Вагаршапат. Часть 2: город и дорога до Еревана

В обиходе он известен как Эчмиадзин - не только по показанному в прошлой части: Вагаршапат. Часть 1: Эчмиадзин монастырю, центру Армянской Апостольской церкви, но и потому, что носил такое название большую часть советской эпохи. Эчмиадзином, однако, достопримечательности Вагаршапата вовсе не исчерпываются, а короткая дорога в Ереван как бы ни интереснее самого города.

Вагаршапат входит в традиционный цикл армянских столиц, разбросанных по Араратской долине с обеих сторон турецкой границы. И вот где-то в этой россыпи, между остатками последней столицы Урарту Тайшебаини и древним Мецамором, со 2 века до нашей эры было известно село Вардексаван. В середине 2 века уже нашей эры царь Вагарш I, в 116 году сбросивший с Армении римский протекторат, фактически в пользу протектората иранского, основал здесь крепость, названную Вагаршабадом. А в 163 году в Армению вновь вторглись римляне, и в очередной раз разрушив "армянский Карфаген" Арташат, обустроили в Вагаршапате новую колониальную столицу и даже название дали ей греческое - "новый город" Кайнеполь. Оно, впрочем, продержалось лишь до первого поворота Армении к Ирану, а вот столицей Вагаршапат остался ещё на века, пережив не одну смену сюзеренов. И именно в нём, у храма богини-матери Анаит, в 301 году разыгралась драма о казнённых девах-рипсимиянках, превращении царя Трдата III в свинью и его исцелении христианином Григорием Просветителем с последующим крещением страны. Так Вагаршапат обрёл роль духовного центра христианской Армении, и это позволило ему пережить последующие века упадков, смут и потерь государства. Столицей Армении с 484 года сделался Двин, затем Ани, затем ещё бог весть что, а к Эчмиадзину продолжали тянуться паломники, и значит - там теплилась жизнь. Армянский католикосат тем временем перемещался следом за столицей, но в 1441 году, через сотню лет после гибели последнего армянского государства в Киликии, таки вернулся сюда по приглашению хана орды Кара-Коюнлу Джаханшаха. Российской империи Вагоршапат (так его название писалось до революции) достался городом, одним из 4 на всю будущую Армению, и сделался центром Эчмиадзинского уезда Эриваньской губернии. К началу ХХ века тут жило 5,2 тыс. человек, более 90% - армяне. Эчмиадзином же сам город не назывался никогда, кроме короткого периода в 1945-92 годах, и это на самом деле потрясающе: ведь в переводе "эчмиадзин" значит "сошествие Единородного"! Вы можете себе представить, чтобы в 1945 году на карте России возникла например Богословка или Христорождественка, причём не называвшаяся так даже при царе! А вот в Армении - легко, да и реквизированные в 1920-х годах здания монастыря уже тогда начали возвращаться духовенству. Возможно, дело было в том, что в те годы Сталин организовал кампанию репатриации армян со всего света. Ещё страннее, что "духовное" название было отменено в независимой Армении, пусть и в пользу "исторического" - следом за ещё советскими Армавиром и Арташатом Вагаршапат вернулся на карту страны.

Моё знакомство с ним началось на объездной, с которой я долго брёл к монастырю по невзрачным кварталам. Белые голуби в клетках сразу наводят на мысли о священном статусе. А обилие забавных сущностей напоминает, что крупнейший город-спутник - почти всегда продолжение столицы:

Почти такой же дом я видел в подмосковном Щёлково, и строили его там тоже, что характерно, армяне. Быть может - родня этих армян?

К Эчмиадзину, фасадами на сквер, где мы начали прогулку в прошлой части, примыкает квартал мощных послевоенных сталинок:

Замкнутый на центральную площадь Комитаса с внушиельным зданеим почтамта. Комитас, он же Соломон Согомонян - герой не древней истории, а событий недавних: рождённый в Турции, мальчиком-сиротой он был в 1881 году привезён в эчмиадзинскую семинарию, и не зная армянского языка, растрогал католикоса до слёз своим пением духовных гимнов. Язык предков в семинарии Согомонян выучил быстро, а вскоре стал крупнейшим армянским композитором и фольклористом, то выступавшим с докладами в Берлине и Париже, то скитавшимся в поисках преданий и песен по глухим анатолийским деревням. В итоге он осел Константинополе, и хотя уважаем был настолько, что геноцид армян лично его не касался, от происходивших ужасов Комитас сошёл с ума и кончил дни в парижской психбольнице. И если католикос Маттеос II в начале ХХ века по сути выжил Согомонян из Эчмиадзина, сочтя, что негоже использовать церковные песнопения для светских идей, то принимавший независимость Армении католикос Вазген II назвал Комитаса человеком, в чьих песнях армянский народ обрёл своё "я". Так что ныне Комитас, в Армении по популярности не уступающий писателю Хачатуру Абовяну или создателю алфавита Мешропу Маштоци - главный вагаршапатский земляк за стенами Эчмиадзина:

Кадр выше снят практически с угла Эчмиадзинского монастыря, от ворот Вазгена и башнеобразной церкви Архангелов (см. прошлую часть). На Араратской улице (Араратян) у главных ворот стоит здание наподобие советского кинотеатра, облепленное множеством скульптур:

Это музей Хорена Тер-Арутюняна, выходца из Западной Армении, творившего в основном в США. Увы, ни про музей, ни про него самого ничего не знает даже английская википедия, но для армянской культуры он значит, видать, очень много, раз музей его устроили в одном из самых туристических мест страны:

Рядом - пара зданий уездного Вагаршапата, о назначении которых интернет тем более не знает, но судя по виду - казарма и штаб у широкого плаца:

В основном Вагаршапат строился в те времена, когда назывался Эчмиадзином. С другой стороны площади Комитаса начинается проспект Машропа Маштоци, по которому мы и будем теперь двигаться до конца поста практически не сворачивая - за городом он переходит в дорогу на Ереван, куда едет виднеющийся справа ПАЗик:

Здесь бывший Эчмиадзин - вполне обычный постсоветский город, где можно найти воинский мемориал с угасшим вечным огнём:

И фигурой орла, неизменно сопровождающего армянские воинские памятники:

Присмиревший за века упадка лев Багратидов - одна из нескольких скульптур в соседнем сквере:

Пятиэтажка с необычным "конструктивистским" торцом и уцелевшей советской надписью - на другой стороне:

Роскошный сталинский ДК имени Комитаса и памятник перед ним, не знаю точно, что обозначающий:

Барельефы на Дворце культуры дадут фору многим старинным церквям:

В сквере рядышком - руины базилики 5 века Сурб-Маринэ с маленьким народным алтарём в апсиде:

А надгробие князя Хачена Аравегяна тех же лет отмечает едва ли не древнейшая сохранившаяся армянская надпись:

По соседству - маленькая церковь Сурб-Шогакат (1693), честно, но не сказать чтобы удачно пытающаяся подражать древним храмам Вагаршапата:

По-русски её название звучало бы ещё красивее - храм Лучезарного Света. А может быть - храм Неизвестной Мученицы: здесь луч с неба указал Святому Григорию могилу одной из дев-рипсимиянок, после Трдатовых казней опознанию уже не подлежавшей. Первую церковь тут, за городской стеной, соорудили ещё в 4 веке, но она не пережила персидского нашествия 360-х годов, и к руинам её христиане вернулись лишь в 17 веке. В нынешней церкви больше всего впечатляет звонница - в свои колокола армяне предпочитали бить из под защиты стен, куда не прилетит кочевничья стрела в момент набата.

Церковь Шогакат и часовня Маринэ стоят примерно там, где во времена царя Трдата проходила городская стена. Отсюда ещё квартал до кладбища:

Огромное, пышное и облепившее явно рукотворный бугор, оно здорово напоминает некрополи Великой Степи:

И тянется к церкви Сурб-Рипсимэ - главной достопримечательности Вагаршапата вне Эчмиадзина:

Построенная за городом, она была окружена собственной крепостной стеной. Уцелевший фрагмент совершенно среднеазиатского вида сооружён в 18 веке, когда в Армении после "исфаханского пленения" понемногу возрождались монастыри. На самом деле это более знаковый памятник, чем кажется - масштабное каменное строительство в Закавказье пришло лишь под Россией, а в более давние времена виртуозное мастерство армянских каменщиков в 99% случаев касалось лишь церквей и царских резиденций. Но в покорённой на полвека позже Средней Азии глиняное зодчество сохранилось повсеместно, а здесь это едва ли не последний уцелевший образец:

А вот сама церковь Сурб-Рипсимэ - древняя, и даже стоит, возможно, на ступенчатом основании языческого храма-периптера. В нём палачи Трдата III и замучили большую часть дев-рипсимиянок - в стороне погибли лишь казнённая первой настоятельница Гаяния да Неизвестная Монахиня церкви Сурб-Шогакат, вероятно сумевшая сбежать и добитая у городской стены. Спустя считанные недели Трдат, успевший превратиться в свинью, исцелиться с помощью Святого Григория, образцово раскаяться в злодеяниях, креститься и объявить христианиазацию всей страны, разрушил языческий храм, а может и жрецов его придал таким же казням. Зверство над монахинями же началось с отказа Рипсимии стать царёвой женой, и, возможно, поэтому раскаявшийся монарх построил для неё отдельный мавзолей на месте расправы. Тут стоит заметить ещё и то, что Вагаршапат был центром культа Анаит, богини-матери языческой Армении, а потому и женщине поклоняться столичным горожанам было как-то привычнее. Дальше и вовсе пришли смутные времена отстаивания своей независимости и веры перед Сасанидами, и до постройки капитального храма дело дошло лишь в 618 году, при католикосе Комитасе I Ахцеци, имя которого тысячу лет спустя взял себе другой Комитас.

Церковь Сурб-Рипсимэ стала вехой армянского зодчества - если прежде здешние храмы представляли собой простейшие прямоугольные базилики, то над могилой Рипсимии был возведён полноценный крестово-купольный храм, к тому же, судя по башенкам с бойницами, рассчитанный на оборону. Большая часть тех храмов, которые теперь служат достопримечательностями must see в Армении и Восточной Турции были возведены в последующие 600-700 лет, и именно эта церковь стала для них отправной точкой. Большой купол, правда, новодел - его нахлобучили в 10 веке взамен рухнувшего. Но всё же не настолько новодел, как звонница 1790-х годов над входом.

На алтаре - фрески, судя по стилю и сохранности не слишком древние:

У входа - роскошный резной хачкар, а за алтарём (на кадре выше справа) неприметная дверца спускается в крипту Рипсимии. Сооружённая в 301 году Трдатом III, это безусловно древнейший христианский памятник бывшего СССР, своеобразная константа крещённой Армении. Над криптой строились армянами и разрушались персами башни-мартирии со входом через верхний ярус, возводились стены храма, падал и обновлялся его купол, горела, возрождалась и пустела столица, складывались и исчезали государства, изгоняли друг друга римляне, пафряне, византийцы, персы, арабы, курды, грузины, туркмены, монголы, узбеки, снова персы и турки да русские с севера, сменялась власть Сасанид, Шеддадид, Багратид, Ильдегизид, Хулагид, Сефевид, Чёрных овнов, Белых овнов, Османов, Романовых и большевиков, сменяли друг друга ислам, православие и воинствующий атеизм... а Рипсимия покоится в тесном выщербленном склепе, в незыблемом белом гробу, точно так же, как 1720 лет назад.

Снаружи - повседневная жизнь постсоветского пристоличья. Напротив церкви Сурб-Рипсимэ - плодоконсервный завод (1959):

По романтическому облику цехов да орнаменту ограды больше похожий на винодельный:

Здесь Вагаршапат заканчивается, а въезжающих из Еревана благословляет воздетая рука:

Однако десяток километров до окраин столицы переполнены памятниками да хачкарами и вмещают ещё несколько серьёзных достопримечательностей:

Самая известная из них - Звартноц, ворота которого глядят на трассу у одноимённого села в 4-5 километрах от церкви Сурб-Рипсимэ:

Облик этого храма знаком каждому, кто хоть немного интересовался Арменией - огромная ротонда из трёх плавно сужающихся к куполу ярусов-аркад. 7-й век стал временем становления неповторимой армянской архитектуры, и если Сурб-Рипсимэ была её отправной точкой, то храм Бдящих Ангелов (по-армянски - звартуни), он же храм Сурб-Григор в Вагаршапате, стал её вершиной, в свои далёкие времена уступавшим в христианском мире разве что Софии Константинопольской. Его создатель, католикос Нарсес III Строитель, задумал из столичного Двина вернуться обратно в Вагаршапат, подальше от интриг царя и нахараров. Возможно, у него даже был тайный план построить в Армении теократическое государство, отодвинув в сторону прогнившую старую знать, и во всяком случае на освящение Зварнтоцкого собора присутствовал целый император Византии Констант II. Он даже пообещал построить такой же, но больше, у себя в Константинополе....

...но католикос остался в Двине, а потомки Звартноца не вышли за пределы армянских плато. Уже в 7 веке были построены небольшие ротонды Гаргаванк в селе Зораван и Сурб-Еродутюн в Арагацаване, Сионский храм в Гарни и церковь Сурб-Шушан над пограничным ныне Ахуряном. В 11-12 веках скопировать Нарсесов храм не забыли Багратиды в стольном Ани, где вскоре появилась ещё пара ротонд поменьше и в дальней округе целый монастырь Хцконк, в плане напоминающий схему зубчатую передачи. Тогда же храмы-ротонды украсили в Армении монастыри Мармашен (под Гюмри), Санаин (под Алаверди), Макараванк (в Тавуше), но большинство из перечисленных теперь - лишь впечатляющие своей округлостью фундаменты. Из них лишь руины Хцконка - на совести турок, но есть у армян и другой, ещё более безжалостный враг - землетрясения. При всём архитектурном совершенстве, Зварнтоц не обладал столь важным здесь качеством, как сейсмоустойчивость, и в общем чем дальше от оригинала ушёл прототип, тем больше он имел шансов выжить. У Звартноца же, гарнийского Сиона или анийского Гагикашена от подземных толчков неизменно сыпались опоры второго яруса, погребавшего под собой и всё остальное:

А потому теперь храм Бдящих Ангелов, рухнувший в 10 веке и откопанный археологами в 1907 году, выглядит так. От ворот до него примерно полкилометра, а в колоннаду, по мере приближения, словно погружается далёкий Арарат:

Колоннада - фактически реплика: уже не первое десятилетие Звартноц медленно-медленно восстанавливают из обломков. Сами обломки заботливо разложены чуть в стороне, как детали конструктора:

Храм представлял собой как бы здание в здании - 4-лестник колоннад и единственной глухой апсиды внутри правильного круга внешней стены:

Капители колонн отмечают орлы, которые видимо и воплощают тех самых Бдящих Ангелов, словно в Средиземье прилетающих в последний момент безнадёжной отчаянной битвы.

Без туристов фотографировать Звартноц почти невозможно - как мне показалось, их тут больше, чем в самом Эчмиадзине:

Апсида и колонны с орлами были восстановлены в 1980-е годы по проекту Липарита Седояна, а южная аркада (кадр выше) и западный портал (кадр ниже) - в 2000-2003 по проекту Мери Даниелян.

Но в целом пока что здесь трудно представить здание с высокими сводами и перестрелкой солнечных лучей из окон разных ярусов. В техническом плане Звартноц оказался настолько сложным сооружением, что даже реплик его в натуральную величину (диаметр нижнего ярус 35,5 метров) армяне до сих пор не воздвигли.

По соседству - стела Урарту с клинописью Русы II (это около 2650 лет назад), видимо забытая ещё до строительства храма и откопанная археологами вместе с ним:

Руины вокруг остались от недостроенной резиденции Нарсеса Строителя - католикосова дворца с тронным и колонным залами, монашеских келий, винодельни и огромной бани наподобие римских терм. На дворец монарха всё это походило явно больше, чем на строгий монастырь.

Археологи обосновались здесь так крепко, что построили несколько капитальных зданий. С одной стороны - что-то вроде штаба раскопок, появившийся, вероятно, в 1924 году, когда Зварнтоц получил статус археологического заповедника:

С другой стороны, за остатками колонного зала - музей:

Снаружи висит мемориальная доска времён его основания:

А внутри всё вполне современно:

Но сама экспозиция в общем довольно скудна - макеты и чертежи храма, фотографии его "потомков" да небольшая коллекция осколков, включая роскошные солнечные часы:

Зварнтноцем же называется ереванский аэропорт, и он действительно совсем рядом - меж Араратом и руинами храма проходит глиссада, и наверное в ясный день на остатки Звартноца открывается сквозь иллюминаторы неплохой вид.

Ещё несколько километров на Ереван - и слева от дороги на незастроенной горе вдруг вырисовывается огромный красный тризубец. Это памятник событиям, известным теперь как "40 дней Мусадага" - самого, пожалуй, нетипичного эпизода страшных лет геноцида армян. Мусадаг, или Мусалер - это гора в провинции Хатай, на южном "отростке" Турции между Средиземным морем и Сирией. Со времён Киликийского королества на её склонах стояло 6 армянских деревень, и вот в 1915 году в них объявился армяно-протестантский пастор, рассказывавший о страшных вещах, творившихся в прифронтовой Анатолии. До Киликии у османов руки дошли чуть позже, и когда армяне Мусадага получили приказ собираться в Антакье, большинство из них не спустились в город, а напротив, поднялись на вершину горы строить укрепрайоны. В деревнях Мусалера жило около 6000 человек, лишь десятая часть из них были боеспособны, но выгодные позиции на высоте да детальное знание своих лесов помогли им - мусадагцы под руководством Мовсеса Тер-Галустян отбили несколько турецких атак. После каждого боя у них пополнялись запасы оружия, а вот запасы продовольствия лишь убывали. Над горой армяне вывесили флаги с красным крестом и надписью "Христиане в беде, спасите!", а несколько самых крепких парней не сражались, готовые лишь увидев на горизонте корабль бежать к морю и добираться к нему вплавь. На 53-й день осады флаг заметил французский крейсер "Гишен", и вскоре эскадра Антанты во главе с флагманом "Жанна д'Арк" эвакуировала с Мусадага несколько тысяч армян. После войны Хатай некоторое время оставался подмандатной территорией Франции, где даже существовал проект создания армянской республики, и мусалерцы вернулись домой. Но - ненадолго: в 1939 году контроль над Хатаем был передан Турции, и большинство армян предпочли перебраться в Ливан, где построили город Анджара с кварталами-преемниками покинутых селений. Впрочем, опять же не все - именно на склонах Мусадага стоит знаменитая Вакыфлы - последняя в Турции армянская деревня, и странно было бы, если турки со своим отрицанием геноцида не сдувают с неё пылинки
Ну а несколько сотен мусалерцев из Ливана по сталинской программе репатриировались в СССР, и Мусалером называется теперь село, раскинувшееся от этой горы до аэропорта. Над ним и был построен в 1976 году мемориал:

Под вечер он выглядел тихо и пусто, лишь на ступеньках горько плакала длинноволосая юная армянка, а чуть поодаль статный парень пристально смотрел на неё спиной.

Я приехал сюда под вечер, не зная, что внутрь монумента зашит ещё и музей, посвящённый не только обороне Мусадага, но и быту киликийских армян. Гораздо более обширный подобный музей я посетил утром того же дня в Сардарапате, где в 1918 году, с коллапсом русских фронтов, армяне не пропустили на Ереван османскую армию. Это целый местный жанр: музей не просто этнографии, а спасённого мира. Но вернуться сюда я уже не сподобился, а моё знакомство с ближневосточными армянами ограничилось гюмрийским кафе "Новый Алеппо". Более того, я ещё и на считанные дни промахнулся мимо годовщины - 12 сентября мусалерцы собираются и монумента, и 14 самых уважаемых семей готовят на всех 40 кастрюль арисы.

Под аркой монумента - пара бюстов. Луи Дартиж дю Фурне - французский адмирал и командир "Жанны д'Арк", а Франц Веффель - еврейско-австрийский писатель, увековечивший те события в романе "40 дней Мусадага".

Запад, откровенно говоря, за геноцид армян несёт почти прямую ответственность: в 1877 году Берлинский конгресс не дал создать в Западной Армении независимую республику, опасаясь её скорого присоединения к России (хотя скорее вышло бы как с Болгарией или Румынией - русофобский режим с первых лет и центр Спюрка в Германии вместо Франции), а американцы и англичане впереди турок доказывали миру, что никакого геноцида их новый ближневосточный друг никогда не проводил и как вообще можно о нём такое подумать? Россия спасла западных армян в 1915 году, но в 1918-м сдалась, и уже не османский, а младотюркский геноцид пришёл в их земли с новой силой. Отказ Ленина бороться за эти земли здесь помнят как русское предательство. А французские корабли под Мусадагом - единственный случай спасения армян Антантой.

С Ереванского Мусадага открывается один из лучших видов на Арарат. Левее раскинулся город:

Зварнтоц 1980-х годов - старый терминал Ереванского аэропорта, больше похожий на турель ПВО из старых двухмерных компьютерных игр-стратегий:

Левее бескрайние и в основном мёртвые промзоны, а где-то на тех холмах, кажется, лежат руины урартийского крепости Эребуни. Возводящий к ней свою родословную Ереван занимает огромную площадь и неприятно раскидан во всех трёх плоскостях, так что видно отсюда в общем немногое:

Продолжим движение к городу:

Последнее село перед Ереваном - буквально вклинивающийся в его микрорайоны Аргаванд, визуально и инфраструктурно полностью слившийся с городом. Граница здесь проходит по улице, когда-то бывшей ереванской окружной, и вот эти не в меру ереванские по своей архитектуры микрорайоны - всё-таки с внутренней её стороны:

Вытянувшийся от окружной до аэропорта Аргаванд у трассы встречает буйством торговли, сразу заставляющим вспомнить Турцию или Иран. Но уже парой кварталов в стороне тут тихо и пустынно:

До 1945 года Аргаванд был азербайджанским селом Джафарабад, и в отличие от десятков других стёртых с карты азербайджанских селений Армении, даже сохранил об этом напоминание. За советским алёшей и постсоветским хачкаром стоит редчайший сохранившийся памятник эпохи тюркского господства над Арменией - Мавзолей туркменских эмиров:

Он был построен в 1413 году, когда хозяином земель от Кавказа до Персидского залива был Кара-Коюнлу - союз "чёрных овнов" (по тамге знамён), часть хаоса огузских племён, возникшего на руинах Сельджукской империи и позднее сложившегося в Турцию, Азербайджан и Иран. Из "чёрных овнов" был и Джаханшах, в 1441 году пригласивший армянского католикоса вернуться к истокам в Эчмиадзин. Долина Арарата у кочевников имела своё название - Чухур-Саад, то есть Саадова низина: её заняло туркменское племя саадлы, чей вождь известен в хрониках под именем Эмира Саада. Аргавандский мавзолей воздвиг то ли сам Эмир-Саад, то ли уже его сын Пир-Хусейн:

На самом деле не очень понятно, как этот мавзолей вообще мог уцелеть - если азербайджанцы воюют с армянским наследием сейчас, то армяне извели большую часть тюркского наследия ещё в те времена, когда это не считалось предосудительным. Если не считать совсем уж руинированные мечети, то ныне тюркские памятники в Армении можно пересчитать по пальцам одной руки, да и собраны они все в двух местах - Ереване и деревне Джиджимли (Ваноца) у карабахской границы.

По своей архитектуре мавзолей Эмира Саада - типичный "нахичеванский тип", от мавзолеев азербайджанского эксклава отличающийся в первую очередь типично армянской облицовкой из тёсанного розового туфа. Вместе с тем, прежде чем стать азербайджанцами, кочевники-туркмены приняли шиизм, частью осели по оазисам и городам да ассимилировали кавказских албанцев и персоязычных азери. Так что и в Азербайджане такой памятник могли бы с чистой совестью считать своим, и определение "туркменский" не то чтобы грешит против истины. Но здесь оно буквальнее, чем кажется - страны Средней Азии не спешат демонстрировать солидарность с Азербайджаном, и в 2012 году Армению посетил Великий Аркадаг Туркменистана Губарнгуллы Бердымухаммедов. Свозили величайшего гостя в том числе и сюда, а по итогам договорились, что армяне отреставрируют у себя тюркский мавзолей, а туркмены у себя - армянскую церковь.