Yle (Финляндия): я вам больше не дочь

По мнению «Сеты», крупнейшей финской организации сексуальных меньшинств, когда интересами ребенка пренебрегают, власти обязаны вмешиваться.

Финка Ниина показывает видео с Неей. Нея смотрит прямо в камеру и объясняет, что это проба голоса: «Вот мой голос спустя полгода с начала приема тестостерона».

«Не могу это смотреть», — говорит папа Кари и выходит из комнаты.

Власти забрали у них дочь, потому что они не разрешали ей поменять пол. Семья живет в другой стране ЕС.

Кари, Ниина и Нея — псевдонимы. Семья попросила не называть их настоящих имен, и редакция пошла им навстречу, поскольку тема деликатная. Журналисты «Юле» встретились с родителями в другой стране Евросоюза и ознакомились с обстоятельствами их дела. С Неей они не виделись.

Нея с родителями не общается. Они не знают, где она и как с ней связаться. Нея считает себя мужчиной и на семейное имя не отзывается.

Нею забрали у родителей, когда ей было 15. Через год она начала гормональную терапию для смены пола.

Родители не видели ее уже несколько месяцев.

«У нее теперь совсем другой голос, да и сама она переменилась», — комментирует Ниина.

От тестостерона голос стал ниже, а сама она поправилась, и начали расти волосы.

«Можно без ложного драматизма сказать, что, изменив голос, внешность и личность, они словно убили нашу девочку», — говорит Кари.

Все началось два года назад, когда семья переехала за границу.

Нее тогда было пятнадцать. Она решила, что она — мальчик, появившийся на свет в чужом теле.

«Она сказала, что хочет сразу же начать гормональную терапию, а потом удалит грудь», — рассказывает ее мать Ниина.

Родителей эта новость повергла в шок, хотя они и заметили, что Нея стала одеваться по-другому.

«Раньше она одевалась провокационно, но женственно, а теперь стала носить мужские вещи, — так было принято в ее новом окружении».

Ниина попыталась успокоить дочь. Сказала, что в период полового созревания многие ищут себя. Объяснила, что смена пола — это сложный процесс, который требует кропотливого и трудоемкого обследования.

«Ей же было всего пятнадцать. Не могла же я взять и сразу согласиться на гормоны».

Ниина вспоминает, что Нея разозлилась и закричала, что родители ничего не понимают.

А через несколько недель явилась полиция. Нея подала на родителей заявление — через приятеля.

«Ужасно, когда с тобой так поступает собственная дочь. Но хуже всего то, что ее поддержали власти. Мы-то наивно полагали, что врачи и чиновники в этом разбираются. Как мы ошибались!» — сетует Кари.

В их стране законы похожи на финские. Для постановки диагноза необходимы долгие и тщательные обследования, а лечение начнется только после того, как диагноз подтвердят два врача. Мнение родителей тоже учитывается.

Профессор детско-юношеской психиатрии и главный врач поликлиники для трассексуалов при университетской больнице Тампере Риитта-Кертту Калтиала (Riittakerttu Kaltiala) об этом случае не слышала. Она считает, что финские власти так бы не поступили.

Но и в Финляндии среди молодых людей, которые добиваются смены пола, много биологических девочек.

«Мы видим немало случаев, когда биологические девушки внезапно начинают отождествлять себя с противоположным полом и надеются, что их проблемы решит гендерная коррекция», — объясняет Калтиала.

Ее задача — определить, пойдет ли смена пола пациенту на пользу. Часто, говорит она, хирургическое вмешательство оправдано, но у многих просто психические проблемы.

«У многих хрупкая психика, и их личность и самовосприятие не до конца сформировались», — объясняет Калтиала. В таких случаях предстоит отыскать истинную причину недовольства и депрессии.

В последние годы количество обращений в поликлинику для трассексуалов резко возросло. Всего за шесть лет приток юных пациентов увеличился вчетверо, и никто не знает, почему.

Раньше к врачам обращались главным образом встревоженные родители, переживающие, что сын обзавелся женоподобными манерами.

«Теперь большинство пациентов — это биологические девочки, которые хотят стать мальчиками», — говорит Риита-Кертту Калтиала.

По ее мнению, это отчасти объясняется тем, что общество стало осведомленнее и толерантнее. При этом большую роль играют социальные сети.

«На приеме мы часто видим, что молодые люди заранее подготавливают ответы на наши вопросы. Это очень тревожно. Ведь речь идет о вмешательстве в здоровое тело, причем с необратимыми последствиями», — говорит Калтиала.

Она заметила, что из некоторых школ обращаются по несколько подростков сразу. Для молодежи важно чувство товарищества, ей нужна некая общность, считает она.

Родителям часто кажется, что мысль о смене пола пришла ребенку в голову ни с того ни с сего.

Властям же Нея сообщила, что всегда считала себя мальчиком.

Председатель «Сеты» Сакрис Купила (Sakris Kupila) подтверждает: эта новость зачастую становится для семьи неожиданностью, хотя ребенок размышляет над сменой пола уже давно.

«Внешность обманчива, и мало что говорит о внутренних ощущениях», — говорит Сакрис.

Главврач клиники для транссексуалов при университетской больнице Тампере Риита-Кертту Калтиала говорит, что родители часто воспринимают всякую коррекцию пола в штыки, даже если есть основания полагать, что она пойдет ребенку на пользу.

Родители Неи решили, что это ее новые друзья науськали дочь, чтó говорить властям, и настроили на разрыв с семьей.

Журналисты «Юле» ознакомились с документами по делу Неи. В отчетах из первого приюта, куда она попала из семьи, отмечается, что к ссоре с родителями ее подначивали друзья.

Прожив в приюте несколько месяцев, Нея вернулась домой.

Родители пообещали, что семья по окончании учебного года вернется в Финляндию, и Нея отправится на обследование.

«Мы не спорили, пусть считает себя мальчиком. Мы лишь сомневались, что коррекция пола — наилучший выход, — вспоминают родители. — Для ее нежного возраста на нее свалилась масса психологических проблем».

Единственное, чего потребовали родители, — это чтобы Нея порвала со своими приятелями. Она не послушалась.

В день окончания учебного года она отправилась в полицию вместе с представителем местной организации транссексуалов и подала на родителей заявление.

Вскоре после этого Нее поставили диагноз, и она начала лечение. Параллельно шло судебное разбирательство насчет опеки. Но когда выносили решение, родителей даже не послушали.

«Она уже восемь месяцев принимает тестостерон», — говорят они.

Председатель «Сеты» Сакрис Купила считает, что если интересы ребенка игнорируются, власти обязаны вмешиваться.

«Главная цель опеки — обеспечить ребенку благополучие и поддержку, например, если на него не обращают внимания или если есть серьезные проблемы во взаимоотношениях с родителями», — считает Купила.

С родителями Нея больше не общается. Они ее видели несколько раз, но каждый раз случайно.

«Она нас избегает, даже глаза отводит», — говорят они.

Им кажется, что все пошло не так, как должно. Они обратились за помощью к финским властям, но, поскольку дело было в другой стране Евросоюза, те оказались бессильны что-либо изменить.

Насчет опеки Ниина и Кари решили не судиться. Все равно их дочь скоро станет совершеннолетней. Кроме того, Нея уже начала лечение, и некоторые изменения необратимы.

«Мы лишь сказали, что наши двери всегда открыты — пусть возвращается домой, если захочет».