу фотографий пражских студентов возле советских танков и практически нет фотографий, на которых бы советские солдаты в пражских пивных прижимают к себе грудастых весёлых чешских девок.

Для чего был нужен этот пуританизм – загадка. Неужели советское руководство думало, что выпущенные в увольнение советские солдаты натворят чего-то такого недозволенного, что упадёт имидж СССР? Да имидж СССР упал от самого факта ввода советских войск в Чехословакию.
Так что советские солдаты в увольнении уж точно ничего хуже не сделали бы. Зато сняли бы стресс, да ещё и задружились бы с чешскими девчонками. Глядишь, и отношения чехов к СССР позднее было бы не таким отрицательным. Скажем, как у японцев, среди которых в 70-х годах жило и действовало очень много детей бывших американских солдат.
Но советское командование изменило бы самому себе, если бы однажды взглянуло на солдата не как на героя политического плаката, а как на молодого живого парня, которому тяжело все два года вовсе не с автоматом бегать, а сохранять половое и алкогольное воздержание.