Вкусная торговая империя Елисеевых

Открылся он в Москве 118 лет назад.
А знаете ли вы, что к моменту национализации (экспроприации) фирма «Братья Елисеевы» имела славную вековую историю?

Впрочем, и у Гастронома №1 была своя громкая история — его директора Юрия Соколова за хищения в особо крупных размерах приговорили к высшей мере. Очень показательно — о времена, о нравы!

Но вернемся к истокам. Оказывается, знаменитый на всю Россию «Елисеевский» магазин вполне мог бы называться иначе — «Касаткинский», если бы не любовь сыновей к своему батюшке, который своим примером и наставлениями научил их трудолюбию и тем вывел в люди. В прославление не подлинной своей фамилии — Касаткины, а имени батюшки они назвали основанное ими дело по общему отчеству: «Товарищество братьев Елисеевых». А внуки закрепили дедово имя в памяти России, передав через полвека это название двум магазинам, самым роскошным во всем государстве и похожим, как братья-близнецы, — в Санкт-Петербурге и Москве. И третьему — в Киеве…

Все началось с графа Шереметева. Его крепостными были Касаткины, а глава семейства Петр Елисеевич Касаткин работал у графа садовником. Согласно легенде, известный экстравагантными поступками граф Шереметев, пораженный свежей земляникой, принесенной умелым садовником в зимнюю стужу, воскликнул: «Проси чего хочешь!»

Так Петр Елисеевич Касаткин получил вольную и начал удивительную, головокружительную карьеру, которую подхватили его родственники — брат Григорий, сыновья…

Торговля шла в гору, апельсины, заморские фрукты, табак, и Петр Елисеевич, оставив Григория на хозяйстве, уезжает в далекую Испанию, потом в Португалию, на остров Мадейра. Там он развивает кипучую деятельность, изучает технологию приготовления вина, открывает склады и налаживает поставки самого лучшего вина прямо в Петербург.

Фирма процветает, и вдруг Петр Елисеевич… умирает, не дожив до 50 лет в 1825 году.

Но дело развивается, и главенствующая роль переходит к его среднему сыну Григорию Петровичу.

В 1873 году, когда во главе всех дел стоял Григорий Петрович (уже действительный статский советник и гласный городской думы), он представил в Вене свою коллекцию вин и получил почетный диплом, в Лондоне — Золотую медаль.

А продолжателем славных дел уже становится сын Григория Петровича — Григорий Григорьевич Елисеев.

Именно при нем фирма достигла апогея в своем развитии, именно он открыл этот самый-самый знаменитый магазин на Тверской, и именно он стал последним владельцем знаменитой компании…

К 100-летию основания вышел фотобуклет с очень красноречивыми снимками.

И вот наступил погожий летний день 1901 года, на который был назначен торжественный молебен в честь открытия «Магазина Елисеева и погреба русских и иностранных вин». К утру разобрали деревянный ящик, и преисполненная любопытства публика ахнула, увидав великолепный фасад, а через огромные блистающие чистотой окна — роскошную внутреннюю отделку магазина: высокий, в два этажа, зал, свисающие с потолка великолепные хрустальные люстры, потолок и стены, отделанные сказочным декором. Магазин действительно словно бы явился из «1001 ночи».

Среди тех, кто вошел в царство гурманов через устланный коврами Козицкий переулок, была вся московская знать во главе с военным генерал-губернатором (сыном императора Александра II) Великим князем Сергеем Александровичем с супругой, гласными городской думы. Разнообразие винных, гастрономических, колониальных товаров не поддавалось описанию. Обо всем можно было узнать у галантных приказчиков, почтительно отвечавших на всевозможные вопросы покупателей.

Сортов кофе было так много, что москвичи терялись, какой кофе покупать — аравийский или абиссинский, вест-индский или мексиканский. Приказчики склонялись к тому, что ароматнее всего кофе из Южной Америки или, по крайней мере, из Центральной. Тогда в России кофе пили немногие. На одного жителя приходилось едва ли сто граммов в год, в Англии в ту пору пили в пять раз больше, но вот кто действительно тогда наслаждался ароматным напитком, так это голландцы — в 81 раз больше, чем россияне.

В России был популярен чай. И Елисеевский магазин предлагал богатейший выбор чаев из Китая, Японии, Индии, Цейлона. Тонкие знатоки предпочитали покупать у «Елисеева» чай с Явы.

Сложный букет ароматов Елисеевского магазина создавали пряности: в самом пахучем уголке его гнездились прекрасные склянки с ванилью, гвоздикой, кардамоном, шафраном, корицей, мускатным орехом…

Очень высоко ценили покупатели сырный отдел. В любое время года выбор разнообразных сыров казался безграничным. Твердые — швейцарский, честер, эмментальский, эдамский и, конечно, итальянский «гранитный» пармезан. Еще более разнообразным представал прилавок мягкого сыра: на непромокаемом пергаменте лежали в соседстве «жидкий» бри, невшатель, лимбургский, эдамер, шахтель… (Кстати, его заметил Гиляровский, и именно его предпочитала вся богатая Москва.)

Григорий Григорьевич Елисеев открыл москвичам «деревянное масло» (так тогда называлось оливковое). Оно из Прованса шло через Одессу и Таганрог.

В трех залах магазина было пять отделов: гастрономический, сверкавший всевозможными бутылками и хрусталем «баккара», колониальных товаров, бакалея, кондитерский и самый обширный — фруктовый. На редкость аппетитны были кондитерские изделия — большие и малые торты или маленькие «дамские пирожные» (птифуры), которыми хорошо угостить спутницу, проезжая мимо Елисеевского. Этим незаметно завлекали в магазин будущую покупательницу: получив удовольствие от угощения, дама замечала и другие продукты, которые ей внезапно становились необходимыми к своему столу… Пирожные выпекались в собственной пекарне во дворе и словно хранили ее тепло. Их не коснулся холод ледника — он хорошо хранит, но вкуса не прибавляет. Десятки сортов колбас изготавливались в своей колбасной тоже во дворе, который когда-то расчистил Малкиель…

Столица оценила и новинку: грибы из Франции — трюфели. Они, конечно, стоили дорого, но очень годились для торжественного обеда. А анчоусы? Таким красивым словом называлась маленькая подкопченная, специального посола рыбка, бурая на спинке, с серебряным брюшком. Глядя на восторженных людей, по достоинству оценивших его вкус и размах, Григорий Григорьевич спокойно, но многозначительно улыбался, потому что готовился удивить публику чем-то еще более значительны

У Григория Григорьевича Елисеева было пятеро сыновей, и он гордился ими. А еще у него была любимица-дочка, и хранительница очага — мать его детей, жена, Мария Андреевна.

И вдруг в семье разразился скандал. О нем заговорили все, кто знал и не знал Елисеевых. Стряслось великое несчастье. Жена Григория Григорьевича, пятидесятилетняя Мария Андреевна, из рода известных купцов Дурдиных, внезапно покончила жизнь самоубийством — повесилась на собственной косе…

Это случилось 1 октября 1914 года. И все сразу узнали причину: миллионер Елисеев давно тайно любил Веру Федоровну Васильеву, замужнюю молодую даму (она была моложе Григория Григорьевича почти на двадцать лет). Кто-то донес сыновьям, слух дошел до их матери, и она не перенесла позора.

Выяснилось чудовищное для сыновей обстоятельство: 26 октября, всего через три недели после смерти жены, Григорий Григорьевич, только что отметивший свое пятидесятилетие, обвенчался в Бахмуте с виновницей семейной трагедии. На этом фоне высочайшее повеление внести в первую, самую почетную, часть Дворянской родословной книги новую жену — Веру Федоровну — они восприняли как оскорбление покойной матери. Недавно еще дружная большая семья распалась. В доме отца осталась жить только младшая — дочь Машенька, которой шел пятнадцатый год. Братья поклялись отнять у отца Машу.

Григорий Григорьевич, зная твердый характер сыновей — у него самого был такой же, — нанял телохранителей. Они сопровождали девочку в гимназию, на прогулках с бонной, сидели в подъезде, прохаживались круглые сутки возле опустевшего роскошного дома.

В это время братья составили хитрый план похищения и выполнили его успешно. На повороте улицы, когда Машенька с надоевшими ей телохранителями возвращалась в экипаже из гимназии домой, произошло столкновение: какой-то лихач, словно слепой, наехал прямо на карету. Охранники только на минуту выскочили из экипажа, чтобы разобраться с наглецом, как тут же из подъезда дома выскочили нанятые молодцы, подхватили девочку и заперли за собой дверь. Войти в дом никто не имел права — частная собственность. Явилась полиция, а вскоре прибыл и сам Григорий Григорьевич, но и ему, теперь потомственному дворянину, главе всех санкт-петербургских купцов, бессменному гласному городской думы, человеку со связями в высшем свете, богатому и могущественному, не удалось вернуть свою дочь.

И тут разразилась революция. В 1918 году у Григория Григорьевича отобрали все имущество и, конечно, любимые магазины в Москве, Петрограде, Киеве, шоколадную фабрику «Новая Бавария»… Григорий Григорьевич уехал во Францию. Он умер в 1949 году в почтенном возрасте — 84-х лет, пережив свою жену на три года. Они похоронены на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

По разному сложилась жизнь сыновей Григория Елисеева.

Старший, Григорий Григорьевич, стал хирургом. После революции он не покинул Россию, за что и поплатился жизнью: после истории с убийством Кирова его вместе с братом Петром Григорьевичем, также оставшимся в России, в 1934 году сослали в Уфу, где в декабре 1937-го арестовали и, осудив по статьям 58-10 и 58-11 (контрреволюционная деятельность и агитация), оперативно расстреляли.

Наиболее удачно сложилась жизнь Сергея Григорьевича. Уже к 1917 году он был известным ученым-японоведом, дипломатом и приват-доцентом Петроградского университета. В 1920 году ему удалось на лодке переплыть из Питера в Финляндию, откуда он перебрался сначала во Францию, а потом и в США.

А та самая Машенька Елисеева прожила долгую жизнь и скончалась в конце шестидесятых годов. Ее первый муж штабс-капитан Глеб Николаевич Андреев-Твердов был расстрелян большевиками как заложник во второй половине 1918 года.

Вот так закончилась знаменитая династия Елисеевых, и только имя их по-прежнему звучит громко, потому что до сих пор люди, затаив дыхание, заходят в этот сказочный дворец-магазин!