Подвиг советского шофера: как Максим Твердохлеб доставил мандарины детям блокадного Ленинграда

Максим Твердохлеб в годы войны служил в автобате, возил грузы по Ладоге, спасая сотни жителей блокадного Ленинграда.
Путь по Дороге жизни был полон смертельного риска: вражеские бомбежки, тонкий лед, многодневная усталость водителей — опасность подстерегала повсюду.
Максим не раз бывал на волосок от смерти. Однажды в его груженную боеприпасами полуторку попал вражеский снаряд. Горящую машину чудом удалось потушить, но, пока водитель боролся с огнем, он не заметил, что сильно обжег руки — обнаружил это, лишь когда снова сел за руль: «…руки — как у вареного рака клешни, все красные, и боль, словно на костре жарят». В тот день он доставил груз, после чего попал в медсанбат.
Довелось ему, как он выразился сам, и «принять крещение в ледяной купели». По неокрепшему льду он вез из Кобоны муку. Пытаясь маневрировать под нацистской бомбежкой, попал в полынью — машина быстро погружалась на дно, а водителю чудом удалось открыть дверь и вынырнуть из ледяной воды. На подмогу прибыли находившиеся неподалеку зенитчики, но Максим не спешил принимать их помощь: первым делом — спасать муку. «В то время каждый грамм муки был так же дорог и нужен ленинградцам, как снаряды, как патроны на передовой».

В конце декабря 41-го, в канун Нового года, он вез подарки для ленинградских детишек. В полуторку загрузили фанерные ящики с надписью «Детям блокадного Ленинграда», заполненные мандаринами.

1 января 1942 года нам, учащимся, дали пригласительные билеты на елку в Драматический театр им. Горького. Во время спектакля несколько раз объявляли тревогу, спектакль прерывался, мы все спускались в бомбоубежище. После спектакля были накрыты столы. Нам каждому дали по маленькой котлетке с гречневой кашей.
Т. Журина

Полпути Твердохлеб преодолел без препятствий, стараясь доставить груз с опережением графика. Где-то вдалеке эхом отдавался грохот вражеского огня — нацисты методично обстреливали трассу. Потом все смолкло.

Из содержимого подарка мне запомнились конфеты из льняного жмыха, пряник и два мандарина. По тому времени это было очень хорошее угощение.
П. Данилов

Ничто не предвещало беды, как вдруг загремели наши зенитчики — знак недобрый. Спустя мгновение в небе над Ладогой показались гитлеровские самолеты. Грозно ревя моторами, они открыли огонь по движущейся цели. Укрыться на ледяной дороге некуда — все видно как на ладони. Прибавив скорость, Твердохлеб старался уйти от огня. Один маневр удался, но враг вернулся снова. На этот раз свинец прошил кабину, отбило часть рулевого колеса, а водителя ранило в руку.

1 января 1942 года. Сегодня наступил Новый год. Что он нам несет — тайна, покрытая мраком. Когда вчера вечером я сказал, что уходит старый год, то мне ответили: «К черту с этим годом, провалиться бы ему сквозь землю». И действительно, я того же мнения и 41-й год никогда не забуду.
Б. Капранов

«Стервятники» оставили дымящуюся машину, и Максим, переведя дух, попробовал завести свою полуторку. И она завелась. «Попробовал рулить, машина слушается. Можно продолжать путь», — вспоминал водитель. А продолжать путь было нелегко: без лобового стекла тридцатиградусный мороз обжигал лицо, дымящий радиатор затруднял видимость, не давала покоя рука. Но сдаваться было нельзя — он вез подарки детям, которым нужен был праздник, чтобы хоть на минуту забыть об ужасах войны.

Мне казалось, что в этот день война должна была остановиться, закончиться. Это же Новый год!
В. Короткова

В тот день Максим Твердохлеб доставил груз вовремя.