Про начало армейской службы

А над всем этим существует ещё и государственный надзор да такой, что кровь в жилах стынет!

Мужской армейский коллектив – это тебе не школьные друзья-товарищи, с которыми всегда можно разобраться, договориться и, если что, родители заступятся или как-то «разрулят» конфликт.

Тут нельзя ущипнуть себя за руку и мгновенно проснуться в уютной домашней постели, почуяв сквозь сон, запах маминых оладий.

Здесь совершенно иные запахи.

Уже на сборном пункте ("обезьяннике") ты начинаешь понимать, что что-то тут не так.
Вокруг одни бритоголовые, ушастые пацаны, словно уголовники, только в «гражданке».
Да ты и сам не лучше – хоть в зеркало не смотри!

Кстати, в начале 80-х бритая наголо голова воспринималась совершенно иначе, чем сейчас.
Ты до последнего оттягиваешь свой героический поход в парикмахерскую, чтобы как можно меньше «светиться» во дворе с новой причёской.

Конечно, до этого же ты носил длинные волосы, привык, а тут раз – и ты уже не ты!
Только и ждёшь, чтобы они, проклятые, поскорее отросли хоть чуть-чуть.
Целый день, а дело было в мае, ты сидишь с пацанами на улице в беседке и анекдоты травишь.
Весело, время остановилось.

Все кучкуются, открывают сумки с едой.

У всех почти одинаковый набор: варёная или жареная курица, яйца, хлеб, колбаса, газировка, печенье и так кое-что по мелочи.

И над всем этим пиршеством плывёт густой, сигаретный дым.

Смех, разговоры, пьяные выкрики, спонтанные стычки между парнями из разных районов прерываются громкой командой на общее построение.

Подхватив сумки, призывники нехотя идут на плац.

Звучит команда офицера, и ты инстинктивно поворачиваешь голову, как когда-то на школьных уроках НВП и в летнем военном лагере, после чего «покупатели» зачитывают фамилии тех, кто отправится вместе с ними на какой-нибудь «край света» нашей необъятной страны.

Бывало, что «покупатели» на твою команду попросту не приезжали, и ты был вынужден остаться на ночь.
Вот ведь как забавно получается, ты, вроде пока «на гражданке», хоть и за бетонным забором, но ещё не в воинской части, где тебе положена отдельная кровать с ватным матрацем и постельными принадлежностями.

Завис между небом и землёй, ёлки-палки!

Ну, раз ты «неведома зверушка», то вот тебе двухъярусные деревянные нары, видавшие виды соломенный тюфяк с подушкой, тоже набитой соломой, и пожелание спокойной ночи.
Одеяло не положено, ибо спать ты будешь не раздеваясь.

Приехали…

«Ну и что? – думаешь ты, глядя в окно, где тускло светится на другом берегу Иртыша родной Омск. – Долго ещё вот так кантоваться? Где же эти чёртовы «покупатели?»»

С грехом пополам засыпаешь, но тут же просыпаешься от неожиданного, резкого шума – стошнило кого-то.

Умудрился какой-то новобранец спиртное пронести да силёнок, видать, не рассчитал, мается бедолага.
Первая тревожная ночь осталась позади. Ранний подъём застаёт тебя врасплох. Ты же вот только что был дома!

Рядом мама, отец, и вдруг какое-то мрачное помещение с сотней бритоголовых парней.
Второй день в «обезьяннике» в точности повторяет первый.

Снова друзья-товарищи, общий стол, сигаретный дым и безделье.

Изредка объявляется общее построение, снова зачитываются фамилии счастливчиков, и… тебя опять нет в списке.

Ты с завистью смотришь вслед уходящим пацанам, которые уже совсем скоро наденут военную форму, и станут похожи на тех бравых, цокающих набойками, сержантов, что «конвоируют» их к месту службы.
Я написал этот рассказ для того, чтобы мы вместе вспомнили крохотной фрагмент нашей юности, который обычно остаётся в тени.

Почему-то память прячет его слишком глубоко. А, может, это происходит автоматически?
Может, наша память, как и мы в это время, тоже «зависает» где-то между небом и землёй, и поэтому не «знает» нужно нам это или нет? Моя память сохранила кое-что, хоть и с некоторыми пробелами,