Буддизм как бизнес

Прекрасные, милые японские обезьянки, которые купаются в горячих ваннах-онсенах. Киото, где концентрация фестивалей, исторических мест просто зашкаливает. Шумный Токио, с интересными персонажами на исторических улочках. Японией можно жить: можно питаться легендами, дышать слухами о фестивалях, слушать музыку шелестящих листьев клёна в ноябре и опадающих лепестков сакуры в апреле. Но я расскажу сегодня о другом месте – о месте, которое за время моей экспедиции очаровало меня более всего. Это гора Койа.

Джон, мой друг из Японии, учитель в небольшом городке префектуры Вакаяма, давит на газ на очередном сфетофоре, пытающемся выдавить красный, показывая нам в очередной раз «флаг Японии». «Ничего, здесь 5 секунд не загорается зеленый с другой стороны…», - успокоил меня Джон. Мы с Шоко и Джоном едем к горе Койа в один из последних дней моего путешествия по Японии. Казалось бы, надежд увидеть что-то удивительное уже нет: серия тайфунов, которая пронеслась над Японией этой осенью, смыла надежды на хорошую погоду и хороший материал. Но нам везёт: подъезжаем к горам – и проглядывает солнце. Где-то за очередным витком серпантина сквозь туман и солнце видны древние храмы, пагоды, деревеньки с низкими домиками из соломы.
На гору Койа я поехал неспроста: это весьма знаменитое место среди буддистов. На горе построен древнейший храмовый комплекс. Здесь уже больше тысячи лет проповедуют буддизм школы Сингон. Это ветвь эзотерического буддизма. Эзотерический буддизм также называют часто «тайным учением». Это значит, что знания передаются от мастера к ученику через практику, духовно, а не через тексты, писания. Есть ещё существенные отличия в ритуалах, почитаемых сутрах и т.п. Скажем, знания в эзотерическом буддизме обычно передаются один на один, а не в группах, как это принято в других ветвях. Но мы опустим пока прочие подробности, растворившись в осени: чудесный японский клён вдоль дороги горит огоньками ажурных листьев в унисон прозрачно-хрустальному небу. Мы приехали в Коясан – городок, насчитывающий всего лишь 4 тысячи жителей, компактно расположившийся на макушке горы Койа.
Шоко, моя знакомая из Вакаямы, привела нас в храм Экоин к своим знакомым. Здесь и началось наше знакомство с бытом монахов. Мы довольно долго искали кого-нибудь, кто бы смог напрямую поговорить со мной на английском языке, рассказать о комплексе храмов для нашего журнала. Но казалось, что попытки были тщетны: в Японии очень плохо с английским. Особенно остро это ощущалось на изолированной от мира долгие годы горе.
Но к вечеру удача нам улыбнулась: мы встретили монаха по имени Нобу из храма Экоин. Этот молодой человек (29 лет) получил образование в Манчестере, и затем его родители вместе с ним переехали в Японию. Здесь он принял решение прийти в монастырь. Нобу весело, иногда даже с диким хохотом подхватывает мои вопросы, и с юмором старается на них отвечать. Скажем, на вопрос, а как он очутился в монастыре, при своём образовании и знании английского, он беспечно, с лёгкой улыбкой поведал свою историю. Оказывается, его хороший друг изначально был тесно связан с монастырем. «Понимаете, многие рождаются здесь, прямо в монастыре – им здесь счастливо жить, уравновешенно», - добавляет Нобу про своего друга. «Я несколько раз приезжал к нему в гости, ночевал в монастыре. Каждый раз всё дольше и дольше. Жизнь здесь - вдали от крупных городов, среди руин монастырей, и в действующих храмах, среди лесов диких кедров над туманами долины внизу», - объясняет монах. То есть переход в жизнь монаха был практически сродни смены городской жизни на сельскую. Почти незаметен. Но такая жизнь нравилась Нобу намного больше – и он решил остаться в монастыре. Буддизм – очень добрая, жизнерадостная религия, ли по крайней мере её так ощущают здесь, на горе Койа. Не порицается иметь семью и быть богатым – поэтому у многих монахов есть дом, машина, дети, любящие жены. И многие монахи, как Нобу, ведут жизнь, в общем-то, очень похожую на нашу – только соблюдая режим дня, церемонии. У каждого монаха есть свой учитель. Только учитель может решить, на какой ступени обучения может находиться монах. Кстати, важным отличием «Сингон-буддизма» от остальных школ является то, что буддой можно стать во время жизни, а не претерпевая ужасные трудности в самых различных воплощениях. Причём сделать это можно, просто радушно и светло принимая свои обязанности. Так, Нобу придумал применить свои знания и в монастыре – для туристов он часто устраивает так называемый «ночной тур», в котором на буддистском кладбище Окуноин рассказывает увлекательные, а иногда и страшные истории из жизни монахов.
После беседы в стенах храма Экоин с Нобу, мы с ним как раз и направились вдоль улиц Коясана и затем через кладбище Окуноин к главной святыне – мавзолею Кобо Дайши или монаха Кукай. Кобо Дайши – один из известнейших людей Японии, основатель школы Сингон, и своего рода «Леонардо да Винчи» Японии: инженер, философ, художник. Нобу поведал нам, что монахи чтят традиции настолько, что в храмах Койи до сих пор традиции и ритуалы те же, что и в 816 году, при жизни монаха. Нобу добавляет: «при жизни – не совсем корректно сказано: есть одна история, согласно которой Кобо Дайши в один из дней заперся на медитации в храме, и никто не смел его потревожить. Проходили дни, годы – но Кобо Дайши не выходил. Так прошло несколько сотен лет, прежде чем один молодой монах заглянул внутрь храма. По его словам, он увидел, что Кобо Дайши всё ещё медитирует. Вот только волосы его стали похожи на плетущиеся вдоль стен лианы. Тогда монах подрезал волосы, ногти Кобо Дайши, поменял ему одежду – и вышел, снова закрыв двери». С тех пор только монахам высшего ранга допускается заходить к Кобо Дайши – и они по сей день приносят ему пищу. Место это считается настолько почитаемым, что ни в мавзолее, ни около него (в храме и хранилище лампадок – Тородо) фотографировать строго запрещено, чтобы не потревожить медитацию монаха Кукая.
Мы вместе с Нобу проходим через гигантское кладбище Окуноин. Только небольшие фонарики-лампадки освещают нам путь по дорожке среди величественных японских криптомерий. Деревья кажутся настолько гигантскими, что думаешь: можно вот-вот дотянуться до луны и звёзд с их верхушек. В тишине слышен лёгкий шорох, мы поднимаем головы наверх – и над нами пролетает белка-летяга, мягко приземлившись на ствол криптомерии. Кладбище Окуноин выглядит поистине грандиозным: мы уже идём по дорожкам в тусклом свете лампад 10 минут, а вокруг нас всё те же бесконечные статуи, тории, поросшие мхом с основания до верхушек. Нобу останавливается в разных местах, чтобы рассказать нам интересные истории. Вот он подошёл к древним ториям (священным «воротам»). «Этот мемориал воздвигли давно, ещё после японо-корейского конфликта. Причём у нас, у буддистов понятия «плохие» и «хорошие» сильно отличаются от западных – поэтому мемориал воздвигли как побежденным корейцам, так и нам, японцам», - рассказал Нобу. А ещё интересное место, у которого он тоже нас задержал ненадолго – мемориальная плита на кладбище с надписью «Panasonic». «Нет, это не закат известной компании – это могила основателю компании, Мацусито Коносуке, который внёс большой вклад в развитие монастырей Койи, к тому же он сам был из префектуры Вакаяма». И ещё один «экспонат», которому мы удивились – ракета на кладбище. Выглядит как живая, настоящая. Это тоже памятник – одному известному японскому строителю ракет.
Но вот мы и подошли к мавзолею. Здесь – последний, третий мостик, а за ним – сакральное место. Здесь нужно быть очень тихим и ни в коем случае нельзя фотографировать. Нобу подводит нас к мавзолею, и читает сутру примерно с 2-3 минуты. Можно закрыть глаза и расслабиться, слившись с этим святым местом. Вокруг мавзолея – группа золотых лотосов. Как замечает Нобу, «каждый день нужно очищать свой разум. И даже если вы поднимаетесь из грязи, берите пример у лотосов: ведь они вырастают на болоте, то цветы их прекрасны». Попрощавшись с Нобу у стен мавзолея, я потом обнаружил, что он автор чудесных переводов стихов Кобо Дайши на английский язык. А затем попрощался и с моими друзьями, Шоко и Джоном, – и они укатили на маленькой шустрой машинке в призрачную ночь. Я решил остаться на горе Койа ещё на один день.
На следующее утро я снова был в Экоине, на утренней огненной церемонии. Это завораживающее, наполненное особой энергетикой событие: монахи проводят особый ритуал разожжения огня перед статуей будды. Монах ритмично, в порыве с разгорающимся огнём, бьёт в специальный барабан и читает сутры. При этом огонь полыхает всё сильнее и сильнее, озаряя храм своим светом. А затем – медленно гаснет, оставляя за собой только тишину утра и очищение.
После церемонии у меня были планы познакомиться ещё с одним монахом, теперь – из самого главного храма Койи, из Конгобуджи. И я нашёл такого человека. Им оказался монах Инаба. Он родился в Японии, а язык изучал в США. Поэтому с ним тоже можно было поговорить. И как оказалось – было о чём. Мы встретились с ним в его офисе: он работал PR-менеджером в отделе массовых коммуникаций храмового комплекса горы Койа. Да-да, дела обстоят именно так: храм Конгобуджи - это своего рода штаб-квартира всей округи. Я удивился, и спросил сразу же Инабу, как же он может быть монахом, и при этом 8 часов в день сидеть в PR-отделе за компьютером. На что получил от него ответ: «мы все занимаемся полезным для развития храмов и распространения Сингон-буддизма делом, поэтому современный буддизм несколько адаптировался под нашу жизнь». Оказывается, среди монахов есть как отделы коммуникаций, так и отделы продаж, программисты! И все они работают над своей миссией – используя не молитвы, а конкретные, современные инструменты.
Мы сидели с Инабой в шумном офисе, в котором вдоль и поперёк бегали монахи, решая свои вопросы, и разговаривали о его жизни. Оказывается, его отец был «шефом» одного из монастырей. Всего же на горе 123 монастыря. Причём физически всего 52, остальные – своего рода виртуальные, то есть привязанные к человеку без физического строения. Каждый храм может приглашать туристов участвовать в их церемониях, ночевать в монастырях, разделять пищу с монахами. При этом храмы берут за это немалые суммы. Добавив к этому доходы от погребения, свадеб, церемоний, связанных с рождением, понимаешь, что на буддизм сейчас выглядит как бизнес. Причём довольно успешный: у монахов неплохие заработки, чтобы содержать семью и дом. Конгобуджи также является штаб-квартирой 4 тысяч храмов школы Сингон – здесь решают важные задачи, посылая на миссии монахов и, конечно, собирая доходы со всех храмов.
Ещё ночью я заметил чудесные места рядом с мавзолеем Кобо Дайши – это, в первую очередь, храм Тородо. В Храме – тысячи и тысячи светильников, которые были подарены или куплены за пожертвования различными людьми: от простых людей до императоров. И они никогда не гаснут. Зрелище просто завораживающее, только одна беда: фотографировать там было строго запрещено. И я попытался выманить у PR-отдела возможность сделать серию снимков для этой статьи. После долгих уговоров и аргументов по поводу важности привлечения российских буддистов в храмы, Инаба согласился помочь. Удивительно, но система управления храмами тоже сильно бюрократизирована: для получения разрешения на съёмку следовало бы получать разрешение из главного храма, Тородо. Инаба же поступил другим образом: мы рано утром практически прокрались в зал светильников – и пока монахи храма находились на церемониях, сделали несколько кадров залов.
Удалось побывать и на нижних уровнях. Они не менее интересны: ощущение – будто оказываешься в гигантском улье или в серверной: десятки стоек с миниатюрнейшими статуэтками Будды выставлены рядами вдоль стен на стеллажах. Оказывается, существует так называемая тропа паломников Кумано (также, как и гора Койа внесенная в список наследия ЮНЕСКО). Паломник должен обойти по тропе 88 храмов, и тогда он имеет право поставить фигурку Будды в это хранилище. К сожалению, и эта традиция стала сейчас уже превращаться в обычный туризм: паломников возят на автобусах по этим 88 монастырям. Но некоторые не сдаются, и проходят весь путь пешком, чтобы оставить в память о своём большом путешествии и в дань поклонения Кобо Дайши маленькую фигурку на самой вершине горы Койа.