27 секунд одного МиГа
В 1970 году по заказу правительства наш авиазавод стал строить самолеты МиГ-23УБ. Это была модификация сверхзвукового истребителя третьего поколения: машина с изменяемой стреловидностью крыла, двухместная, оборудованная спаренным управлением. Она предназначалась для обучения военных летчиков, но при этом была способна выполнять и боевые задачи.
Изделие, по воспоминаниям ветеранов, было тяжелым — не по весу, хотя взлетная масса немалая — почти 16 тонн, а по сложности многих систем, изготовление которых заводчанам пришлось осваивать впервые. Поначалу непросто давался самолет и испытателям. И тем не менее все отработали отлично, и за восемь лет ИАЗ выпустил 1008 таких самолетов. Правда, один из них так и не прибыл к заказчику...
8 июня 1972 года в Иркутске было солнечно, +24. Небо было ясное, видимость —10 километров. В 14 часов 22 минуты учебно-боевой МиГ-23 с радиопозывным «477-й» ушел в полет. Командир экипажа — старший летчик-испытатель 1-го класса Гелий Куркай, за второго пилота — Виктор Новиков, летчик-испытатель 3-го класса, недавно прибывший из училища. Они безупречно выполнили плановое задание в специальной зоне над Саянами и развернулись — домой. В это время сменился ветер, и диспетчер всем бортам, находившимся в воздухе, задал другой посадочный курс — 320 градусов (это, условно говоря, со стороны города).
В 15 часов 16 минут экипаж начинает визуально выстраивать заход на посадку — по классической схеме, которая в авиации называется коробочкой.
В 15.19 (после выпуска шасси): «Я 477-й, на прямой. К посадке готов». 15.22. Самолет проходит над дальним приводным радиомаяком (он расположен в районе автобусной остановки «Узловая»). Высота 325 метров. До посадочной полосы 3,5 километра.
Первый летчик — второму: «Что за с...?.. Максимальные обороты!» В этот момент двигатель перестал подчиняться людям. Для них 61 минута полета стала отщелкивать секунды. Как оказалось, последние... Единственно сохранившаяся здесь фотография Гелия Куркая: на груди орден Трудового Красного знамени, орден «Знак Почета» и четыре медали, в том числе юбилейная (ленинская) «За доблестный труд» и «50 лет Вооруженных сил СССР», а на правой стороне — знак «Заслуженный летчик-испытатель СССР».
Из производственной характеристики Г.М.Куркая: «За время работы проявил себя как высококвалифицированный, технически грамотный, дисциплинированный, волевой. Летает с большим желанием. В сложных метеоусловиях быстро ориентировался, принимал грамотные решения, действовал уверенно и решительно. Неоднократно поощрялся за храбрость и выдержку, проявленные в критических ситуациях. Как правило, первые испытательные полеты новых самолетов поручаются ему. Он умело анализирует результаты испытаний...»
Куркай окончил борисоглебское училище и школу летчиков-испытателей. Работал в КБ Яковлева, облетал 41 тип машин. Общий налет 3261 час, из них 2216 — испытательные (уже здесь на МиГ-23УБ налетал 163 часа и 44 минуты). Специалист ценный, таких держат обеими руками. Но он все же перевелся в Иркутск из Москвы (кто-то причиной предполагал семейный разлад) и в здешний крылатый коллектив вписался сразу. Я справлялся о родных. Нет, говорят, покинула Иркутск осиротевшая семья — двое детей и женщина, с которой летчик здесь связал свою судьбу. По сохранившимся воспоминаниям, 42-летний Гелий Куркай был веселым и общительным человеком, душой своей компании, знал цену дружбе (интересное замечание: при этом он не был «добреньким», мог жестко срезать хвастуна — не терпел болтунов).
Еще он играл на гитаре, любил петь, сочинял стихи, занимался в заводском драмкружке, разбирался в живописи.
А о новичке Викторе Новикове сведения скудные: 31 год, вдумчивый, скромный, дисциплинированный.
И вот два этих летчика, стиснутые ремнями, наглухо запертые в кабине, набитой приборами, тумблерами, ручками, встретили беду профессионально — без паники, хладнокровно. А случилось так, что ручка управления двигателем, даже двинутая на максимум, не давала нужный результат. Тяга не прибавлялась и не уменьшалась...15 ч. 22 м. 14 сек. Первый летчик — руководителю полетов: «Понял!» (На сигнал о том, что прошли дальний «привод».)
15 ч. 22 м. 16 сек. Второй летчик: «Ага!» (Убедившись, что тяги нет.) Красивое французское слово «глиссада» означает «скольжение». Непослушный, с трудом удерживаемый рулями на курсе, МиГ уже был на глиссаде — на траектории снижения. Он не падал, но полого скользил. Внизу мелькали дома и улицы заводского поселка. Очевидцы говорят: задирали головы — самолет несся необычно низко, и гул двигателя был странным, с каким-то присвистом.
Летчики что-то говорят друг другу — неразборчиво. Их забивает голос руководителя: «Низко идете, низко, низко!» (На локаторе видно, что самолет идет много ниже расчетной глиссады.) 15 ч. 22 м. 25 сек. Второй летчик — первому: «Скорость — 300». 15 ч. 22 м. 27 сек. Первый летчик: «Полностью обороты, с...!» 12 ч. 22 м. 30 сек. Первый летчик: «Сейчас мы где-то п...» (Упадем.) Это уже территория завода. На высоте 50 метров и при скорости 280 они только что проскочили ближний «привод». Впереди — здание цеха высотой почти 11 метров. Далее — деревья. Далее — вспаханный грунт, спасительный. Но цех... Там люди, рабочая смена. Куркай последними усилиями пытается заставить самолет чуть-чуть приподняться. И это, кажется, удается...
12 ч. 22 м. 34 сек. Первый летчик: «Ах, б...! Перетянуть бы!»
12 ч. 22 м. 35 сек. Второй летчик — первому: «Сигаем?»
12 ч. 22 м. 36 сек. Первый: «Погоди, ни х...!»
Когда Новиков предложил прыгать, спастись еще было можно. Катапультные кресла не зря называют «умными» — они могут «выстрелить» летчиков даже в метре от земли, даже если машина идет вверх колесами — кресло заставит ее вернуться в нормальное положение и после подбросит людей на нужную высоту. Но как оставить самолет? Впереди цех, а там люди. Значит, еще нужно двигать рулями. Они задели крышу цеха колесами. Потом самолет стал рубить макушки 15-метровых деревьев. Перевернулся и врезался носом в землю. Один инженер, ныне пенсионер, после прибывший «на яму» (так на сленге зовется место катастрофы»), говорил мне: «Почему-то запомнился высотный ботинок на дереве...»
Заслуженный летчик-испытатель Геннадий Егорович Буланов: — Из всех режимов самый сложный — посадка. Когда взлетаешь, уходишь от земли — у тебя есть время подумать, если возникнет экстремальная ситуация. А когда сближаешься с землей-матушкой, нужно попасть на полосу — не удариться о нее, а именно сесть. И при отказе чего-либо времени на раздумья у летчика нет. Мой однокашник Виктор Новиков, летевший с Куркаем, в критической ситуации предложил: «Сигаем, Гелька?»
Ответ был отрицательный.
Из заключения комиссии по расследованию: «Действия экипажа были правильными. Аварийная ситуация развилась до критического состояния в то время, когда самолет находился над территорией завода; летчики проявили героизм и мужество, отказавшись от применения индивидуальных средств спасения, что предотвратило гибель большого количества людей, работавших в это время в цехах завода...» И не только заводчан. Пройдет время, и другой экипаж в воздухе попадет в подобную ситуацию. Благодаря роковому полету Куркая и Новикова и отработке действий на земле летчики сумеют посадить «больной» МиГ (в дальнейшем завод, выпускавший двигатели, устранил дефект и «двадцать третий» исправно служил в учебных и боевых частях, в том числе и на афганской войне).
Гелий Михайлович Куркай и Виктор Федорович Новиков посмертно награждены
орденом Красного Знамени. В заводском музее есть небольшая экспозиция. На месте их гибели установлена стела. Завтра сюда принесут цветы. Вечером товарищи по ремеслу выпьют поминальную чарку. А где похоронены герои, уже никто не помнит. Спрашивал здешних школьников. «Не-а, — говорят, — мы таких даже не знаем...»
Источник:
38 комментариев
4 года назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена4 года назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена4 года назад
Прочитал про катапульты, почему нельзя было прыгать, ну и тд.
Потом почему то вернулся к тексту и понял почему.
Вот эта часть смутила....
"Они задели крышу цеха колесами. Потом самолет стал рубить макушки 15-метровых деревьев."
Кто специалист в авиации..., поясните. Вот между этими предложениями почему нельзя было выпрыгнуть?
Я так понимаю, цех они уже "перешагнули колесами", то есть угрозы вроде как уже не было цеху и людям в нем.
Дальше они уже на высоте 15 метров шли по макушкам деревьев. Ну и до конца уже.
После цеха то почему не прыгали? Не успевали, или уже нельзя было?
Или я что то упускаю?
Хоть какой то шанс на жизнь был бы...
Удалить комментарий?
Удалить Отмена4 года назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена4 года назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена4 года назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена4 года назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена4 года назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена